Тайная семья моего мужа - Амелия Борн
Глядя на его заковыристый почерк, я была вынуждена признаться самой себе: я отчего-то попросту боюсь набрать его номер.
Но дело ведь касалось не только меня. Я отвечала за свою дочь и не имела никакого права ее подвести. Как и не имела права не воспользоваться любой возможностью отыскать подходящую работу.
Сделав глубокий вдох, я взяла в руки телефон и набрала, насколько сумела разобрать, выведенные на бумажке цифры…
Всего лишь цифры. Но почему же тогда от одного взгляда на них начинали дрожать руки?..
- Алло?
Голос Рамиля раздался в динамике столь внезапно, что я даже вздрогнула. И поняла, что, застанная врасплох, не могу даже сообразить, что ему сказать, с чего начать…
- Вас не слышно, - проговорил он, очевидно, устав ждать.
Испуг при мысли, что он сейчас положит трубку, а я, возможно, больше не найду смелости ему позвонить, заставил меня наконец сумбурно проговорить:
- Рамиль, добрый день. Это ваша соседка, из квартиры напротив…
Он хмыкнул, вынуждая меня резко умолкнуть. Многозначительно заметил:
- Я вас помню, Лидия.
Совершенно обычная фраза - а я отчего-то почувствовала, что теряюсь еще больше.
Он взял инициативу на себя, перейдя сразу к делу.
- Я могу вам чем-то помочь?
Прямой вопрос требовал такого же прямого ответа. Но я вдруг осознала всю неловкость своего положения: звоню едва знакомому человеку, чтобы просить его помочь мне с работой…
Захотелось спешно извиниться и просто закончить этот разговор, но пришлось напомнить себе, что у меня нет особого выбора…
Как и роскоши в виде гордости.
- Я… мне очень неудобно… но вы сказали, что я могу к вам обратиться…
Он тяжело вздохнул, услышав мое довольно путанное бормотание. Тем не менее, голос его звучал обволакивающе-мягко, когда он ответил:
- Да. И я очень рад, что вы все же позвонили.
Он сбивал меня с толку. Каждая бархатная нотка в его голосе вызывала странный, совершенно противоположный эффект - вместо того, чтобы успокоиться, мне панически захотелось… бежать. Причем я и сама толком не понимала - от кого или от чего…
Как глупо! Наверно, я просто очень давно не общалась с мужчинами. Как и в целом с людьми… за исключением семьи.
- Так чем я могу помочь? - снова заговорил Рамиль, так и не дождавшись от меня какой-либо реакции.
Желая поскорее покончить с этим разговором, вызывающим слишком много непонятных эмоций, я выпалила:
- Мне очень нужна работа! Я подумала, может быть…
- Я постараюсь помочь.
Он перебил прежде, чем меня снова унесло бы на волнах бессвязного реченедержания.
- У вас есть какие-то пожелания? - поинтересовался следом.
- Нет… то есть… мне подойдет любая работа. Но желательно, чтобы денег хватало на аренду жилья, ну и на жизнь…
- Я понял. Перезвоню.
Он отключился так внезапно, что я подумала: он точно больше никогда мне не позвонит.
Но ошиблась.
Звонок раздался буквально минут через десять. Но еще больше, чем сам этот факт, меня поразил вопрос, который Рамиль сходу задал…
- Лидия, вы уверены, что готовы на любую работу?
Глава 35
В воздухе повисло напряжение. Такое осязаемое, такое плотное, что казалось - оно создавало между Тереховым и женщиной, которую он любил, наэлектризованную стену. Невидимую, но от этого ничуть не менее ощутимую.
Они встретились взглядами. Его - колкий, неверящий. Ее - полный боли, невысказанной муки…
Глаза Агнии влажно поблескивали, свидетельствуя о том, что она на грани слез, и злые слова, готовые вырваться из него кипящей лавой, невольно застряли в горле непроходимым комом.
И как только они до этого дошли?.. Он не понимал, не хотел верить, но ясно чувствовал: все рушилось. Вся его жизнь, все, что казалось таким незыблемым, катилось сейчас с треском ко всем чертям… Привычные вещи, люди, уклад - все выходило из-под контроля. А он, словно парализованный, смотрел на это и не понимал, что делать. Как это остановить. Как вернуть все на круги своя…
Агния пошевелилась. Надежно прижимая к себе сына, сделала шаг назад. От него, к двери…
Внутри все мучительно завопило. Ужас, который уже испытывал однажды, несколько лет назад, когда она сказала, что все кончено, снова обуял душу. Неужели даже над ней, Агнией, он потерял свою власть?..
Нет. Даже не власть. Он терял ее саму. Ее любовь.
Его взгляд остановился на сыне, по нутру снова полоснуло острой ревностью. Он не хотел делить ее ни с кем. Он хотел быть единственным, быть центром ее жизни, ее смыслом. И с обидой, граничащей с гневом, почти ненавистью, понимал: сейчас он для нее - на втором плане.
Мальчик, у которого были его глаза, делал ее сильнее. Отдалял ее… от него. Отнимал ее…
Она сделала еще шаг к порогу, нащупала ручку двери…
Он не выдержал.
- Ты это несерьезно, - прохрипел, мотнув головой, отрицая реальность происходящего. - Ты не можешь уйти.
Она замерла, а с ней вместе - его сердце в ожидании ее следующего действия, слова…
На ее лице вдруг промелькнуло нечто, похожее на осознание. Внезапное, неприятное озарение, от которого боль резко заволокла ее мягкий, покорный взгляд…
- Ты не выбрал меня.
Он нахмурился, пытаясь уловить смысл ее слов. От горечи, сочащейся из каждой буквы, ему самому отчего-то стало больно. Но к чему она, о чем она?..
- Что? - переспросил, вглядываясь в ее лицо, пытаясь отыскать там хоть кроху сомнения, хоть каплю… любви. Хоть что-то, что помогло бы ему удержать ее рядом.
Раз не работали даже угрозы.
- Ты не выбрал меня, - повторила она. - И
