Это про меня - Ася Оболенская
– Жаль, что в субботу ты так рано уехала.
Стараясь не уронить челюсть на пол, улыбнулась, изо всех сил отгоняя мысли о Яне, а потом искренне ответила:
– И мне.
Вновь молчание, а дальше еще более неожиданная фраза:
– Мы могли бы исправить это на выходных.
Челюсть все-таки приземлилась с глухим стуком на ламинат, потому что если мы с Никитой хотя бы на пятьдесят процентов понимаем под «исправить» одно и то же, то сейчас пришло самое время радостно визжать и скакать по офису.
Чтобы не начать отплясывать раньше времени, аккуратно уточнила:
– В смысле?
Сейчас Доронин вежливо попросит поехать с ним на очередную унылую тусовку местной элиты, где я обязательно исправлюсь и не напьюсь…
И там не будет Яна!
– Поужинай со мной.
Что?!
Только установленная на место челюсть вновь рухнула, упав где-то далеко за шкафом.
– С тобой? – медленно повторила последние слова, уже начиная злиться на себя за тупость.
– Настолько ужасный вариант? – усмехнулся начальник.
– Да! – резко ответила я и еле сдержалась, чтобы с разбегу не войти головой в стену, тут же начав исправляться. – Отличный вариант в смысле! Да, поужинаем!
Получилось так сбивчиво, что я все-таки зажмурилась, окончательно решив набить жирное «Лошара» на всю спину, однако Никита лишь улыбнулся.
– В субботу. Я заеду в семь?
– Ага… – медленно моргая, до конца не веря в то, что это не сон, сказала я.
– Отлично, – поняв, что я информацию уяснила, начальник вернулся к более насущному вопросу. – Ну а теперь перейдем к менее приятным вещам. Соберешь всех в конференц-зале? Будем испытывать твою стратегию по приведению сотрудников в работоспособное состояние, потому что еще день, и я поддамся общим настроениям и начну так же бесцельно бегать по офису, боясь, что меня уволят.
– Не обрекай меня на мучительную смерть, – худо-бедно оклемавшись, улыбнулась и направилась к выходу из кабинета, надеясь, что моя улыбка была не слишком безумной.
* * *Предложенный мною метод действительно помог. На радостях Никита даже заявил, что за такое выпишет мне дополнительную премию, однако, к печали начальника, в этот момент мимо как раз проплывала Светлана Евгеньевна, уши которой работали в привычном режиме локаторов, так что Доронин сумел озадачить себя лишней порцией вопросов, ответы на которые пришлось придумывать на ходу.
Я, конечно, начальнику сочувствовала, но быть вовлеченной в эту, без сомнения, увлекательную беседу не желала, поэтому, изобразив в воздухе рукопожатие, призванное подбодрить Никиту, поспешила скрыться. И даже его умоляющий взгляд не смог меня остановить, я и так слишком много вынесла для одного дня.
На то, чтобы отбиться от Светланы Евгеньевны и ее сородичей, у Никиты ушло каких-то десять минут, однако и этого времени хватило, чтобы начальник стал похожим на человека, чудом спасшегося от стаи зомби. Зайдя в приемную, Доронин, наученный горьким опытом, сперва оглянулся по сторонам и даже заглянул под стол, и лишь потом уверенно заявил:
– А я и не догадывался, насколько ты коварна и жестока, – после чего подмигнул и ушел к себе, видимо, считая, что даже в приемной теперь не слишком безопасно.
Мне же оставалось лишь улыбнуться.
В пятницу отоспавшиеся и переварившие новость сотрудники на самом деле приступили к работе. В агентстве появилась такая видимость работы, которую «Эвита» не видывала, пожалуй, с самого открытия. Доронин быстро сумел привыкнуть к, назовем их, характерным особенностям нашего коллектива. Не решил Никита и перекладывать обязанности на других, лично контролируя процесс. Возможно, к концу дня у меня начались галлюцинации, но, кажется, я даже видела, как он помогал Светлане Евгеньевне, которая реально пыталась заниматься делами.
– Знаешь, у меня серьезно появилось ощущение, что «Эвита» приобретает некое сходство с нормальным агентством, – сказала Луша, когда мы вышли из офиса.
– Удивительное рядом, – усмехнулась в ответ и посмотрела на подругу, которая вновь приобрела задумчивый вид, словно хотела что-то сказать, но не решалась.
На самом деле у меня на языке тоже крутилась фраза, которую я по-прежнему не могла озвучить, однако, видимо, опыт, нажитый за годы общения, взял верх, и, едва заняв места в вагоне метро, мы с Лушей заговорили практически одновременно.
– А давай сегодня дома останемся.
– Я не хотела бы вечером никуда идти.
Моментально сообразив, что под моим «остаться дома» и Лушиным «никуда идти» прячется одно и то же, а именно встреча с нашей обычной компанией, удивленно переглянулись и на несколько секунд зависли, после чего подруга выдала гениальное решение проблемы:
– А давай винца купим?
Уверенно кивнув, послала к черту пункт номер один в списке шагов к правильной жизни. Список списком, а вот жидкая смелость для того, чтобы рассказать Луше правду, лишней явно не будет. Тем более что встречаться с Яном я сегодня не собиралась.
Да я с ним вообще больше никогда встречаться не собиралась!
Не откладывая в долгий ящик, едва переодевшись в домашнюю одежду, наша веселая компания, состоявшая из Луши, меня и красного полусухого, устроилась на диване. Мы с подругой внимательно сверлили друг друга взглядами, а красное полусухое просто стояло рядом.
Понимая, что разговор сам собой не начнется – выпили. Луша почему-то сразу полбокала. Видимо, готовилась толкать речь первой.
– Ладно, – проговорила поймавшая вдохновение подруга, но практически сразу закрыла рот, передумав.
Тогда по ее методу решила сработать я. Забив на все принципы и советы заслуженных сомелье, за несколько больших глотков осушила бокал и поставила его на тумбочку, после чего заговорила.
Заговорила очень быстро, надеясь, что запал не закончится где-то на середине фразы, потому что напиться на этапе рассказов, даже не приступив к аналитике, было как-то глупо.
К счастью, я смогла выговориться, даже практически не запинаясь. Луша слушала молча, лишь изредка делая глотки вина, и, едва я закончила, задала один единственный вопрос:
– Тебе нравится Ян?
– Нет! – ответила моментально, даже не задумавшись.
