Без правил - Маша Малиновская
Тот же разлёт бровей, только что складка между ними появилась, та же прямая линия носа. Изгиб тонких губ, чуть более густая щетина.
Он спал крепко, и я позволила себе к нему прикоснуться. Казалось бы, мы ведь только-только занимались сексом, но прикосновений мне не хватило. Я провела кончиками пальцев по гладкой коже плеча, очертила пальцем выступающие мышцы на лопатках.
Очень надеялась, что Бахурин не проснётся и не застанет меня за этим. Почему-то казалось, что это будет очень стыдно. Даже после всего, что произошло за двадцать минут до.
Странно, да? Кончать, вцепившись ему зубами в плечо, и понимать, что его живот мокрый от моих соков, не так стыдно, как то, что он застанет меня за разглядыванием его спящего.
Сажусь на постели и осматриваюсь. Слышу приглушённый голос Демида из гостиной. Значит, он дома, кажется, разговаривает по телефону. Беру со стула свою одежду и полотенце, которое сбросила вчера, вернувшись из ванной, снова заворачиваюсь в него и, стараясь неслышно ступать, крадусь в ванную. Там запираюсь, привожу себя в порядок, надеваю просохшее на сушилке под ванной бельё. Натягиваю джинсы и блузку. Так чувствую себя куда увереннее. Ловлю себя на мысли, что уже знаю, где и что находится в его ванной.
В гостиную зачем-то стараюсь тоже идти тихо. Когда появляюсь там, обнаруживаю Демида уже одетого в брюки и рубашку и работающего за ноутбуком. Внутри стайкой мурашек проходит тёплая волна, но я беру себя в руки и вхожу.
— Доброе утро, — он поднимает глаза от экрана. — Выспалась?
Дежурные фразы, не реальное участие. Разве таким тоном спрашивают девушку, с которой вчера имел близость?
— Доброе, — тоже не собираюсь ходить вокруг да около. — Ты обещал показать мне доказательства.
— Даже кофе выпить не хочешь?
— Нет. Рассказывай, — складываю руки на груди.
— Чашка кофе готовится пару минут, Злата. Я как раз закончу отчёт и всё тебе покажу. Не вредничай.
Поджав губы, я ухожу на кухню. С кофемашиной на кухне Бахурина я успела разобраться в прошлый раз, так что действительно трачу на это пару минут. Делаю только одну чашку. Себе. А потом возвращаюсь с ней в гостиную.
— Садись, — он кивает на приставленный рядом со своим стул.
Я опускаюсь на предложенное место, отодвигаю кофе и вся подбираюсь внутренне. Во-первых, мне придётся жить с тем, что я узнаю о Глебе, а во-вторых… Демид слишком близко. Настолько, что я слышу запах его геля для душа. Того самого, которым вымылась и сама.
— Смотри.
Бахурин чуть разворачивает ко мне ноутбук и включает видео, раскрывая его на весь экран. Качество не очень хорошее, но достаточное, чтобы узнать кого-то знакомого, если там этот человек есть.
И я узнаю. Бесспорно, на видео мой муж. Возле какой-то непонятной постройки стоят две фуры и микроавтобус. Глеб разговаривает с каким-то мужчиной, через несколько секунд к ним подходят ещё трое. Жмут друг другу руки, кивают. Пока ничего такого не происходит, но я понимаю, что задерживаю дыхание. Вряд ли бы Демид стал подсовывать мне что-то бездоказательное и глупое.
Бахурин ставит видео на паузу и растягивает кадр.
— Эта машина принадлежит вашей компании?
Я присматриваюсь, чуть склонившись к экрану. Фирма делала наклейки на кузовах для узнаваемости. Естественно, тут её нет, но я замечаю сзади возле левой фары пятно от снятой наклейки. Видно плохо, но по форме очень похоже на наш логотип. По номеру трудно что-то сказать, скорее всего он ненастоящий, да и наизусть же я весь автопарк «Дэ-транс» не помню.
— Не могу сказать точно, но вероятность есть. Только, Демид, на видео я пока ничего ужасного не вижу.
— А если так?
Он снова возвращает картинку в нормальный размер и запускает. На видео видно, что подходят ещё двое крупных мужчин, скорее всего охрана, если судить по чёрной форме, распахивают задние двери микроавтобуса и начинают выводить оттуда людей. Не просто выводить, а грубо выталкивать, сильно не церемонясь. Четверо или пятеро мужчин, несколько женщин, некоторые из женщин очень молодые. Всего человек двенадцать или пятнадцать. Один мужчина падает на колени, взмахнув руками, и тут же получает тумака от охранника, закрывает голову руками от ударов, пытаясь подняться на ноги.
Людей распределяют на две группы и заталкивают в грузовые отсеки фур. Мой муж и его собеседники стоят рядом, продолжая беседовать, удовлетворённо кивают, глядя на процесс распределения. Звука нет, о чём говорят непонятно.
Я смотрю на всё это и чувствую, как стынут глаза, потому что я даже моргнуть не могу. Всё стынет. Шок такой сильный, что голова начинает кружиться и пол уходит изпод ног. Я ведь до последнего не верила Бахурину. Даже уже соглашалась, что Глеб может быть замешан в нечистых делах, но чтобы в таком! Торговля людьми! Рабами! Господи…
Как ни крути, глаза мне не врут. Можно как-то подтасовать, не спорю, но на этом видео чётко видно, что люди тут не по доброй воле, отнюдь. И этот человек прикасался ко мне. Вёл милые беседы вечером в саду, дарил цвет. Да мы же с ним ребёнка планировали!
— Злата, скажи, ты узнаёшь кого-то из собеседников твоего мужа?
Я не отвечаю, отшатываюсь от стола и отхожу к окну, обхватив себя руками. С высоты десятого этажа кленовая аллея, одетая вся в золото, выглядит волшебно, но сейчас у меня рябит перед глазами так, что всё смазывается. Я стараюсь дышать глубоко, чтобы немного прийти в себя.
Бахурин даёт мне минуту, а потом тихо подходит сзади. Аккуратно кладёт ладони на плечи, проводит ими вверх и вниз. Отводит в сторону волосы и мягко целует в изгиб шеи, притягивает спиной к своей груди, но я веду плечами, выворачиваясь.
— Не надо, Демид.
Он замирает и опускает руки, но не отходит. Я слышу его дыхание совсем рядом.
— Ты любишь его? — спрашивает холодно.
Люблю ли я Глеба? Нет. И никогда не любила. Пыталась, он нравился мне, но понимала, что до любви этим чувствам ой как далеко. Сказать об этом вслух — значит расписаться в
