Жена миллиардера - Юлия Бузакина
— Уничтожение экологии нашего уникального парка — это чудовищная акция, сравнимая разве что с вандализмом! — приложив руку к сердцу, разглагольствовал Архип Михайлович Колышев. — А самое страшное, что владельцы строительной компании выкупили тендер умышленно, только для того, чтобы парк соответствовал их концепции новостоя!
— Скажите, Аркадий Семенович, неужели парк действительно подвергнется опустошению и погибнет его уникальная среда?
— выскочил вперед камеры журналист с местного канала.
— Уважаемый, может, стоит прислушаться к фактам? — презрительно фыркнул Смирнов. — Никакого вандализма и близко не предвидится! Разве плохо, что парк приобретет ухоженный вид? Угрожающие жизни людей деревья будут ликвидированы, но взамен будут высажены десятки новых. Тендер не одобряется просто так! Комиссия тщательно изучает проекты, на которые выделяются средства. Прекращайте баламутить воду!
Подоспевший менеджер по связям с общественностью перехватил у Смирнова микрофон, и Аркадий Семенович отошел в сторону.
— А что говорят специалисты? — не унимался журналист. — Каким образом можно восстановить парк, не нарушив его экологию и прежний облик? И возможно ли такое вообще?
Я стояла рядом с Марго позади Смирнова, и мне была жутко неприятна презрительная ухмылка на лице главного городского архитектора Козлова. Обиднее всего было то, что это презрение в адрес «АЛЬКОВА» дедушка оплатил моим приданным ради собственного развлечения. На самом деле он знал, что владелец «АЛЬКОВА» ничего не нарушает. Его коробило оттого, что будущий торговый центр и обновленный парк рядом с привлекательными новостройками будут процветать и приносить прибыль.
— Иди к Вите, Даша! — шепнула Марго и подтолкнула меня вперед.
Я оказалась на сцене рядом с генеральным директором «АЛЬКОВА», и на меня нацелились камеры. Когда я увидела, как много людей желает услышать мнение специалиста, впала в ступор. Я всегда боялась толпы и публичных выступлений. А сейчас, когда в меня впился пораженным взглядом мой собственный дедушка, казалось, что я хлопнусь в обморок. Мой мозг оказался в положении компьютера, который резко подвергся атаке вируса и которому требовалась как минимум перезагрузка.
Виктор передал мне микрофон.
«Ты же понимаешь, что придется окончательно выбрать одну из сторон?»
«Ты же понимаешь?»
Сторона выбрала меня сама. Было бы безумием отказываться от стороны, на которой я сейчас оказалась. Тяжелый бриллиант в кольце на пальце очень хорошо это подтверждал. Нельзя принять кольцо от врага собственной родни, а потом пытаться сохранить нейтралитет.
— Архитектор, работавший над проектом парка, — женщина? — раздался насмешливый голос Козлова. — Да что может создать женщина?! Вы на нее посмотрите! У нее хоть образование соответствующее есть?! Это же не серьезно!
Я слышала гул возмущенных голосов, слышала усмешки. Перед глазами все поплыло. Я приказывала себе взять себя в руки, но у меня плохо получалось справиться с волнением, ведь я всегда боялась публичных выступлений. Не знаю, чем бы закончилась пресс-конференция, но внезапно рядом со мной на сцене оказался Макс. Мне было неведомо, как он добрался до города так быстро, но он выхватил у меня микрофон и заслонил собой от любопытных глаз.
— Кого здесь интересует проект по парку? — исполненным ярости взглядом обвел он присутствующих. — Давайте, задавайте! Я вас мигом просвещу! И по поводу вырубки деревьев, которые угрожают жизни, и по поводу старых каруселей, на которых запрещено кататься. Вот вы! — он указал рукой в толпу на одну из женщин, которая держала на руках маленькую девочку. — Вы любите гулять в парке с дочерью, верно? А представьте себе, что вон то дерево! Да, тот дуб, за который так ратует Архип Михайлович! Если дуб резко упадет на карусель, а там окажется ваш ребенок, вы все равно станете голосовать за прежний облик парка?! Посмотрите вокруг и очнитесь наконец! Парку требуется реконструкция! А вот эта милая девушка, над которой вы только что посмели посмеяться, создала проект, который максимально учитывает особенности парка! Потому что она тоже Колышева! Она лучше других понимает специфику проекта! Но, в отличие от своего родственника, архитектор понимает, что жизнь этой маленькой девочки бесценна! Поэтому сворачивайте свой балаган и не мешайте нам работать! Иначе я прикажу вызвать полицию!
Все стихли.
Дедушка с ненавистью смотрел в мою сторону. Мой бедный желудок скрутился в тугую пружину, и к горлу подкатила тошнота.
Макс взглянул на журналиста.
— У вас остались еще вопросы? — угрожающе рыкнул в микрофон он.
— А как же старый фонд на Цветочной? Это культурное наследие…
— Кто сказал, что это культурное наследие? Дом подвергался перепланировкам! Комиссия огласит результаты в ближайшие часы. Если дом признают непригодным для проживания, его снесут в течение двадцати четырех часов!
— Вы пожертвуете культурным наследием в угоду своим меркантильным интересам?! — вырвал микрофон у журналиста дедушка. — Вы же собираетесь построить на его месте торговый центр! Мало у вас на счету миллионов?! Запомните, уважаемые жители города! Эти люди пришли в наш город, чтобы обогащаться за ваш счет! Вы будете добровольно нести в их торговый центр с трудом заработанные деньги, а их банковские счета будут пополняться с безумной скоростью!
— Мои банковские счета вас не касаются! И наш город не бедствует, да будет вам известно! Ему давно требуется обновление! Неужели никто не хочет торговый центр с магазинами на первом этаже, кафе и ресторанами на втором и большим кинотеатром на третьем?
В толпе начался гул. Люди спорили друг с другом, со сценой, на которой собрались журналисты и представители обеих сторон.
— Если вопросов больше нет, предлагаю всем вернуться к своим делам, — уже спокойнее произнес в микрофон Макс, вернул его журналисту и едва заметно махнул рукой своей команде.
Я нерешительно замерла на сцене. Внутри разрасталось чувство, будто я действительно только что взошла на эшафот и меня подвергли казни. Только казнили меня мои родственники.
— Как ты могла? — подскочил ко мне дедушка. — Как могла создать проект, убивающий парк?!
— Он не убивает парк! Он его возрождает! — в отчаянии всплеснула руками я.
— Ты только что предала свою семью, Даша. Ты недостойна нашей фамилии!
— Ты считаешь меня недостойной лишь за то, что я попыталась воссоздать парк во всем его прежнем величии? — широко распахнув глаза, сдавленно спросила я.
Кто-то крепко сжал мое запястье, и я
