Её несносный студент - Виктория Победа
— Хкмм, — привлекаю внимание Никитиной.
Она вздрагивает, практически подпрыгнув на месте, быстро убирает зеркало и салфетку в карман и начинает тараторить.
— Ты Егор Волков, да? Я еще не успела с вами познакомиться, — под «вами» очевидно имеет в виду и Белого.
— Ага, — пожимаю плечами и собираюсь уже занять место, когда Соня меня останавливает.
— Подожди, пары не будет, я потому здесь и сижу, я уже в чате всех предупредила, а твоего номера не знаю, не записала, вот и жду вас тут.
— В смысле не будет?
— В прямом, — Никитина встает со стула. — Ксения Александровна заболела, во всяком случае так говорят, так что сегодня не будет. И Белову передай, пожалуйста, а я пойду, ладно, я тороплюсь, — произносит спешно, а я, несмотря на разочарование, разливающееся по телу, все же замечаю одну примечательную вещь. Красные и слегка припухшие глаза Никитиной. Девчонка явно плакала.
— Эй, — хватаю ее за руку. — У тебя все хорошо? — интересуюсь зачем-то, мне в общем-то все равно быть должно, я ее в третий раз в жизни вижу.
— Да, отпусти, пожалуйста, — дергает руку, и я выпускаю ее из своей.
— Ты из-за Хасанова что ли? Да брось, отработаешь, ну подумаешь, выгнали.
— Отработаю, — усмехается, — не буду я ничего отрабатывать, — произносит как-то грустно.
— В смысле?
— В прямом, это не первый раз, я пары его пропускала, несколько раз опаздывала, у меня этих пропусков, да и он не даст, он меня с первого дня терпеть не может, взъелся за что-то, — она улыбается, поджимает губы, — да хрен с ним с этим козлом и универом, я умная, перепоступлю, может даже в Москву. Я пойду.
— Стой, ты уверена, что ничего не перепутала и пары точно не будет?
— Точно, — кивает и быстро убегает, а я стою и понимаю, что придушу эту заразу правильную.
Болеет она, как же. Вчера вполне здорова была. Совпадение? Не думаю. Все же переоценил я свою неотразимость и недооценил ее тараканов, раз даже на работу не вышла. Нет, ну что за женщина. Впрочем, сам виноват, нельзя, просто нельзя оставлять женщин наедине с их тараканами, не нужно было ее никуда отпускать. Ну это я от неопытности, и отчасти собственной глупости, знал, должен был понимать, что Александровна чего-нибудь выкинет. Ладно, уроком будет.
Пара Александровны последняя, я, млин, пять отсидел с шилом в заднице, чтобы такой облом получить под конец. Кто же знал, что она в очередной раз вот такой финт с ушами выкинет. Зайка трусливая. Ничего, солнышко, я же упертый, а после вчерашнего — вдвойне.
Усмехаюсь про себя, по пути набираю сообщение Белому и иду к машине. Сначала нужно заскочить домой, собрать вещи, а то как-то не айс. Того, что у деда в квартире отыскал, как-то маловато будет.
Пока еду, надеюсь лишь на то, что с отцом мне видеться не придется, не готов я сейчас его нотации выслушивать, а после моей выходки — это неизбежно. Я ведь телефон только утром включил, а он мне полночи названивал.
К счастью, когда приезжаю в родительский дом, встречать меня выходит только мать.
— Нагулялся? — выдает в своем репертуаре, уперев ладони в бока. — Я даже спрашивать не буду, куда ты вчера делся, — продолжает, пока я иду к дому.
— И не надо, я все равно не скажу.
— Долго ты будешь отца злить? — интересуется, следуя за мной.
— Я его не злил.
— Он тебе полночи дозвониться пытался.
— Я был занят.
— Позволь полюбопытствовать, чем?
— Не позволю. Мам, я за вещами только заехал, просто не делай мне мозги, я правда тороплюсь, — иду в сторону лестницы, поднимаюсь наверх, мамам ступает следом.
В комнате достаю из шкафа спортивную сумку и кидаю все, что попадается под руку, не разбирая совершенно. Потом разберусь.
— Егор, — уже мягче обращается ко мне мать, садится на край кровати, наблюдая за тем, как я собираю вещи. — Что с тобой происходит? — спрашивает как-то устало и я только теперь замечаю ее взгляд. Подавленный, какой-то пустой совершенно. А ведь она у меня боевая.
— Мам, нормально все.
Она улыбается грустно, словно не верит, а мне становится стыдно. Она ведь в жизни вопросов лишних не задаст, и переживать будет молча. Подхожу к ней, опускаюсь на корточки, заглядываю в глаза.
— Все хорошо, мам, правда.
— Тогда почему дома не появляешься? Живешь у деда? Не смотри на меня так, я ему звонила.
— Просто так надо, мам.
— Ну надо так надо, — вздыхает и поднимается на ноги.
— Мы, ты обиделась что ли?
— Я не твой отец, чтобы обижаться. Просто пообещай мне, что больше не наделаешь глупостей, — она снова становится похожа на ту, к которой я привык.
— Обещаю, — говорю не задумываясь.
— И с отцом поговори, он переживает.
— Ага.
— Егор.
— Мам.
— Ой, все, — отмахивается и уходит. И что это было?
Быстро набиваю сумку вещами, вспомнив, что видеться с отцом я сегодня не планировал. Не готов я к серьезным разговорами и ссориться тоже не готов. Пусть остынет сначала, в себя придет, потом можно будет и поговорить.
Беру сумку, выхожу из комнаты и спускаюсь вниз. Маму застаю в гостиной. Она больше не пытается завести разговор, только обнимает меня, целует и я, попрощавшись, иду к машине.
