Случайные дети для мажора (СИ) - Старлайт Риша

— Кудряшкина, какого черта ты творишь?! — рычит красный от злости мажор.

Рустам

— Это я какого черта творю?! — Вика разозлена ни на шутку. Давненько я ее такой злой не видел.

Я сам закипаю от ревности. Да как он мог? Как посмел, говнюк фигов?! Братец, еще называется!

Да и она хороша, развесила уши перед ним, и чуть ли не растаяла.

— Значит с Элен ты можешь обжиматься, а я с преподом нет, что ли? Я должна в сторонке значит, стоять, и наблюдать за тем…

Отключаю слух. И вообще способность хоть что-либо анализировать. Кудряшкина гневно изощряется в ругательствах в мою сторону, я же вижу лишь ее губы. Спелые, сочные, винного цвета, точно дорогие, выдержанные в алкогольном сиропе крупные вишни. Я так хочу их поцеловать, что вскоре в этом мире ничего не более не существует кроме обалденных ее губ и моего неистового желания.

— Ты! Не много ли ты на себя берешь?! Не много ли ты себе позволяешь?! Да пошел ты к черту…

Доносится ее голос словно издалека. А я больше не могу себя сдерживать. Я набрасываюсь на ее губы стремительно, точно вихрь, сносящий все на своем пути. У меня просто рвет крышу, ураган срывает все дамбы и запреты на своем пути. Я приникаю к ее губам, как к живительному источнику, и пью, но не могу напиться…

Глава 33. Ночь волшебства

ВИКА

Что он делает? Что он такое творит?! Я уже два года не целовалась, или даже больше! Ошеломлённая, застигнутая врасплох, я трепыхаюсь в его руках, но он сильнее. Намного. Держит. Яростно целует. Подавляет любое мое сопротивление…

Наконец мне удается высвободить руку. Не раздумывая бью его по щеке наотмашь. Со всей дури.

Рустам отстраняется от меня. С удивлением ощупывает красную от удара щеку.

— Никогда не смей больше так делать!

Губы мои болят и зудят с такой силой, будто бы их кусал тысячелетний вампир. Завтра однозначно они станут синими.

Но Рустам злится еще больше. Он просто хватает меня, затыкает рот ладонью. Секунда, и я оказываюсь переброшенной через его плечо.

— Что ты делаешь, неандерталец?! — кричу я.

Но никто не слышит моих криков, и не видит бесчинства моего жениха. На террасе мы лишь вдвоем, а из дома доносится громкая музыка.

— Не ори! — получаю я звонкий шлепок по попке. — Это тебе за пощечину! — шипит мажор.

— Немедленно отпусти меня! — молочу его по широченной спине и плечам.

— Нет. ика. Ты тоже этого хочешь! Мы оба этого хотим. Хватит уже бегать и отнекиваться от меня!

— Нет. Сволочь. Гад. Отпусти! Пусти, я сказала!!!

Рустама моя тирада не трогает нисколечки. Он продолжает спокойно обходить дом.

Он заносит меня с черного хода. Это обычная винтовая лестница с задней стороны дома, ведущая сразу на второй этаж.

У меня дух захватывает от того, что сейчас происходит. И не сказать, что это мне неприятно. Скорей, наоборот. Я наверно сошла с ума от долгого воздержания, от долгого отсутствия мужчины в моей жизни. Я сопротивляюсь, но с каждым уверенным шагом мажора по направлению к спальне, мое тело капитулирует все больше и больше.

Он входит к себе в спальню. Света, льющегося из окна вполне хватает, чтобы разглядеть кровать.

— Как же долго я этого хотел, малышка! — осторожно опускает Громов меня на свою кровать.

Нависает надо мной. Вглядывается вопросительно. Он может взять меня силой, но я чувствую, что одно мое слово и он отпустит. Но дело в том, что я сама хочу этого. Всегда хотела на подсознательном уровне. Сама тянусь к нему, к его губам, потому что уже успела соскучиться по ним. И у Рустама окончательно срывает стоп-кран.

Меня придавило теплое пушистое тяжеленое одеяло. Связало по рукам и ногам. Еще не успев открыть глаза, пытаюсь пошевелиться, но это невозможно. Ноги и руки хорошенько зафиксированы и придавлены к удобному матрасу.

Пытаюсь ворочаться, но это невозможно. Открываю глаза. Яркий свет позднего осеннего утра режет сетчатку. Пытаюсь повернуться в другую сторону, и… застываю на месте. Рустам Громов! Сладко посапывает, тесно прижавшись ко мне, закинув на меня свои пудовые руки и ноги! Вот что придавливает меня к кровати!

А еще, я совершенно ясно понимаю, что мы спим абсолютно голые, и греет меня его разгоряченное тело.

В теле ощущается долгожданная расслабленность и приятная правильная ломота. Жжение в некоторых местах, которые вчера Рустам активно скажем так, натирал. Губы и вовсе занемевшие после вчерашних диких страстных поцелуев, будто мне заморозкой их укололи, поднывают тихой болью.

Пытаюсь пошевелиться и скинуть крупное накаченное тело мажора с себя. Куда-там! Рустам только тесней прижимается ко мне и даже во сне я ощущаю, что он снова капитально возбужден.

Это что мы такое наделали?! Консумировали наш будущий брак? Или Рустам просто наглым образом использовал меня, чтобы удовлетворить свою похоть? Да и я хороша… Отдалась ему, как последняя дуреха похотливая! Как же низко я пала!!!

— Пусти! — пихаю его в бок, — Выпусти меня, быстро!

— Кудряшкина, лежи, да! Так классно, наконец с тобой проснуться! — голос хриплый, заспанный.

С удивлением смотрю в его сонные счастливые глаза. Фраза царапает мое подсознание, но не понимаю, отчего она кажется мне искреннее чем самое пылкое признание в любви?

— Иди, сюда! — снова привлекает к себе, пытается поцеловать.

— Губы от тебя болят, — стону я, — и зубы почистить бы неплохо…

Договорить я не успеваю. Меня очень аккуратно переворачивают на живот, подгибают колени и… снова, глубоко и настойчиво, делают самой счастливой на свете.

Вот так запросто, без лишних слов. Но очень бережно, и естественно. Настолько естественно и гармонично, что мне и сказать-то после волшебства нечего.

— Идем в душ! — Рустам поднимается и просто подхватывает меня на руки, будто я вешу не полцентнера, а грамм двести, не больше.

Мы снова целуемся под тугими струями душа, словно под дождем. Голова легкая-легкая, без единой мысли. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Уровень эндорфинов в моей крови просто зашкаливает!

Когда все происходит в третий раз за эти безумные сутки, меня внезапно осеняет:

— Рустам! Ниче что мы без защиты?! Я ничего не принимаю.

— У меня живчики дохлые, не переживай! — твердо отрезает мажор.

— А если оживут? — резонно возражаю я.

— Не оживут, там лечение на год расписано, у меня справка от врача есть, потом покажу!

Его слова успокаивают меня. Ведь недаром он нашел меня и детей. Было бы намного проще родить нового ребенка от той же Элен, если бы он мог зачать.

На завтраке, за большим столом, где собрались оставшиеся на ночь гости, мы переглядываемся с Рустамом, как двое чокнутых влюбленных шизиков.

Он лыбится мне, посылает воздушные поцелуйчики, задевает ногой под столом, кладет руку мне на коленку и безобразничает ею, продвигая ее вверх, к самому сокровенному.

Как могу стараюсь соблюдать приличия, но гормоны счастья бьют по мозгам наотмашь. Я просто сижу и лыблюсь во все тридцать два зуба, в хмурые рожи Элен, Даниэля, мамаши Рустама, и нашей няньки Светы.

Позже мы гуляем с детьми все вместе в саду. Рустам поочередно катает каждого сына на плечах, изображая то лошадку, то вертолет. Дети счастливы, заливаются смехом, наслаждаются запоздалым вниманием отца.

— Вика, можно тебя на минутку? — подзывает меня Светлана Семеновна.

— Да. — подхожу к свекрови, пытаюсь погасить улыбку и радость, но не могу.

— Ты светишься от радости. — констатирует свекровь с постной миной на недовольном лице.

— Эммм… — не знаю, что сказать на это.

— Я видела, что ты провела ночь у Рустама.

Краснею. Да, все так. Но зачем она смущает меня?

— Понимаю, что запрещать вам вместе спать, или лезть к вам в постель, я не могу. — отчитывает меня Светлана Семеновна. — Если я запрещу вам ночевать в одной комнате тут, то вы спокойно можете продолжать спать у Рустама в квартире. Так вот. Мне это не принципиально, хотя я тебя предупреждала. Просто напоминаю, чтобы ты не рассчитывала на моего сына всерьез.