Песнь ворона (ЛП) - Харпер Ледди

Но если и было что-то, в чем я был хорош, так это пробиваться вперед.

— Это просто действительно хорошая твоя фотография. Искренняя. Я даже забыл, что сделал ее. — Пожал плечами, делая вид, что это не имеет большого значения. Чем больше я так себя вел, тем убедительнее получалось, пока она не поверила, что это не имеет большого значения.

Кенни снова взглянула на фотографию, прищурив глаза и нахмурив брови.

— Мама говорит, что я точная копия своей бабушки. Говорит, что есть определенные вещи, которые я делаю, которые напоминают ей о ее маме, и одна из этих вещей — мой смех. Очевидно, я выгляжу и говорю точно так же, как она, когда искренне нахожу что-то забавным.

— Это должно означать, что твоя бабушка была очень привлекательным человеком.

По крайней мере, теперь я был не единственным, у кого пылали щеки.

— Меня всегда крайне расстраивало, что я точная копия того, кого никогда не встречу. Иногда я слышу о ней, но не могу сама увидеть эти маленькие нюансы. Это тоже самое, что узнать, что у тебя есть близнец где-то в мире, но у тебя никогда не будет возможности встретиться с ним.

— Да, я могу это понять. — Я взял телефон из ее протянутой руки и позволил ей продолжить свою мысль.

— Одно дело, если бы у меня были ее фотографии или если бы когда-нибудь слышала истории из ее жизни. Например, как твоя бабушка рассказывала тебе об озере и людях, которые жили в городе. У меня нет ничего из этого. — Разочарование смешалось с обидой в ее тоне.

— Ты когда-нибудь спрашивала свою маму о ней?

— Раньше да, но в конце концов перестала, потому что никогда не получала реальных ответов. Очевидно, моя бабушка была довольно молчалива о своей жизни. Мама сказала, что ей казалось, что она на самом деле не знает ее, поэтому было трудно говорить о том, кем она была как личность. Хотя я ее тезка. Вот и все.

По какой-то причине это завладело моим вниманием и не отпускало. В моих ушах раздавалось тихое гудение, почти как помехи, но далекое.

— Ее звали Маккенна?

— Нет. Но ее девичья фамилия была Маккинни.

В этом было что-то знакомое, хотя я стряхнул это с себя. Вероятно, я чувствовал себя так потому, что называл ее Кенни, что очень напоминало фамилию ее бабушки.

Телефон зажужжал у меня в руке, на экране появилось имя моего отца.

— Ну, похоже, мы застряли здесь на некоторое время. Папа сказал, что шторм не утихнет в ближайшее время. По крайней мере, мне не нужно беспокоиться о работе. «Кормушка» будет закрыта до завтра, — сказал я, прочитав пришедшее сообщение.

— Значит ли это, что я должна спать здесь?

Черт, чего бы я только не отдал, чтобы она была здесь всю ночь.

— Не обязательно. В худшем случае всю ночь будет идти дождь, но это не помешает мне отвезти тебя домой. Молния удерживает нас внутри, но это не будет длиться вечно.

— Тогда почему они не открывают ресторан?

— Из-за дождя, особенно если он будет продолжать идти так сильно. Никто не захочет рисковать, так что нет смысла открываться. У моего отца есть пара свободных поваров на случай, если кто-нибудь на курорте захочет, чтобы еду доставляли в домик, но ресторан не будет открыт для полного обслуживания.

Кенни выглянул в окно позади меня, а затем встретился со мной взглядом.

— Что будем делать, чтобы скоротать время?

— У меня есть напитки. Можем поиграть в «Я никогда не…».

В ее глазах вспыхнул огонек, заставив мое сердце замереть.

— Ты веришь в родственные души, Кенни? — Дрю накручивал мои волосы на палец, время от времени проводя костяшками пальцев по моей щеке.

Он опустился на пол так, что мы оба оказались перед камином — Дрю на спине, я рядом с ним, опираясь на локти. Жара уже давно спала, делая атмосферу комфортной и несколько успокаивающей. Казалось, это хорошо определяло тон нашего разговора.

— Да, — ответила я тихо. — Разве не все так думают?

Дрю пожал плечами, как мог, лежа на спине, закинув одну руку за голову, как будто это была подушка.

— Я не удивлюсь, если найдутся люди, которые не верят в идею о том, что есть только один человек, который полностью тебе подходит.

— Ну, я не в это верю. Думаю, что у нас может быть много родственных душ.

Его глаза сузились, а лоб наморщился.

— Как это?

— Я имею в виду, что этот термин не обязательно для исключительно романтических отношений. Родственными душами могут быть друзья, родственники и любовники, а это значит, что их может быть больше одного. — Я начала сомневаться в своих собственных убеждениях, чем дольше парень смотрел на меня, нахмурив брови то ли в замешательстве, то ли сосредоточенно. — Я так понимаю, ты думаешь, что у каждого есть только один такой человек?

— Да. Потому что я верю, что этот человек твоя вторая половинка. Как пара обуви. У тебя может быть много пар обуви, но у каждой из них будет своя пара. Их абсолютный аналог. Мы все время слышим, когда кто-то называет свою вторую половинку — лучшей половиной. Каждый из нас — половинка одной души. Так как же может быть больше двух человек, составляющих ее целиком?

Я никогда не думала об этом с такой точки зрения.

— Так ты хочешь сказать, что это всегда относиться к романтическим отношениям?

— Не обязательно. Это может быть друг или родственник, который дополняет тебя. Я верю, что обеим сторонам нужно одно и то же, так что они будут тем, что нужно друг другу. Если это отношения между родителями и детьми, братьями и сестрами, платонические или романтические отношения, то это то, что нужно обеим сторонам.

— Что, если эти люди никогда не встретятся? Что, если они на противоположных концах света?

— Они найдут друг друга. Судьба позаботится об этом.

— Что, если один умрет молодым, а другой проживет сто лет?

Его губы изогнулись в самой сексуальной усмешке, заставляя беспокойство, вызванное этим разговором, ослабнуть. Это была дразнящая ухмылка, которая предлагала комфорт и тепло.

— Судьба всегда все исправит. Я должен в это верить. Должен верить, что есть по крайней мере одна высшая сила, которая исправляет ошибки и уравновешивает плохое с хорошим. Если нет, то что мы здесь делаем? Какова наша цель?

— Разве это не вопрос всей жизни, который никто не постиг?

— Если ты так хочешь это видеть. Или… можешь поверить, что мы все живем своей целью, и точно поймем какой именно, когда доберемся до другой стороны.

Я перебрала в памяти наш предыдущий разговор, задаваясь вопросом, откуда все это взялось. Вот только не могла найти ни единой связи концепцией родственных душ.

— Что заставило тебя заговорить об этом?

Дрю еще раз неловко пожал плечами и сказал:

— В тебе есть что-то такое, что продолжает вызывать у меня дежавю, и я не знаю, что именно. Как будто мы встречались раньше… но не осознавали этого.

Не то, чтобы я не чувствовала того же самого — в нашем знакомстве, а не о возможности быть родственными душами. Это было для меня новостью. Излишне говорить, что я была немного озадачена тем, как на это ответить. Поэтому вместо того, чтобы долго думать, я выдал первую мысль, пришедшую мне в голову.

— Разве они бы не узнали друг друга?

— Думаю, это не похоже на тайное рукопожатие, которое вдруг вспоминаешь, когда стоишь друг перед другом. Я верю, что есть какое-то признание, просто неосознанное.

— Ты хочешь сказать, что думаешь, будто мы родственные души? — Я надеялась, что Дрю решит, что я хихикаю, потому что считаю эту идею абсурдной, а не потому, что возможность этого доставляла мне огромное неудобство. Это была скорее неловкость, чем дискомфорт, но, несмотря на это, смущение все равно обожгло мою кожу.

— Конечно, нет, — сказал он, в его словах слышалось веселье. — Это нелепо.

Все, что произошло дальше, казалось, произошло одновременно.

Его смех окутал меня облегчением от осознания того, что парень не счел мою реакцию странной. Однако его слова поразили меня, как тысяча крошечных стрел, пронзивших мою грудь и выпустивших воздух из легких. Это не имело смысла — Дрю сказал то же самое, что и я, он согласился со мной, так почему же его слова так подействовали на меня? Это был отказ, которого я никогда не испытывала. К сожалению, мне ну удалось обдумать это до того, как отключилось электричество.