Сьюзен Филлипс - Великий побег
– Чувствуй себя как дома, – растягивая слова, произнесла Люси. Немецкая кофеварка была вымыта, и Люси сомневалась, что это дело рук Тоби. С другой стороны, она не видела никаких следов пребывания здесь Панды.
Мальчик одарил ее привычно недружелюбным взглядом:
– Сколько вы собираетесь мне платить?
– А сколько запросишь?
Он зачавкал очередной порцией «Читос»:
– Много.
– Буду платить за сделанную работу. А сейчас отдай ключ, которым ты открываешь дом.
– Мне не нужен ключ, чтобы войти сюда, – хвастливо расхрабрился он.
– Ага. Ты Человек–паук и пользуешься своей силой.
Люси решительно подошла к нему и протянула ладонь.
Он почесал комариный укус на руке. Она видела, что он пытается решить, юлить или нет, но, наконец, порылся в кармане шортов. Отдав ей ключ, парнишка повозил ложкой в хлопьях:
– Почему вы не рассердились из–за бабушки?
– А кто говорит, что я не рассердилась?
– Да с виду не похоже.
– Я здорово могу скрывать свои чувства. Научилась у серийных убийц.
– Вы серийная убийца?
– Пока нет. Но подумываю, не стать ли. Типа, может, прямо сегодня.
Начавшаяся было складываться улыбка натянула уголок рта Тоби. Он тут же обуздал ее.
– Думаете, что вы забавная, а вовсе нет.
– Это как посмотреть.
Она говорила себе, что не стоило бы вмешиваться, тем не менее не устояла перед соблазном. Типично для тех, кто не знает, как справиться с собственными проблемами. Они суют нос в проблемы других, от того лучше себя чувствуют. Люси положила ключ в карман.
– Бри с виду хороший человек.
Тоби фыркнул:
– Она будет со мной, пока не вернется домой папа. Он монтажник–высотник. Это такие парни, которые строят всякую всячину вроде сотовых вышек. Самая опасная профессия в мире.
Он лгал – сироту она могла распознать в два счета. Люси налила из крана воды и выпила половину. Пока сливала остаток в раковину, то думала, как сильно ей нравилось работать с такими вот детьми, как Тоби. Ей это очень хорошо давалось, и она отказалась от любимой работы скрепя сердце. Впрочем, как социальный работник, она могла помочь лишь нескольким таким детям, а в качестве лоббиста помогала тысячам, о чем всегда приходилось напоминать себе, когда возникало сильное желание бросить все.
– Тут такое дело, Тоби. У меня брат и три сестренки, поэтому я знаю, когда дети говорят неправду. Если ты так будешь себя вести со мной, то дело твое. Тогда, значит, я не смогу по-настоящему тебе помочь, если тебе, конечно, нужна какая-то помощь. – Он открыл было рот, чтобы заявить, что ему не нужна никакая помощь. Она оборвала его. – А еще значит, что я никогда не попрошу помощи у тебя, когда она мне потребуется. Из–за лжи. Видишь, как обстоят дела?
– А кого волнует?
– Очевидно не тебя.
В раковине отсутствовали грязные тарелки. Либо Панда не ел, либо вымыл за собой. Люси взяла из чашки на столе банан.
– Мой папа и в самом деле был монтажником–высотником, – раздался позади нее тихий голос Тоби. – Он умер, когда мне было четыре года. Спасал другого парня, который застрял, и это точно правда.
Люси чистила банан, умышленно продолжая стоять к нему спиной.
– Мне жаль. А я даже не знаю, кто был мой отец.
– А ваша мама?
– Умерла, когда мне было четырнадцать. Хорошей мамой ее не назовешь. – Она сосредоточилась на банане, по–прежнему не глядя на мальчика. – Хотя мне повезло – я привыкла.
– А моя мама умерла почти сразу же, когда я родился.
– Похоже, ее тоже не назовешь отличной мамой.
– Зато у меня была классная бабушка.
– И ты скучаешь по ней. – Она отложила в сторону банан и наконец-то повернулась к нему лицом, только чтобы увидеть собравшиеся в больших карих глазах слезы. Слезы, которые он бы предпочел ей не показывать.
– У нас много дел. – Люси оживленно направилась в солярий. – Давай приступим.
В последующие несколько часов Тоби помогал ей сносить поломанную мебель, потертые подушки и траченные молью шторы в кучу в конце подъездной дороги. Оттуда Люси собиралась увезти все куда-нибудь с чьей–либо помощью. Панда, может, и не имел почтение к этому дому, зато она уважала, и если хозяину что не понравится, пусть подает на нее в суд.
Недостаток мускульной силы Тоби восполнял целеустремленным отношением к делу, что трогало Люси до глубины души. Ей сроду не доводилось работать один на один с детьми, кроме своих родственников.
Вместе они с трудом выволокли из дома древний уже не работающий телевизор. Тоби наполнил мусорные мешки журналами десятилетней давности и порванными книжками в мягких обложках, которые вручила ему Люси, вытащив из книжных шкафов в солярии. Потом протерла полки и переставила то, что осталось. Сколько Люси с Тоби не старались, а отвратительный зеленый кухонный стол оказался слишком тяжелым, чтобы его сдвинуть с места. Кончилось дело тем, что оба заработали ужасные занозы за свои труды.
Когда она решила, что на сегодня хватит, то вынесла деньги на веранду, которую Тоби только что закончил помогать Люси отмывать. Глаза мальчика распахнулись, увидев, какую сумму ему вручила соседка. Он поспешно сунул банкноты в карман.
– Я могу приходить сюда в любое время, – с готовностью предложил он. – И убирать дом. Я знаю, до сих пор выглядело не очень, но теперь я научился гораздо лучше.
Она доброжелательно рассматривала его.
– Панде нужно, чтобы за домом присматривал взрослый человек. – И добавила, увидев, как разочарованно вытянулось лицо Тоби. – Но у меня имеется на примете кое-какая работа для тебя.
– Я умею делать все не хуже взрослого.
– Все равно он этого не поймет.
Тоби протопал по веранде и со стуком захлопнул за собой дверь, но Люси знала, что он вернется. Так оно и случилось.
В следующие несколько дней они сметали паутину и скребли полы. Самую потрепанную мягкую мебель, стоявшую снаружи, Люси накрыла имевшимися в избытке пляжными полотенцами и обнаружила, что металлическая этажерка для выпечки, выглядевшая громоздко в прихожей, идеально подходит для веранды. Мало–помалу исчезли керамическая свинка, побитые жестяные коробки и другой загромождавший столешницы хлам. Люси наполнила синюю керамическую миску зрелой клубникой, а какую-то банку из–под джема розами, обнаруженными на росшем за гаражами вьющемся кусте. Аранжировка сильно отличалась от невообразимых творений, выходивших из стен цветочного магазина при Белом доме, но нравилась Люси в той же мере.
На четвертый день после отъезда Панды они отдирали уродливое ковровое покрытие в темной каморке.
– У вас есть еще хлеб? – спросил Тоби, когда они закончили.
