Иллюзия свободы (СИ) - Нил Анна

Аарон Деймон.

В себя прихожу, как выяснилось, на второй день, уже в палате. Вижу, как дремлет Кэт, сидя на диване, целая и невредимая — остальное не имеет значения вовсе.

— Кэтрин…

— Эй, — тут же оказывается рядом рядом. — Пока не двигайся.

— Дай воды, — хриплю до сих пор. Кэт осторожно приподнимает голову, подносит к губам стакан.

— Пару глотков, не больше.

Она бледная и осунувшаяся, под глазами залегли темные круги, но, когда Кэт распахивает их, они такие же яркие — как и в день, когда в страхе прожигала ими меня, ожидая приговора по состоянию Александры.

— Рони, я так…

Знаю, что еще слаб, но начинаю говорить. Рассказываю все с самого начала — с детства в борделе, приюта, Максвелла, Сьюзен, первого убийства, дядиной Империи… Не сухими фактами, как Флетчер, а впервые в жизни — во всех подробностях. Когда заканчиваю, ты ревешь. Без всхлипов и плача, но предательские слёзы катятся по твоим щекам. А потом, после длинного рассказа, я признаю правду, боясь не услышать ответ, после сказанных мною слов:

— Я люблю тебя, Кэтрин Натали Фостер.

Стираю слезы с твоего лица. Целую мокрые веки, синяк на скуле, рассеченную бровь, кончик носа. И Кэт также негромко отвечает:

— Взаимно, чудовище.

Эпилог.

Аарон Деймон

— Ну знаешь, мне главное было, что бы ты выжил. А ещё ты обещал отвезти меня в уик-энд к океану.

Тонкая бровь ровно на секунду дергается вверх. Это стандартное выражение лица, когда Кэт несет чушь или ведет себя как ребенок. Но вместо того, чтобы указать на ошибку, я только беру ее руку в свои две, согревая.

— Главное, что ты жива.

— Я люблю тебя.

Удивительно приятное чувство. Очень правильное, органичное, теплое. Оно легко разгоняет весь тот холод, принесенный тем чертовым подвалом.

— Я тоже люблю тебя.

— Я знаю, — логичный ответ, ведь я признавался в этом каждый день, поскольку чувствовал вину за то «расставание».

— Когда ты заберешь меня домой?

— Как только твоему здоровью ничего не будет угрожать.

Не помню, когда Кэт была такой серьезной.

— А если я вылезу через окно?

— Убью, Придурок, — усмехаюсь и тянусь за поцелуем, но воротит нос.

— Ты зубы хренуву тучу времени не чистил.

Кэт ложится рядом, и вместе мы проводим несколько приятных часов. Наши руки постоянно гладят друг друга, дыхания переплетаются. Фостер целует меня снова и снова, но упорно обходит губы, как и обещала. А еще обещает, что завтра привезет зубную щетку, чтобы больше не довольствоваться этими целомудренными поцелуями вместо страстных, которые требуются нам обоим.

Кэтрин Фостер.

— Итак! — Ив громко хлопает в ладоши, когда все перебираются в гостиную из столовой. — Пришло время открывать подарки! Предлагаю по меньшинству! От самого маленького к самому большому!

— Я последний? — деланно возмущается Патрик.

— Готов быть последним вместо тебя, — закидывает Аарон руку на спинку дивана за мной и после делает глоток виски из бокала.

— Вот и разобрались! — снова хлопает Делаж.

***

— От Ив, — говорю я и открываю. — Ты ей рассказал?!

Напрягаются все, включая Делаж и Деймона, словно я открыла секретный тест на беременность. И тогда я показываю бумаги, которые означают, что теперь записана на кулинарные курсы. Внезапно для всех Рони закрывает рот рукой, запрокидывает голову на спинку дивана и смеется.

— Я просто услышала тогда про готовку… — оправдывается Ветта, не понимая, почему мы с Аароном ржем.

— Все здорово, Ив! Ты даже не представляешь, насколько! — и в доказательство целую ее в щеку. — От Аарона, — провозглашаю и удивляюсь, ведь мы договорились купить подарки, когда отправимся в кругосветное путешествие. Но все равно открываю. — Книга рецептов…Вы охренели?!

— При чем мы не сговаривались! — продолжает давиться смехом Деймон, а я закатываю глаза.

С детства это лучшее Рождество. Семейное и теплое, с историями и смехом. И заканчиваются оно лишь тогда, когда всех постепенно начинает клонить в сон.

Аарон Деймон.

— Все прошло даже лучше, чем я думала, — признается Кэтрин у двери, пока ищу в кармане ключи и открываю дверь.

— Ну да, никто не умер, — соглашаюсь и пропускает вперед себя.

Квартира, которая не менялась годами, вдруг выглядит совсем иначе. Разноцветные огоньки скользят по стенам, полу и потолку, опоясывая собой небольшую елку на подоконнике. Игрушек на ней совсем нет, но и гирлянды вполне достаточно, чтобы Рождество проникло и в наш дом. Тем более делал я это быстро, чтобы вышел сюрприз. Кэт счастливо улыбается и оборачивается на меня.

— Ты же сказал, никакой елки. Ведь, цитирую: «Зачем нам хрень, которая пачкает квартиру».

— Она искусственная.

— Спасибо, — она скользит руками по моим плечам, оглаживает затылок и касается поцелуем губ.

— Перестань меня облизывать в дверях, давай хоть в дом зайдем, — с налетом улыбки в голосе прошу, а сам волнуюсь ужасно.

Разувшись, Фостер, как ребенок, первым делом кидается к елке. Пусть совсем маленькая, зато очень пушистая, с имитацией снега на «лапках». Светящимся от радости взглядом она замечает еще кое-что — под маленькой елкой маленький подарок.

Квадратная коробочка, перевязанная ленточкой.

— Что это? — снова оборачивается она одной головой на меня, а я уже стою за ее спиной спиной.

— Ну, под елкой же должен быть подарок, — ласково отзываюсь и обнимаю за талию.

— Ты ведь уже его подарил, — вертя в руках коробочку, Кэт прижимается к моему торсу спиной.

— Этот — для нас обоих.

Чуть дрогнувшими руками от прокатившегося по телу заряда электричества Фостер тянет за ленточку, развязывая бантик. Тонкая полоска атласа падает на подоконник. Я отлично чувствую, как бьется молодое сердце, когда поднимается крышечка.

Два немного разных по размеру кольца подсвечиваются разноцветными лампочками.

— Ты же не скажешь мне «нет» в мой день рождения? — интимный шепот на ухо вызывает у неё миллионы мурашек.

— Я бы не смогла сказать тебе «нет» и в любой другой день.

Я вынимаю из коробочки одно из колец и надеваю Кэтрин на безымянный пальчик, крепко сжимая ее руку после.

— Почему ты дрожишь? — шепчу на ухо.

— Не знаю, — шепчешь в ответ.

Она разворачивается и тоже надевает кольцо на мой палец. Золотая полоса непривычно приятно ощущается на коже.

Мы долго целуемся возле мигающей елки, не открывая глаз и не отрываясь друг от друга. Уверен, Кэтрин чувствует, что мое сердце тоже быстро и гулко стучит. И только стук наших сердец разбавляет тишину комнаты. И шумное дыхание после. Но у обоих столько мыслей в голове, что мы не замечаем тишины.

Мы оба мысленно возвращаются в тот день, когда неизвестная девушка пришла в больницу, чтобы присмотреть за невестой лучшего друга.

Вспоминаем первые взгляды друг на друга. И мы оба чертовски благодарны тому, что судьба не позволила нам расстаться.

— Мы просто любители патетики, — неровно вздыхая от пробегающей по телу дрожи, бормочет Кэт, — ни дня без драмы. Сделал мне предложение на Рождество.

— Помолчи, Кэтрин Натали Деймон.