Заноза для бандита (СИ) - Гауф Юлия

Сердце бешено стучит в груди, то убыстряясь, то замедляясь. Впиваюсь холодными пальцами в запястья, не в силах сдержать дрожь. В голове шумит, бьет в виски холодным оружием.

— Это ошибка, — произнесла я севшим голосом, и откашлялась. — Вы путаете меня с кем-то…

— Да неужели?

Дверь в кабинет открылась, впустив ректора. Не здороваюсь с ним, вижу его в отражении монитора компьютера, который декан передвигает ко мне. Нажимает на пробел, включая воспроизведение.

И я все понимаю.

Это и правда порно. С моим участием. Лицо видно, как и все остальное. Словно не с камеры наблюдения, а режиссер снимал.

Провалиться бы сквозь землю. Или убежать отсюда, ото всех убежать. Может, получится забыть? Хотя, такое унижение не забывается.

Вместо этого я сижу, и смотрю. И декан с ректором смотрят вместе со мной. Тело не слушается, как и язык — даже попросить выключить не в состоянии, онемение сковывает.

На видео я и Андрей, лицо которого не видно. Зато меня видно во всех подробностях.

… Жаловалась, что редко вместе бываем. Только в постели. И дожаловалась — взял с собой.

В бизнес-центр. Бумаги какие-то подписать, некоторые забрать у Георгия как-его-там. Подождала в приемной, выпила чашечку обжигающе-горячего чая, закусив рафаэлкой, и Андрей вышел. Быстро он…

Едем в сером, скучном лифте. Громов глядит на меня потемневшим, грозовым взглядом, в котором столько всего — утонуть можно. Опускаю глаза, смешавшись, и снова поднимаю — хочу смотреть на него, в него…

Нажимает на «стоп». Что задумал? Хотя, чего это я? Саму ведь тянет, хотя скоро ходить тяжело будет — натерто все.

От частого использования. Или пользования.

Не говорит ничего, просто смотрит. Сглатывает, поведя кадыком. Облизнуть бы его… или не его!

Никогда не пробовала, но почему нет?

Подхожу, пьяная от смелости своей и распущенности. Мы в лифте, и я хочу ему отсосать! Пошлое слово, вульгарное. И ситуация эта на грани допустимого… за гранью даже!

Не целую его, не хочу сбиваться на нежность, после которой Андрей все берет в свои руки. Сама хочу! Вдыхаю мужской запах. Опускаюсь на колени, плюнув на не слишком чистый пол кабины… плевать, грязь отстирается.

В голове хмель, но страшно. Что отступлю из-за неопытности. Спускаю с мужских бедер джинсы и боксеры, и вот уже перед моими глазами его налитый, эрегированный член. Большой, огромный даже… вряд ли поместится, но попытаться ведь я могу?

На головке блестит капелька смазки, и я, как зачарованная, слизываю ее, а затем со стоном обхватываю крупную головку, вцепившись в мужские ягодицы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ох… Марина!

Стонет, дышит прерывисто. Дыхание громкое, частое, и я кайфую от того, что ему хорошо. Сама возбудилась, хоть всегда и считала, что минет для женщины — неприятная правда жизни, но никак не удовольствие.

Ошибалась!

Приноравливаюсь, ласкаю член, скольжу по его длине ртом. Ласкаю головку языком. Стараюсь не упустить ни сантиметра этой длины. Андрей снова не сдерживается, рычит, за голову схватил, прижимая к своему паху, и врубается в мой рот…

Черт! Вульгарнее и грязнее было бы лишь в туалете клуба. Или в кустах.

Заводит, аж дрожу вся!

Принимаю его глубоко, но хватает меня ненадолго. Гляжу на Андрея снизу вверх, наслаждаясь от его кайфа, но давлюсь. По лицу бегут слезы, и Андрей не сразу это замечает, толкаясь в мой рот.

Заметил. Подхватил меня за руки, повернул к себе спиной, резко стянул джинсы вместе с трусиками. Прогнулась в нетерпении, в ожидании этой наполненности, с яростью таранящей меня, и Андрей дал мне это. Всегда дает.

Сполна.

Грубовато, по-животному даже. Он на грани, я на грани… мы оба на грани. Долбит внушительным членом, натягивает на себя. Пищу от накатывающего оргазма, а он все не останавливается. Укусил меня за шею, и двинул болтом так, что ноги ватными стали…

— Кончай! — приказал.

Содрогаюсь, думаю, что умру сейчас, в эту секунду. Так хорошо, что даже плохо. Андрей напоминает станок, с такой скоростью продолжает врубаться в мое тело. Наконец, сжимает меня сильными руками, терзая пальцами мои бедра, и я сжимаюсь вокруг него, сокращаюсь, продлевая нашу агонию…

— Хотите сказать, что на видео не вы?

Гляжу на мужчин в оцепенении. Они видели.

Все видели, весь университет! Весь город, возможно! Потому так смотрели на меня…

Меня стошнит сейчас!

Не говорю ни слова, ужас накатывает волнами. Кому? Кому это было нужно? И как я, черт возьми, не подумала о камерах, которые висят в лифтах?

Хотя кто о них вообще вспоминает?!

— Мы проведем разбирательство! — повторяет ректор слова Петра Владимировича. — Какой-то студент был первым, кто отправил это видео другому. Но начните с себя. Надеюсь, этот инцидент никак не отразится на репутации университета. Благо, вы больше не наша студентка!

Выбегаю из кабинета, дышу как загнанная. Я и есть загнанная. В угол. Хватаю протянутый мне обходной лист, несусь по коридорам, желая спрятаться, скрыться от всего мира.

Только бы не разрыдаться! Вон сколько студентов, которые и не думали расходиться, а ведь звонок с перемены уже прозвенел. Смотрят, наслаждаются моим паническим бегством.

— Отличное видео, — у выхода ловит меня Давид. Смотрит как на шлюху, скривившись. — Карьеру сможешь сделать в порноиндустрии, когда Громов наиграется. Думаю, сегодня он тебя и вышвырнет…

— Отпусти, — спилю. — Что я сделала тебе?

— Ничего, — смягчается, голос печальный даже. Сочувствующий. — Просто я не люблю дур, а ты, оказывается, дура.

Знаю.

Знаю, что дура.

С работы меня Армен отпустил. Тоже видел это видео. Посоветовал обратиться к Андрею и не убивал мою душу презрением, чего я ожидала от армянина. Нет, сжал плечо и носовой платок дал, чтобы выступившие слезы вытереть.

А остальные пялились. Скоро автографы начнут просить…

Не знаю, что делать и куда бежать! Хочется к Андрею — чтобы утешил, разобрался, сделал так, чтобы все обо всем забыли! Только вот видео это разошлось по сети, и останется в интернете навсегда — ничего не поделаешь! У многих оно в телефонах, и всех не отловить.

И как дальше жить с этим позором?

Никак…

Села в автобус, достала телефон. Сотни пропущенных от Кристины и Марго, и сообщения. От подруг, и…

От всех остальных.

Чаты, будь они прокляты!

«Хорошо сосет! Старательно. Зачет!» — пишет Влад — парень, который не терял надежды покорить сердце Кристины. А казался таким хорошим…

«Моя бывшая одноклассница, кстати! Не судите меня по ней, ребята!» — Жанночка-отличница.

Ну да, ты ведь у нас идеал.

«Она и мне отсасывала в раздевалке…»

Вранье!

Размазываю по щекам слезы, кладу телефон на колени. Что им всем ответить? Проклясть? Сказать, что это не их дело?

Помотала головой, скривив губы. И вышла из этих чатов, добивающих меня. Написала подругам, что в порядке… почти в порядке, но мне пока не до разговоров, и вышла из автобуса.

Бабуля сидит в кресле напротив телевизора, где с умным видом вещают про то, что рептилоиды среди нас. Вяжет, хмыкает над особо удачными перлами ведущего, и подслеповато щурится при моем появлении.

Еще больше сдала. На своем празднике она помолодела, и словно израсходовала всю оставшуюся энергию. А сейчас еще и я — любимая внучка — ее добью! Только она ведь узнает — не от меня, так от соседей. И Артем…

— Бабуля, — прорыдала я, и бухнулась на колени, утыкаясь лицом в ее худые колени. Как в детстве потерлась щекой о ее мягкий, выцветший красный халат в цветочек-вырви глаз, и ощутила ее руку. Гладит меня по волосам, успокаивает.

— Тише-тише, маленькая! Что за беда?

— Прости меня… — запинаюсь, и рассказываю ей об этом видео.

Если с бабушкой что-то случится из-за меня — я умру! Точно умру, ведь из-за моего идиотизма это и произошло — додумалась ведь. И где? В лифте бизнес центра…