Мэри Бакстер - Огни юга
– О, но именно так я и поступлю.
– Я не дам вам ускользнуть от интервью. Вы сами сказали: «Лови момент».
– Конечно, но неужели вы верите всему, что вам говорят люди?
– Вы не имеете права так поступать!
– Я могу делать все, что мне хочется. И выбирать – давать вам интервью или нет. – Янси бросил деньги на стол за ленч. – Мне не нравится то, что вы собираетесь писать обо мне. Выкиньте это из головы.
Дана была в ярости. Сначала Вида Лу, теперь он. Сейчас она не знала, кого ненавидит сильнее.
«А день начинался так многообещающе, и как он закончился…» – думала она, выходя из ресторана. Больше ей здесь делать нечего, незачем задерживаться. Разговор о ребенке сорвал струпья со старой раны, и она снова начала кровоточить.
Дана едва сдерживалась от слез, когда подошла к машине. Она увидела, что место, где стояла машина Янси, уже свободно.
Какого черта! Не надо больше думать об этом.
Она проследила, как исчезает его «БМВ».
– Если вы намерены избежать неприятностей с помощью таких фокусов, доктор, вы очень ошибаетесь, – пробормотала она, садясь в свою машину и с силой нажимая на акселератор.
Через минуту она услышала сирену. Ее сердце дрогнуло, в зеркале заднего вида она ожидала увидеть машину «скорой помощи», которой надо уступить дорогу.
Нет, она ошиблась. Это был полицейский автомобиль, он уже сидел у нее на бампере. Ее сердце снова дрогнуло, когда ее прижали к обочине.
– О Боже! – прошептала она, тормозя.
В окне машины возникло лицо офицера.
– Мадам, у вас есть причина ехать со скоростью пятьдесят миль в час при разрешающем знаке тридцать?
– Нет, сэр.
– Что-то срочное?
– Нет, сэр.
– Ваше водительское удостоверение, пожалуйста.
Покраснев до корней волос, Дана залезла в бумажник и подала права. Офицер забрал их и пошел к полицейскому автомобилю. Дане не верилось, что сейчас ее оштрафуют за превышение скорости. Да, день окончательно испорчен.
Офицер вернулся.
– Мадам, поставьте свою подпись вот здесь.
Она потянулась и расписалась, краем глаза ухватив число на квитанции – семьдесят пять долларов.
– Я бы советовал вам ехать не так быстро, мадам, – медленно проговорил офицер, прежде чем отошел от машины.
Разъяренная, Дана нашла в себе силы лишь кивнуть в ответ. Руни может опротестовать штраф, Дана в этом не сомневалась, но она на самом деле гнала как сумасшедшая, поэтому ей неудобно просить его об этом.
Самое лучшее, решила она, спросить с того, кто в этом виноват.
Доктор Янси Грейнджер оплатит этот штраф так или иначе.
Хьюберт Кокс передвинул незажженную сигару из одного угла рта в другой. Ему было противно, но он не имел права больше курить у себя в кабинете. Черт, он нигде не имеет права курить, во всем здании нет такого места, да и на улице тоже не затянешься. Всякий раз, когда он выходил на воздух попыхтеть сигарой, его или старались обойти, или смотрели на него как на зловонную тину в пруду.
Пожевывая кончик сигары, он смотрел на стол, заваленный работой. Надо разобрать все и тем самым произвести хорошее впечатление на босса, который должен был вот-вот уйти на пенсию.
Хьюберт откинулся на стуле и улыбнулся. Он был главным редактором в «Олд доминион» уже двадцать лет подряд. Теперь наконец у него есть шанс пересесть в кресло издателя – если ничего не стрясется. Ах черт, да о чем ему волноваться? Он всегда был лидером, поэтому Нед Амхерст, нынешний издатель, обещал рекомендовать его в совет директоров.
Однако Хьюберт не мог отделаться от настораживающего предупреждения, возникшего в дальнем уголке мозга: что-то должно случиться и помешать достижению цели.
Повышение не только подняло бы его престиж, но и укрепило бы его финансовое положение. Он хотел жениться во второй раз, а на это нужны деньги, тем более что его подруга моложе больше чем на двадцать лет.
Он улыбнулся, вспомнив о ней, потом мысленно вернулся к предстоящему визиту Неда. Встреча будет неофициальной. Нед хотел убедиться, что для совета директоров все подготовлено как следует, и тем самым избежать неожиданных вопросов.
Хьюберт оценил поддержку босса и его заботу. Он отошел от стола и долго изучал себя в зеркале в полный рост.
Неплохо. Крашеные черные волосы, облепившие череп, блестели. Сине-серый шерстяной мягкий галстук гармонировал с рубашкой. Он прошелся внимательным взглядом до талии и удовлетворенно улыбнулся. Его обликом занималась малышка Джанис.
– Хьюберт?
Услышав свое имя, произнесенное следом за стуком в дверь, он вздрогнул. Хьюберт отошел от зеркала и улыбнулся.
– Входи, Нед.
Улыбка Хьюберта мгновенно исчезла с лица, поскольку издатель выглядел мрачнее тучи. Высокий грузный мужчина, способный заполнить собой любую комнату, переступил через порог. У него были соломенно-стального цвета волосы, они точно соответствовали его жесткому нраву. Хьюберт оцепенел.
Нед никогда не тратил попусту ни слов, ни времени.
– Хьюберт, у нас – у тебя – большая проблема.
Хьюберт открыл и закрыл рот, словно гуппия, вынутая из аквариума. Что, черт возьми, он сделал?
– Сядешь? – Он указал на самый удобный стул в кабинете.
Нед махнул рукой:
– Нет. Я на одну минуту. Но было бы неплохо, если бы ты сел.
Хьюберт мгновенно вспотел. Ясно, что все надежды на продвижение можно спустить в унитаз.
– Я не понимаю.
Нед улыбнулся без тени юмора.
– Сейчас ты поймешь.
Глава 21
Шелби Тримейн проглотил остатки выпивки. Желудок обожгло огнем. Черт с ним, выживет. Он всегда любил выпить, и почему он должен себе отказывать в этом? Подумаешь, Анна Бет ворчит.
Вспомнив о жене, Шелби нахмурился. Черт, то, что она сама не пьет, не дает ей никакого права читать ему проповеди. Вообще-то ему уже давно пора привыкнуть и не обращать внимания на ее нытье, но он не мог. Ему казалось, что она стала вести себя еще хуже – она грозит всю выпивку в доме выливать в канализацию.
– Если ты прикоснешься хоть к капле, я переломаю тебе руки, – пообещал Шелби.
Она засопела и ушла из кабинета, а потом не разговаривала с ним несколько дней. Но она должна знать, что Шелби Тримейн – глава семьи, так было и так будет. Он заботится об Анне Бет, но она должна знать свое место.
И так же будет с женой сына, когда он женится.
Он потянулся к бутылке на столе, потом вспомнил, что с минуты на минуту должен приехать Руни.
Ах, его сын! Радость всей жизни. Шелби улыбнулся, вспоминая тот день, когда родился его мальчик. Он думал, что грудь лопнет от гордости, когда он впервые увидел крошечную лысую головку, прильнувшую к груди Анны Бет. Ничего более прекрасного он не видел никогда в жизни.
