Оливия Финчли - За все земные грани
Он пожал плечами.
— Ну что ж, я изменил мнение, вот и все. Разве ты не слышала? Только сильная личность может признавать свои ошибки, верно? Кроме того, что я не могу жить и работать без тебя, а мне, в общем-то, импонирует идея остепениться и вкусить прелести семейной жизни. Я даже могу себе представить нескольких маленьких Кросби в нашем будущем!
Лиз счастливо засмеялась:
— Надеюсь, что не так много.
— Столько, сколько тебе захочется, родная. Я просто воск в твоих руках. А теперь, — продолжил он, устраиваясь поудобнее и прижимая ее голову к своему плечу, — скажи мне, где ты хочешь провести медовый месяц?
Лиз не нужно было долго думать.
— Сейчас я хочу поехать к нам домой, — с чувством заявила она. Его дом был первым настоящим домом, который она узнала после смерти родителей.
Три дня спустя, в субботу вечером, они поженились в доме Кросби в присутствии Марии, Педро, Дэвида и Хэлен. Эти три дня Элизабет, по настоянию Юлиуса, провела с Хэлен, и обе женщины вместе приехали в Санта-Барбару на взятой напрокат машине.
После церемонии и короткого праздничного ужина Юлиус дал ясно понять присутствующим, что не будет возражать против их незамедлительного отъезда, и почти выставил всех за дверь. Хэлен остановилась в гостинице за его счет и собиралась завтра уехать, а Марию и Педро Юлиус отпустил на выходные.
Когда все ушли и входная дверь была заперта, Юлиус повернулся к жене, такой красивой в белом свадебном платье с коротенькой вуалью, откинутой назад.
— Боже, — с чувством вздохнул он. — Я думал, что они никогда не уйдут!
Элизабет рассмеялась.
— После того как ты делал прозрачные намеки почти весь вечер, удивительно, что гости остались на ужин!
Юлиус медленно двинулся к ней, огонек в его глазах недвусмысленно свидетельствовал о его намерениях. Лиз затаила дыхание.
— Ну, миссис Кросби, — мягко сказал он, — наконец-то мы одни. — Он протянул руку, снял с ее головы вуаль и осторожно положил на ближайший столик. — Ты очень красивая невеста.
— Я рада, что ты так думаешь. — Юлиус дотронулся рукой до ее щеки.
— Ты не жалеешь дорогая?
— О, нет! — ответила она, уверенно качая головой. — А ты?
Он улыбнулся, и его рука легла Лиз на затылок.
— Не совсем, — прошептал он. — Ты знаешь, мы упустили важную часть церемонии.
— Да? И что же это?
— Так как мы поженились в доме, у меня не было возможности перенести тебя через порог.
— Хорошо, — сказала Лиз, не сводя с него глаз. — Сейчас ведь не поздно?
Не говоря ни слова, Юлиус подхватил ее сильными руками и понес через холл в спальню. Элизабет обвила руками его шею и прижалась головой к мускулистому плечу, не отдавая себе отчета, куда ее несут: ей было все равно.
Лиз никогда не была в его спальне. Она оказалась довольно большой комнатой, строго обставленной, выдержанной в серых и голубых тонах, к ней примыкала маленькая терраса. Юлиус опустил жену на пол возле кровати, затем включил лампу.
В рубашке с короткими рукавами, распустив галстук, он повернулся и с улыбкой спросил:
— Ты не боишься? — Лиз покачала головой:
— Нисколько.
Это было правдой. Она находилась в состоянии полного блаженства. Затем до нее вдруг дошло, насколько он нервничал сам, и Лиз улыбнулась про себя. Юлиус был таким ребенком во многих отношениях! Этот мужчина, с богатым опытом любовных связей, нервничает в свадебную ночь! Ее безграничная любовь к нему, женский инстинкт подсказали, что делать.
Лиз подошла к мужу, обняла его за талию и заглянула в глаза.
— Я люблю тебя, Юлиус, — прошептала она.
— И я люблю тебя, дорогая. — Голос его был хриплым и дрожал от сдерживаемых эмоций. Юлиус крепко сжал Лиз, будто боялся, что она исчезнет, если он выпустит ее из объятий. Элизабет охватило всепоглощающее желание принадлежать этому человеку всегда. Его пальцы нежно, мягким, успокаивающим движением гладили ее обнаженную руку, и она со вздохом опустила голову на его плечо.
Юлиус медленно наклонился. Элизабет закрыла глаза, замерев в ожидании, его губы были расслаблены и легко касались ее губ ласковым чувственным движением. Внезапно, как бы одновременно охваченные пламенем, они прильнули друг к другу в жарком объятии. Элизабет запустила пальцы в густые темные волосы мужа, а его руки искали застежку ее платья, путаясь в нем, наконец та поддалась, и платье скользнуло вниз.
Не произнося ни слова, не разжимая объятий, они опустились на кровать. Поцелуй становился все более настойчивым, и Лиз откинула голову на подушку. Он склонился над ней, его язык проник в глубины ее рта. Позабыв обо всем на свете, девушка полностью отдавалась ему.
Руки Юлиуса собственническими движениями скользили по ее телу, ласково гладя плечи, грудь, затем опустились к бедрам, словно он хотел запомнить каждый дюйм ее тела. Эти прикосновения зажгли огонь в крови Лиз, и она тихонько застонала, закрыв глаза и затаив дыхание, когда его руки коснулись ее груди.
— Боже, что ты со мной делаешь, Элизабет! — хрипло выдохнул Юлиус. Он поднял голову, серые глаза, глядевшие на нее, лихорадочно блестели. — С тех пор как мы встретились, не было дня, когда бы я не желал тебя!
Он на минуту отстранился от нее, расстегнув, сбросил рубашку и снова вернулся к Элизабет, проводя длинными пальцами по ее обнаженной руке и целуя плечи.
— Дотронься до меня, — прошептал он.
С готовностью Лиз провела руками по крепким мускулистым рукам и широкой мощной груди. Когда пальцы жены стали спускаться ниже, Юлиус задержал дыхание, и Лиз почувствовала, как под пальцами задрожали его мускулы. Он расстегнул застежку ее белого кружевного лифчика, сбросив его на пол, Лиз напряглась, стесняясь своей худенькой фигурки и молясь о том, чтобы не разочаровать его.
Муж долго смотрел на нее.
— Ты так красива, как я и думал, — восхищенно произнес он. Юлиус положил одну руку на ее обнаженную грудь, затем на другую, едва касаясь и делая осторожные движения, потом наклонил голову и обхватил губами ее напрягшийся сосок, дразня его языком, в то время как его руки скользили ниже.
Лиз прижала его темноволосую голову к груди, едва сдерживая крик от удовольствия. Глухо застонав, он оторвался от нее и сбросил остальную одежду. Затем, после продолжительной ласки, дыхание его стало глубоким, Юлиус накрыл ее тело своим, и они слились в одно целое в самом глубоком выражении любви, которое существует между мужчиной и женщиной…
Огромное чувство любви к Юлиусу охватило все ее существо, оно было настолько сильным, что она едва смогла сдержать себя… Этот человек — мой муж, подумала она. Он принадлежит мне. Она знала, что впереди их ожидают трудности, что нелегко будет ладить с таким сложным человеком, но при ее гибком характере, а главное, безмерной любви она сможет вынести все.
