Дениз Робинс - Больше чем любовь
– Писать? – переспросил он.
И я рассказала Ричарду о моей давней мечте стать писателем.
– Я вас познакомлю с одной женщиной, – пообещал он, – она работает редактором в нескольких женских журналах. Я попрошу ее почитать ваши рассказы.
Старая мечта – заняться литературной работой – вновь вернулась ко мне. Я смотрела на Ричарда широко открытыми глазами.
– Ой, как здорово! – воскликнула я. – Мне так хочется стать независимой и иметь свой собственный дом.
– Дорогая моя, все это у вас обязательно будет. Вы встретите хорошего молодого человека и выйдете за него замуж.
– Вы так думаете? – с сомнением спросила я.
Тут наши взгляды встретились, и, сама не знаю почему, мы долго молча смотрели друг на друга. И вдруг я буквально физически почувствовала, что в моей жизни должны произойти какие-то значительные перемены и причиной их станет вот это мгновение, эта минута, совершенно не связанная с каким-то мифическим молодым человеком, а связанная с человеком, сидящим напротив меня, с Ричардом.
Я не могла ни пошевелиться, ни заговорить, ни отвести взгляд от его печальных проницательных глаз. (Позже он сказал мне, что и он тоже почувствовал в этот момент какой-то странный импульс. Как будто между нами проскочила электрическая искра и он ощутил, что оказался в каком-то новом мире, мире, где существовали только двое – он и я.)
Но он не сказал ни слова. Мы сидели молча, глядя друг на друга.
Но эти чары грубо развеяла какая-то красивая женщина в черном бархатном платье, жемчугах и норковом манто, которая подошла к нашему столику и громко приветствовала моего спутника:
– Ричард, здравствуй! Я так и знала, что это ты. Я Морису так сразу и сказала. Вы с Марион уже вернулись?
Ричард встал. Я подумала, что теперь он выглядит совсем по-другому. От его живости и веселости не осталось и следа. Его лицо приняло холодное, отстраненное и почти надменное выражение, которого, по крайней мере в моем присутствии, я никогда у него не замечала. Это выражение он приберегал для своего мира, того мира, который знал его только таким. Он проговорил:
– А, Диана, приветствую вас! Нет, Марион еще в Рейксли со своей матерью. А я вернулся, как обычно, по делам. Я бываю в Рейксли в основном по выходным.
– Понятно, – произнесла женщина по имени Диана и быстро с любопытством посмотрела на меня. Ричард тоже повернулся ко мне.
– Розелинда, позвольте представить вам леди Диллингтон. Диана, это моя знакомая… мисс Браун.
– Очень приятно, – одновременно проговорили мы с леди Диллингтон и вежливо кивнули друг другу.
Леди Диллингтон вновь обратилась к Ричарду:
– Наверное, Роберта уже в школе?
– Да, – ответил Ричард.
Леди Диллингтон опять внимательно и не очень дружелюбно посмотрела на меня и, попрощавшись, ушла.
Ричард снова сел. Мне показалось, что он сразу стал выглядеть очень усталым и старым. И я возненавидела эту красивую женщину в норковом манто, которая грубо ворвалась в мой мимолетный рай и развеяла волшебные чары.
Ричард объяснил:
– С Дианой Диллингтон надо обращаться очень жестко, иначе она так и будет болтать всю ночь. Она – подруга моей жены.
Не знаю почему, но от этих слов у меня защемило сердце. Так, значит, он женат… Ну, а почему бы и нет? Неразумно было надеяться, что такой привлекательный мужчина пройдет по жизни один, не связав себя с кем-нибудь. И этим человеком, очевидно, была Марион, и у них есть ребенок. Не зря леди Диллингтон упомянула еще одно имя и школу.
Я не задавала никаких вопросов. У меня не было на это права. Но Ричард сам захотел рассказать мне то, о чем, по его мнению, мне необходимо было знать.
– Моя жена сейчас в нашем загородном доме. Она в последнее время плохо себя чувствует, и доктор рекомендовал ей полный покой, а вообще в это время года она обычно бывает в Лондоне. А моя дочь Роберта в Йоркшире, в школе, которой руководит моя кузина. Отличное место. Бронсон-Касл.
– Я об этой школе слышала, – заметила я, но не удержалась и добавила: – Это очень знаменитая дорогая школа. Она совсем не похожа на Уимблдонский монастырский приют.
– Да, – коротко сказал Ричард, а потом посмотрел на часы: – Ну что ж, уже поздно. – Он подозвал проходящего мимо официанта и попросил счет.
Я сидела неподвижно и смотрела на него. Я сразу поняла, что вторжение женщины, которая знала его жену, и ему тоже испортило настроение, потому что эта женщина из другого мира не просто помешала нам.
На нас легла тень Марион. Вспоминая тот вечер, я в первый раз осознала, что это была зловещая тень; и с тех пор она преследовала нас повсюду. Но для моего личного счастья куда более неумолимой и угрожающей оказалась другая тень: напоминание о гораздо менее опасном на первый взгляд человеке – дочери Ричарда, потому что жену свою он не любил, а вот дочь любил безумно. И я сразу поняла это, поскольку неожиданно, будто только что решившись на это, он вынул записную книжку, достал оттуда маленькую фотографию и показал ее мне.
– Это моя дочь, – сказал он, и в его голосе послышалась гордость.
Я посмотрела на фото. Роберта Каррингтон-Эш в возрасте одиннадцати лет. Две косички с огромными, по американской моде, бантами; очаровательное, умное лицо с большими глазами и прямым маленьким носиком; широкий лоб, глаза и рот – отцовские. В остальном она была совсем не похожа на Ричарда. Он сказал, что, как и мать, она блондинка.
– Она такая милая! – воскликнула я, возвращая Ричарду фотографию.
– Да, – произнес он, – а о музыке знает не меньше вашего.
Хотя это было и нелепо, но я начала ревновать.
– Я полагаю, она унаследовала это от вас, – сказала я.
– Мда. – Кивнув, он положил фото в записную книжку и задумчиво улыбнулся. – Больше не от кого. С той стороны ни у кого нет ни малейшего интереса к музыке.
– Ваша девочка будет серьезно заниматься музыкой?
– Сомневаюсь, – ответил он. – Я не думаю, что ее мать согласится на это.
Больше он ничего не сказал, но в этой фразе заключалось многое, потому что я сразу же поняла, что между Ричардом и его женой были не очень хорошие отношения. Между ними существовали большие разногласия. Возможно, с моей стороны это было очень плохо, но я почувствовала какую-то подловатую радость оттого, что между этими двумя людьми не было согласия. Вечер прошел так прекрасно, Ричард казался мне просто божеством по сравнению с другими мужчинами, и мне как-то не хотелось, чтобы у него оказалась жена, которую бы он обожал, и вполне достаточно было любимой дочери. Однако, какие бы чувства я ни испытывала, я подумала, что все это очень глупо с моей стороны, потому что Ричард был для меня чужим, незнакомым человеком. Он жил в мире, которого я совершенно не знала. Говоря по правде, мне не надо было идти с ним. После сегодняшнего вечера я его никогда больше не увижу.
