Сандра Браун - Не присылай цветов
— Неужели передо мной тот самый мужчина, который сегодня днем купил в Диснейленде майку с утенком Дональдом? — прокричала Алисия на ухо своему партнеру.
Вокруг ревели басы и звенели гитары.
— Тот самый. А разве ты — та леди, что обожает мороженое и карусель?
— Признаюсь. — Она крутанулась на месте, и взметнувшееся платье обнажило бедро. — Но здесь тоже весело.
— Жаль только, что…
— Что ты сказал? — переспросила Алисия, поднося руку к уху.
Пирс приблизился и положил руки ей на талию.
— Я сказал — жаль, что здесь не бывает медленных танцев. Парень не может обнять свою девушку.
— Это потому, что очень часто их невозможно отличить друг от друга.
— Ты права, — согласился Пирс, смеясь. — Но ты-то девушка, это я точно могу сказать.
Он провел рукой по ее талии, поднялся выше, к груди и недвусмысленно сжал ее. Столь же недвусмысленным был блеск в его глазах.
— Я знаю место, где можно танцевать медленные танцы.
Алисия не сопротивлялась, когда он взял ее за руку и повел сквозь беснующуюся толпу к выходу. В машине он почти все время держал руку у нее на колене. Дом Пирса располагался на возвышенности, откуда открывался прекрасный вид на город. Алисия, которая и сама происходила из достаточно обеспеченной семьи, все же была поражена, когда машина остановилась у массивных железных ворот, которые Пирс открыл с помощью дистанционного управления. Газон был аккуратно подстрижен и содержался в идеальном порядке, подъездная дорожка поражала своими размерами. Пирс подвел машину к просторному дому в деревенском стиле и нажал на тормоз.
— Не ожидай слишком многого, — насмешливо предупредил он. — Это всего-навсего большой и пустой дом.
— И к тому же очень красивый.
— Вот почему особенно жаль, что он такой пустой. Здесь можно было бы жить счастливо, но не получилось.
Внутреннее убранство дома соответствовало тому, что обещал его внешний вид. Просторные комнаты были умело спланированы и дорого и со вкусом обставлены в стиле, излюбленном калифорнийцами. Великолепные ковры покрывали сверкающий паркет из ценных пород дерева. Высокие потолки усиливали ощущение простора. Сквозь незанавешенные окна открывался прекрасный вид на город, залитый вечерними огнями и похожий в этот момент на сверкающее парчовое покрывало.
— Как здесь красиво. Пирс!
— Сейчас — да.
Он привлек ее к себе, крепко обнял, и они начали слегка покачиваться взад и вперед.
— Ты чудесным образом преобразила этот дом.
Как хорошо, что ты здесь!
Его теплые губы коснулись ее губ и задвигались мягко, легко, дразняще, потом скользнули к уху и ниже, к впадинке на шее.
— Не хочешь чего-нибудь выпить?
— А тебе придется отойти, чтобы приготовить выпивку?
— Да.
— Тогда не хочу.
Оба улыбнулись. Язык Пирса погрузился в теплую, шелковистую сладость рта Алисии. Руками он гладил ее талию и спину, властно привлекая к себе. Она полностью отдалась его воле и с радостью услышала сладостные стоны, рождавшиеся у него в груди. Ее руки, странным образом отяжелевшие, лениво гладили его спину. Кончиком пальца она теребила мочку его уха.
— Мне казалось, что мы пришли сюда танцевать медленные танцы.
Выражение лица Пирса, когда он произнес эти слова, было насмешливым. Он игриво потерся носом о нос Алисии.
— Разумеется! Я просто решила не терять времени, ожидая, пока ты меня пригласишь. А где же музыка?
Пирс нажал несколько кнопок, и мягкая, тихая музыка полилась из динамиков.
Алисия снова очутилась в объятиях Пирса. Его руки легли ей на талию, она обняла его за шею и положила голову на грудь.
Его губы защекотали ей ухо.
— Ты знаешь, что я заметил в тебе в первый момент, как увидел?
— Мою глупость. Ты не мог представить, что кто-то способен отправиться на неделю в лес, не захватив с собой фонарь. Он рассмеялся.
— Нет, еще раньше.
— Но ты ведь и в самом деле считал, что я глупа.
— Ну, разве что немного рассеянна.
— Во всяком случае, тебя вряд ли привлекла моя внешность, потому что, насколько помнится, я выглядела как мокрая крыса. Может быть, мое умение вести беседу?
— Ты заикалась и запиналась.
— Как мило с твоей стороны напомнить мне об этом.
— Ну что, сдаешься? Вот это. — И он погладил ее попку, нежно лаская прелестную выпуклость. Алисия отпрянула, притворяясь возмущенной:
— Ты самый низкий, грубый, похотливый, сексуально озабоченный самец из всех, кого…
— Но это было первое, что бросилось мне в глаза, — попытался оправдаться Пирс и стремительно привлек Алисию к себе так, что ее грудь уперлась в его. — Более прелестного задика я не видел никогда в жизни.
— А повидал ты немало, я полагаю?
— Ты что, ревнуешь?
— Прямо позеленела от ревности.
— Отлично!
Алисия и в самом деле исходила ревностью — ревностью ко всем тем женщинам, которых он обнимал, ласкал, целовал. Скольких он уже приводил к себе домой под предлогом медленного танца? Скольких осторожно вел по комнатам в спальню, забыв о танцах и думая совершенно о другом?
— У тебя нет причин ревновать к кому бы то ни было. — Его губы прошептали эти слова и приникли к ее губам.
От этого поцелуя у Алисии перехватило дыхание, и одновременно она почувствовала небывалый прилив жизненных сил.
Наконец Пирс оторвался от ее губ, и Алисия нехотя открыла глаза. Она даже не заметила, как они попали из одной комнаты в другую. Это было чудесное, чувственное путешествие через время и пространство. Сейчас, оглядевшись, она увидела, что они находятся в игровой комнате и она прижата к бильярдному столу.
— Ты что, играешь в бильярд?
Она все еще прерывисто дышала, и от этого слова были еле слышны.
— Угу.
Прижав Алисию к столу тяжестью своего тела и сделав таким образом своей пленницей, Пирс начал вынимать шпильки из ее прически. Каждую он брал, осторожно касаясь пальцами, медленно, аккуратно, словно это были настоящие драгоценности. Вскоре ее волосы упали ему на руки сверкающим золотым каскадом. Он зарылся в них лицом.
— А это трудно? — прошептала Алисия.
— Угу.
— И ты хорошо играешь?
— Превосходно!
Он начал ласкать ее грудь, и Алисия застонала.
— Должно быть, ты знаешь способы, которые помогают добиваться победы.
— Главное — помнить о шарах и верно направлять кий.
Алисия высвободилась и с подозрением взглянула на Пирса:
— Ты говоришь о бильярде или о чем-то другом?
Он удивленно вскинул брови:
— Ну разумеется, о бильярде! А ты что подумала? Он взял ее за талию и посадил на стол. Легонько надавив на плечи, он заставил Алисию лечь на зеленое сукно и тут же лег сверху. Его требовательные губы прижались к ее губам. Язык проник ей в рот и, словно горящий факел, зажег тысячи дерзких огней, тут же разбежавшихся по всему ее телу.
