Дана Хадсон - Знай, кошка, свое лукошко!

Джейн покраснела. Врать она не умела, да мать и без слов бы все поняла.

– Это правда, мама. Я месяц жила с мистером Френсисом Ормондом в его особняке в Лондоне.

Тихо ахнув, миссис Сандерсон приложила руки к загоревшимся щекам.

– Боже мой, а я так надеялась, что это только злые слова! Но как ты могла?

Джейн вздохнула. Как объяснить ее тогдашнее умопомрачение, которое не кончилось и до сих пор?

– Я просто влюбилась, мама. Он очень красив.

– Но ведь ты всегда считала, что сначала нужно выйти замуж!

– Да, считала, пока не встретила Френсиса.

– А почему вы не вместе? Поссорились?

Как объяснить, что они не ссорились, но что вместе им не быть никогда? Что они слишком разные и по происхождению и по воспитанию? Что Ормонд и связался-то с ней только потому, что счел ее промышленной шпионкой и захотел вывести на чистую воду, избрав для этого, по его мнению, самый быстрый и действенный способ – ее постель?

Остыв, по здравому размышлению Джейн поняла, что столь неприятные подозрения вызвала сама своим несуразным поведением, но было уже поздно, Ормонд больше не появлялся. Это было понятно. За то, чтобы очутиться в объятиях такого мужчины, многие женщины отдали бы что угодно. А она далеко не красавица. А если к этому добавить его происхождение и богатство…

– Нет, просто мы с ним очень разные.

– А кто он?

Джейн уныло усмехнулась.

– Он внук герцога, мама.

– Господи, ты об этом не знала, когда начала с ним встречаться? – миссис Сандерсон была свято уверена, что каждая кошка должна сидеть исключительно в своем лукошке и не заглядываться на те, что выше.

Джейн призналась:

– Нет, он мне об этом сказал сразу. Это мне было все равно.

Миссис Сандерсон сердито воскликнула:

– А теперь из-за твоего легкомыслия отца могут лишить прихода. Как тогда мы будем жить?

Джейн похолодела. Если мать, обычно такая спокойная и благожелательная, говорит с ней таким тоном, то дело и в самом деле плохо.

– Как это?

– Николс составил жалобу, которую подписали некоторые из жителей деревни. Те, которые недовольны отцовской принципиальностью и строгостью. И теперь эту жалобу разбирает епископский совет.

Джейн почувствовала противную слабость в ногах, и была вынуждена присесть. Обессилено повторила вопрос матери:

– Но как мы тогда будем жить?

– Не знаю, Джейн, не знаю.

Решив, что ей необходимо поговорить с подлым Энтони, глядя ему прямо в глаза, Джейн решительно встала, и, сказав миссис Сандерсон, что пойдет прогуляется, вышла из дома.

Она пошла к небольшому особняку Николсонов, стоявшему на противоположном конце деревни. Жители, встречавшиеся ей, отвечали довольно приветливо, но при этом осматривали ее фигуру с таким неприличным интересом, явно ожидая найти наглядное подтверждение утверждениям Энтони, что ей стало и стыдно, и противно.

У дома Николсонов Джейн немного помедлила, собираясь с духом, и постучала только после того, как заметила мелькнувшее в окне чье-то лицо.

На крыльцо вышла миссис Николс в платье неприятного серо-зеленого цвета и, нахмурившись, спросила:

– Тебе чего?

Вздрогнув от откровенного презрения, звучавшего в голосе еще недавно приветливой женщины, Джейн все же достаточно твердо сказала:

– Тони дома?

Миссис Николс сердито заявила:

– Для тебя его никогда не будет дома!

Джейн спросила не менее сердитым тоном:

– И почему это?

– Да потому, что ты за него замуж выйти отказалась, а с каким-то там жалким типом переспала!

Пылая негодованием, Джейн поправила:

– Нет, не так, миссис Николс! Энтони не предлагал мне руку и сердце! Он просто захотел со мной переспать! И вот в этом-то я ему и отказала! Наоборот, я сказала ему, что буду спать с ним после свадьбы, а он заявил, что не собирается на мне жениться, и посоветовал сначала узнать жизнь! Что я и сделала!

Миссис Николс замерла, не веря своим ушам, а тем более тому, что всегда сдержанная и скромная мисс Сандерсон посмела ей говорить в лицо такие слова, да еще столь неприязненным тоном, а Джейн повернулась и пошла по улице, гордо вдернув подбородок. Ей очень хотелось плакать, но она себе такой роскоши позволить не могла. Возможно, вечером, закрывшись в своей комнате, но не сейчас.

Дойдя до церкви, она перекрестилась и вошла, намереваясь откровенно переговорить с отцом. Вдруг еще что-то можно поправить? Хотя что и как?

К ее негодованию, в церкви был Энтони Николс. Он громким самоуверенным голосом говорил ее отцу:

– Она просто настоящая шлюха! Спать с каким-то наглым нуворишем после нескольких часов знакомства! Честно говоря, я себе такого и представить не мог! Всегда считал ее приличной девушкой, а она жалкая шалава!

Джейн устало провела рукой по лицу, пытаясь стереть данное ей определение. И этого отвратительного мальчишку она когда-то считала своим лучшим другом! Она хотела подойти к нему и дать оглушительную оплеуху, но ноги почему-то приросли к полу, а из глаз начали сами по себе капать слезы. Это было отвратительно, и она сердито скомандовала себе: Не сметь! Сама виновата, что влюбилась в человека, который видел в ней только то, что хотел. А именно промышленную шпионку, ради денег залезшую к нему в постель.

Это нелепое обвинение приободрило Джейн, главным образом потому, что абсолютно не соответствовало действительности, и она смогла отодрать от пола приросшие к нему ноги. Подойдя к Энтони, мрачно спросила:

– А что еще ты можешь сказать, Тони?

Не ожидавший ее появления Николс резко повернулся и сделал шаг назад. Не то чтоб он испугался, но вид растрепанной, с горящими глазами Джейн внушал ему определенные опасения. Что она жаждет дать ему оплеуху, было видно сразу.

Но отступать было некуда, и он продолжал хорохориться.

– А что ты можешь сказать в свое оправдание? Что, ты не жила целый месяц с тем надменным денди?

Нагнув голову, будто собираясь прыгнуть на своего врага, Джейн тихо спросила:

– А какое тебе дело, с кем я жила или не жила? Кто ты такой, чтобы контролировать мою жизнь?

Энтони гордо заявил:

– Присматривать за тобой меня попросил твой отец!

Мистер Сандерсон холодно признал:

– Это было моей ошибкой. Единственное мое оправдание, что я имел в виду совсем другое. Просто дружескую помощь в незнакомом месте.

Николса это не смутило.

– Я это и делал. До той поры, пока она не спуталась с этим аристократом. Я-то жениться на ней хотел, считал ее порядочной девушкой, а она просто шлюха!

Не выдержавшая оскорблений Джейн занесла руку для удара, но отец ее перехватил.

– Я предупреждал тебя, что все так и будет, если ты не будешь думать, что делаешь.

Отскочивший еще дальше Энтони завопил: