Отчим. Куколка для Монстра - Ольга Дашкова
Но это были еще не все скандалы этого дня.
Глава 31
— Дмитрий, что происходит? Ты думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь? Между вами что-то было? Можешь не отвечать, я уверена, что было. Ты трахаешь ее, трахаешь мою дочь в моем собственном доме?
Мать кричит так, что слышно на лестнице, можно даже не прислушиваться. Я остановилась, вцепилась в перила. Слушаю истерику и наблюдаю за тем, как Федор с Мариной разбирают елку.
Психоделическая рождественская ель из дома уходит, а сумасшествие остается. Это даже не шутка. Это горькая правда.
Мать не дура, она догадывается. Интересно, будь я чьей-то женой, я бы догадалась, что муж мне изменяет? Не знаю, не могу представить себя в этой роли. Но то, что между мной и отчимом что-то происходит, я отрицать не буду. И это не просто отношения отчима и падчерицы.
Я призналась уже самой себе, что этот мужчина имеет надо мной безграничную власть. Я не я рядом с ним. Что это, как не притяжение, страсть, влечение? Наверняка нечто больное, что будет отравлять мне жизнь вечно, пока я не избавлюсь от него.
Но в том-то и проблема, что я не хочу этого делать. Мне некуда идти и нечем пока заняться. Я сама в прострации, балет для меня закрыт, даже не хочу возвращаться в академию.
Надо попросить Ксюху, чтобы собрала оставшиеся вещи и выслала их. Как соберусь с мыслями, съезжу сама и заберу документы.
— Почему ты мне не отвечаешь? Я для тебя как пустое место всегда была и останусь. Дмитрий, посмотри на меня! Все, что я делаю, я делаю ради нас, ради нашего будущего, и клиника…
— Закрой рот. Закрой уже свой рот. Я тебе сколько раз говорил про клинику? Не смей даже думать, этого никогда не будет!
Федор с Мариной подняли головы вверх, но тут же их опустили, делая вид, что ничего не слышали. Слышно было всем.
Что за клиника, никак понять не могу? Не первый раз о ней слышу. Куда мать постоянно ездит, задевая эту тему, выбешивая своего мужа? Пластические операции? Да пусть делает сколько угодно. Или Горну не нравятся силиконовые женщины?
При мыслях о том, какие женщины ему могут нравиться, по телу прошла дрожь. Ему нравятся такие, как я, это очевидно. То, как он смотрел, трахая глазами, трахая языком мой рот, а потом своим членом меня, это говорит о многом.
Даже при воспоминании о том, что случилось, о тех двух страстных половых актах между нами, можно понять, что здесь не все так просто. И его слова, которые он постоянно повторяет, что я его. Ты моя… моя.
Это подкупает. Это заставляет сердце биться чаще и больнее. Оно теперь всегда так делает, но быть чьей-то — это что-то на уровне животных инстинктов. Я его самка. Он мой самец. И каждый, кто посягнет на меня, будет убит.
Так и рехнуться можно.
Услышав громкие шаги, я вышла из ступора своих раздумий, начала спускаться, понимая, что можно даже не оборачиваться — это Горн, следом идет он. Все-таки на последней ступеньке сделала это, и меня сразу обдало жаром.
Мои эмоции и реакция на мужчину не дают мне покоя. В глазах Дмитрия были холод, ненависть и презрение. И ничего того, что я видела в них несколько часов назад, когда он брал меня в своем кабинете, не давая дышать, заставляя сокращаться на его члене, получать удовольствие, кричать, царапая кожу.
А потом Антошей были сказаны все слова о том, как он ненавидит меня и всю мою семью за то, что его родители погибли по вине Туманова, сгорев в машине, в которой был и сам Дмитрий. Вот откуда у него огромный ожог на спине. Я не видела его, только в своих видениях, но я чувствовала пальцами неровности кожи, это пробуждало страх и интерес.
— Федор, когда будет готов ужин?
— Дмитрий Германович, все приготовят через сорок минут. Тигран уже заканчивает.
— Хорошо. Да, правильно, давно пора убирать елку, праздники закончились.
Я села на диван, закинув на журнальный стол ноги. Я сейчас вполне демократично одета, для девушки в самый раз. Облегающие светлые легинсы, длинная толстовка — вполне домашний вариант. Но по Дмитрию Германовичу было заметно, что он остался недоволен. Да плевать я хотела на его удовольствие, хотя нет, плевать — это опрометчиво.
Нужно было во всем разобраться, а мысли были заняты только им, тем, что случилось, нашим сексом. Что вообще происходит между нами? Как долго это будет продолжаться и когда это закончится? Казалось, что никогда, я сама должна буду положить этому конец.
— Виталина, все в порядке?
Наконец обратил на меня внимание.
— Да, Дмитрий Германович, все просто прекрасно. Не считая вашего племянника. Вы, пожалуйста, умерьте его пылкий нрав или каких таблеток дайте от бешенства. А лучше — предлагаю посадить его на цепь со строгим ошейником. Чтобы он не заходил больше ко мне в комнату, когда я принимаю душ, и не пытался задушить или трахнуть. Иначе в его голову полетит не только статуэтка, а что потяжелее.
Горн побледнел, желваки заиграли на скулах, губы плотно сжались. То ли ему не понравилось, как я отзываюсь о его племяннике, то ли то, что этот племянник посягал на меня. Одному дьяволу известно, что у него в голове.
— Да, Вальтер рассказал об этом инциденте.
Инцидент — он так это называет? Я почти пробила парню голову, была кровь. Это всего лишь был инцидент? Хорошо, хозяин-барин, пусть будет так, Дмитрию Германовичу виднее.
— А еще он просил меня…
— Извини.
У Дмитрия зазвонил телефон, он недовольно посмотрел на экран, отошел, начал разговаривать. Понятно, сейчас не до меня. И тут меня как осенило. Антон говорил о каком-то тайном завещании. Или я так решила, что это тайное завещание отца, что оно есть.
Но если он об этом говорит, значит, это не пустые слова, значит, действительно оно существует и его надо найти. Так, Виталина, включи мозг. Включи мозг и начинай соображать. Не думай ни о чем, только о деле.
Мысли закопошились в голове, начали всплывать картинки из прошлого. Нет, практически ничего не помню, что говорил отец, лишь какие-то старые книги, мы с ним однажды перебирали сказки.
Да, это были сказки, антикварные книги, им больше ста лет, я любила их листать. Там были странные
