Мама знает лучше - Ария Тес
Тетя Валя — так ее зовут, — оборачивается на нас, отходит чуть в сторону, чтобы пропустить нас, сама щурится, вглядываясь в лобовое стекло. Любопытная крыса.
Я же злюсь еще больше, показываю ей средний палец и резко газую. Надеюсь, что шины мои обдали ее пылью с ног до головы — это мой максимум. Пока…это все, что я могу сделать.
— Твари… — рычу еле слышно, Алина пару раз кивает.
— Сэм…
— Да, я в курсе. Он охранял наш дом.
— Ага. Знаешь? Стало так странно, когда вы уехали…
Бросаю на нее взгляд и хмурюсь.
— В смысле?
— Ну…Люди вдруг, как с цепи сорвались. Стали вести себя…
Как твари.
— …Я раньше этого не замечала. В детстве казалось, что ты растешь в сказке, а потом она резко стала кошмаром. Так, наверно, взрослеешь, да? Когда понимаешь, что мир вокруг тебя порой слишком жесток, чтобы быть правдой?
— Увы и ах, это правда.
Торможу возле их дома и вздыхаю, а потом смотрю на Линку.
— Но это не значит, что весь мир — дерьмо. Можно уцепиться за близких тебе людей и всегда быть счастливым.
— Аури, я…
— Не надо, — говорю мягко и также улыбаюсь, — Правда. Не благодари и не извиняйся.
— Откуда ты знаешь, что я хочу извиниться?
— Я очень хорошо помню девчушку, за которую было приятно цепляться, — подмигиваю ей и выхожу на улицу, — Пошли. Надо собрать ваши вещи.
Алинка не спорит, а следует за мной до калитки, потом по тоненькой тропке из темного песка до дома. С грустью смотрит на свои цветы. В этом взгляде я узнаю бабулю, и на душе становится чуть теплее, будто она на мгновение снова рядом.
Мне нравится эта мысль. Думать, что хотя бы в чем-то, в ком-то, кроме нас с мамой, она еще жива.
— Ой!
Линка резко тормозит, не доходя до веранды. Ее глаза округляются, а сама она белеет. Сначала я не понимаю, в чем дело? Но когда поворачиваюсь, чтобы увидеть тоже, что видит она — все встает на свои места.
Лужа крови.
Уродливым пятном она растеклась по полу, подсохла, но лучше не стало. Это по-прежнему страшно, и внутри я сама цепенею, будто на мгновение переживаю страшные минуты заново.
Все заново.
Но, стоп! Нельзя этому поддаваться. Паника, страх, боль и слезы — это последнее, что нужно от нас Сэму. Но Алина…
Бросаю на нее взгляд и шепчу.
— Слушай, я могу сама сходить. Скажи…
— Нет, — решительно мотает головой и идет вперед, обогнув меня, — Я сама это сделаю. Я должна. Ради брата.
В который раз меня поражает эта маленькая девушка. Мы с ней почти одногодки, конечно, я старше всего на полтора года, но все равно. Линка для меня была всегда гораздо младшей сестричкой. Хрупкая, нежная, ранимая. Таких еще называют «не от мира сего». Как маленький цветочек на тоненьком стебельке, она стремится пробиться к солнышку, но ее в любой момент может снести один неаккуратный порыв ветра. А сейчас? Что я вижу? Это женщина. Молодая, сильная и смелая женщина. Я ведь не знаю, сколько она отказывалась подписать документы, которые принес лечащих врач…как там его? А, впрочем, неважно. Я не знаю! Но думаю, что достаточно долго, чтобы в ход пошли уговоры нежным, лелейным голоском нашей Королевы. И даже ее присутствие ведь говорит о многом! Что-то я сомневаюсь, что она в принципе собиралась ехать . Наверно, думала, что у «впрочем неважно» удастся самому продавить глупую девчонку, но нет — она не подписала. А подписала бы вообще?
Захожу следом за Линкой и тихо спрашиваю.
— Что они просили тебя подписать?
Она резко замирает. Пару мгновений молчит, а потом глухо роняет.
— Отказ от аппаратов и реанимации.
Мда…
Ладно. Потираю усталые глаза и тихо вздыхаю, а потом решаю сменить тему. Нужно поговорить о чем-то отвлеченном. Нужно…господи, просто забыть хотя бы на мгновение, что веранда залита кровью Сэма! Поэтому…
— А где ты была?
Линка оборачивается на меня. Хмурится. Не понимает вопроса? Или он слишком личный? Черт, наверно, да. Решаю уточнить.
— Тебя не было, когда я приехала, ну и…потом. Там. Тебе звонили, а ты пришла не сразу, — чувствую, что моя тактика жестко проседает — я лезу глубже, а потом еще больше себя закапываю нелепым смешком и вопросом, — Неужели у мальчишки?
Бле-е-а-а-а-а…
Рукалицо.
Наверное, всему виной недосып, или я действительно в своих казематах окончательно свихнулась и разучилась нормально с людьми общаться. Так, по крайней мере, говорит мама. И возможно, а судя по всему, даже точно, она права.
Выдыхаю шумно, смотрю в потолок.
— Прости. Я пыталась разрядить обстановку и задать какой-нибудь вопрос, но…что-то как-то не сложилось, — снова смотрю на нее и немного успокаиваюсь: Линка улыбается, и я делаю то же самое, — Прости. Полезла не в свое дело, да?
— Да нет. Тебе можно.
Ответ греет меня сильнее, а Линка поворачивается к своему шкафу и достает из него горку стареньких платьев. Дергает плечами.
— Нет никакого мальчишки. Я работала.
— Работала? Ночью?
— Ну…да.
Она отвечает с неохотой: меня это напрягает еще больше. Я теснее сжимаю себя руками, опираясь на дверной косяк, и молюсь, чтобы без треша — пожалуйстапожалуйстапожалуйста! Мне ведь всякие ужасы сразу в голову лезут. Почему-то. Грязь, ад, боль. Сэм был очень зол, когда мы столкнулись с Быковым. Он был очень-очень зол, и да, он меня, конечно…кхм, любит, но настолько? Что-то я сомневаюсь.
Кажется, за этими чувствами, которые теперь открываются в новом свете, кроется что-то большее.
Что?
Спросить? Я хочу, но могу ли?
Черт.
Меня на части разрывает неуверенность, но Линка меня спасает. Через пару мгновений добавляет тихо.
— Я работаю уборщицей в универсаме.
Что?!
Моментально хмурюсь так сильно, что фокус зрения сбивается.
— В смысле, уборщицей?!
У тебя же золотая медаль в школе была! А потом…потом…ты же почти на Красный диплом шла! Какого черта?!
Все это я не произношу, но вкладываю в свой вопрос. А Лина…она на мгновение замирает, потом я слышу горький смешок и ее тихий-тихий голос.
— Когда твой брат объявляет войну верхушке власти, перед тобой все двери закрываются, Аури.
Если бы кто знал…если бы знал! какой
