Любовь на грани смерти - Юлия Гойгель
— Мне совсем неважно, я там, или не я, — тоже пожала плечами. — Больше платить не буду. Так и напишу. Пусть хоть всему городу рассылает.
— Подожди с письмами, — покачал головой Стас. — Нужно узнать, почему этот фотограф именно теперь решил о себе напомнить. Кто-то попросил или сам тебя забыть не может?
— Эти два фото тоже принадлежат другой девушке, — неожиданно проговорил Леон. — Я уверен.
— Качество плохое. Родинок или других отметин не разобрать, — не согласился Стас.
— Я увидел то, что хорошо помню, — не стал вдаваться в подробности Бесов. — Лишь на самом первом фото действительно ничего не видно. Темно и девушка почти полностью накрыта.
Я всё же подошла к ноутбуку и всмотрелась в увеличенные кадры.
— Это я. У меня было такое постельное бельё. И часть обоев видно. И волосы здесь длиннее, чем на остальных фото. Уже потом я стала короче их стричь. Можно, я поеду домой? Уже пять часов. Завтра приеду к семи и доделаю, что сегодня не успела, — на Леона смотреть так и не решилась. Пока говорила, смотрела на свои босые ноги.
— Дома обсудим, — согласился Стас. — Собирайтесь. Пойду пошевелю охрану.
Я вышла за ним следом. Выключила компьютер, обула валяющиеся под столом туфли и заглянула в сумочку. К счастью, ключи от квартиры лежали в боковом карманчике. За вещами, конечно же, возвращаться не буду. Жаль, что и большинство старых останется в доме. Хотя… Понадобятся ли они мне вообще? До квартиры бы живой добраться.
Глава 25. Последний раз
— Распоряжение вас выпускать не поступало, — загородил мне выход из приёмной оставленный Женя.
Не попытался до меня дотронуться. Загораживал проход и всё.
— Женя, подожди нас за дверью, — приказал Бесов, тоже выходя из своего кабинета. Он надел чистую рубашку и держал в руках ноутбук, который каждый день брал с собой в офис.
Охранник быстро вышел и прикрыл дверь приёмной.
— Лиза, ничего не изменилось. Мы возвращаемся ко мне домой, — мягко произнёс Леон. — Оставаться одной тебе по-прежнему опасно.
Я всё же посмотрела в его лицо. Он что, забыл, как едва не свернул мне шею?
— А с вами, не опасно? Думаете, я уже чего-то боюсь? Через час, через день, через неделю вам снова могут прислать фотографии, или видео, или анонимку в конверте. Вы отреагируете по-другому?
— Я отреагирую по-другому, — тоже глядя мне в глаза, ответил он. — Подобного больше никогда не повторится.
— Вы уже мне это обещали. Я не кошка, девяти жизней у меня нет. Даже парочки в запасе не завалялось.
— Последний раз, Лиз. Поверь последний раз, — попросил мужчина.
— Леон, если я поверю — это ничего не изменит. Мне не забыть. Как и вам. Дело даже не в фотографиях. Это было. Другой мужчина был. И Влад был. Мне не стать юной и чистой. Даже, если бы я сама этого хотела.
Он тяжело сглотнул. Положил ноутбук на стойку и поднял руки. Я тут же отступила назад. Я теперь всегда буду отступать, когда он поднимет руку.
— Возвращаемся в дом, Лиза. В мой дом, — так и не сделав, что намеревался, произнёс Бесов. — Поговорим, когда ты будешь готова к разговору.
В доме я сразу же стала подниматься по лестнице.
— Лиза, — окликнул меня босс.
Я подождала, пока уйдёт охрана. Неужели он думает, что я теперь с ним спать в одну постель лягу? Да я не то, что не усну, глаз не закрою.
— Я хочу вернуться в комнату, Леон Русланович.
— Лиза!
— Я хорошо подумала.
На ужин я пошла. Нечего привлекать к себе лишнего внимания детскими капризами. Никогда не любила подобный тип людей. Выпила чашку чая и съела сладкую кукурузную лепешку. Леон и Стас по-прежнему отдавали предпочтение многим блюдам восточной кухни. А вот мне не очень нравился их острый вкус.
Мясоедом я не была, поэтому отсутствие свинины меня не расстраивало. Почти каждый вечер на ужин был плов, вернее, его очередная разновидность. Стас мне «с ходу» легко набросал десяток рецептов его приготовления. Самым известным являлся «кабули-пилав». Он готовился из рассыпчатого длиннозёрного риса, куда добавлялась яркая карамелизированная морковь и изюм, кусочки молодого ягнёнка. Но чаще всего на столе были блюда из нежной телятины, к которым я быстро привыкла.
Как мне как-то вечером рассказал сам Леон, особенностью национальной кухни его родины являлось полная взаимозаменяемость мяса. Нет ягнёнка, добавили баранину, можно телятину или говядину, если совсем туго, заменили курицей. Также на столе часто были мясные блюда, похожие на наши фрикадельки и пельмени, начинкой которых являлся лук и шпинат. В выходные на обед подавался густой и наваристый суп, опять же, с изобилием мяса. Вес каждого мужчины, на мой взгляд, перевалил за сотню. Даже Влад, самый стройный из них, весил сотню. Все втроём часто зависали в расположенном в подвале коттеджа тренажёрном зале. Понятно, что всю эту активность и впечатляющие габариты нужно компенсировать приличной порцией белка.
Леон упоминал, что молочные продукты также часто встречаются в афганском меню. Но никто из братьев их не любил. Я тоже не жаловала. Единственное, что постоянно находилось в холодильнике — это разнообразные йогурты. Их любили все.
Уже Стас рассказал мне о том, что основным напитком в Афганистане является чай. Его пьют без ограничений, как чёрный, так и зелёный. Привычка к кофе возникла уже в Америке.
— Может, хочешь, чтобы тебе что-нибудь приготовили? — спросил Леон, глядя на кусочек лепёшки в моих пальцах.
— Нет, спасибо. Я не голодна. Можно, я пойду в комнату?
— Иди, — разрешил он.
Вернувшись в спальню на втором этаже, взяла свои вещи. Пользуясь отсутствием Влада, я набрала ванну и, добавив ароматной пены, залезла в горячую воду. Своей ванны в гостевой спальне не было.
Нервный озноб всё ещё сотрясал тело. Хотелось в чём-то согреться. Я всё ещё отчётливо чувствовала сильные руки Леона на своей шее. Воспоминание лишь усиливало озноб.
Горячая вода сделала своё дело. Я понемногу расслабилась и не заметила, как уснула. Проснулась от того, что кто-то открыл краны с горячей водой и слив ванны, спуская остывшую воду.
— Заболеть решила? — мягко укорил меня Бесов.
— Нет. Уснула. Мне холодно было.
— Естественно. Вода давно остыла.
— Ещё раньше. Что вы делаете?
Мужчина снял свою футболку и выглянул из ванной.
— Стас, сделай Лизе чай, — дожидаться ответа не стал, вновь прикрыв дверь. Налил на губку
