Заложник зла - Рэйвен Дарк
На полпути по длинной улице, у дома с вывеской «Продается», вывешенной на лужайке, Рэт сигнализирует нам остановиться. Мы въезжаем на подъездную дорожку и глушим двигатели. Рэт указывает на то, что кажется старым двухэтажным домом в конце улицы. Никаких вывесок, никого снаружи. На самом деле, вся улица кажется городом-призраком, или все на работе.
— Это оно, — говорит Рэт.
Я оцениваю дом. Он выглядит обычным, с окрашенным забором, который проходит через заднюю часть дома с обеих сторон, вероятно, для защиты от хищников и для уединения. Ближайшие дома с обеих сторон находятся на расстоянии ста футов или больше. Подъездная дорожка проходит вдоль боковой части дома вокруг задней части. Там есть ухоженный сад и низкий кустарник, аккуратно выстилающий подъездную дорожку, а каменная дорожка ведет к входной двери.
Чистый американский пригород, прямо из «Проделки Бивера».
Я спешиваюсь вместе с остальными, которые снимают шлемы. — Я пойду и проверю это место. Рэт, ты идешь со мной, — я жестом подзываю его. Высокий, но стройный, с приятным лицом, он вряд ли кого-нибудь там напугает. — Мы не хотим пугать дорогую старушку Рози в следующей жизни, когда все мы будем стоять на ее крыльце. Рипер и Страйкер, вы остаетесь здесь и смотрите в оба.
Рэт и я оставляем Страйкера и Рипера позади и идем по дорожке к входной двери. Я бросаю на Рэта взгляд и указываю на табличку, вывешенную на ухоженной лужайке перед домом. На табличке написано «Защищен системами сигнализации Бейтса».
— Я вижу, — говорит Рэт тихим голосом, выглядя совсем не обеспокоенным. — Я позабочусь об этом, если нам придется.
Я оглядываюсь на окна. Нет жалюзи. На подъездной дорожке нет машины. Может быть, дома никого нет. Я стучу медным молотком в дверь.
Никто не отвечает, и я ничего не слышу изнутри, поэтому стучу снова, на этот раз громче.
Через несколько секунд щелкает замок. Дверь открывается, и в щель выглядывает лицо молодой девушки.
— Да? — она говорит так тихо, что я почти не слышу ее.
Мне сразу бросается в глаза несколько вещей. Ее лицо желтоватое и бледное, как будто она годами не видела солнечного света. Ее светло-каштановые волосы длинные и вьющиеся. Ее одежда выглядит старой и поношенной, мешковатые джинсы свисают с ее очень худого тела. На ней выцветшая черная футболка «Харлей», эмблема наполовину стерта. У нее вид нездорового человека, который сильно похудел за очень короткое время. Черт, ей не может быть больше девятнадцати.
На ее лбу тоже выступает пот, и как только ее взгляд падает на наши порезы, то немногое, что осталось на ее впалых щеках, исчезает с них.
Запугивание не сработает с этой девушкой. Если мы собираемся попасть в этот дом, нам нужно действовать осторожно. Я отступаю назад, позволяя Рэту взять верх.
— Привет. Рози здесь? — спрашивает он.
Девушка качает головой. — Ее сейчас здесь нет, — и снова ее голос едва слышен, но он недостаточно низкий, чтобы я не заметил в нем дрожи. Люди обычно успокаиваются, когда Рэт разговаривает с ними, любая нервозность по поводу нашего статуса байкера успокаивается. Но когда он шагнул вперед, отнюдь не спокойно, она вздрогнула. — Не хотите ли оставить сообщение?
— У вас есть свободные комнаты? У нас в городе есть несколько парней, которые ищут место, где можно остановиться на несколько ночей.
— Рози вернется только завтра, — она заламывает руки. Я замечаю, что они мозолистые и потрескавшиеся. Ди назвала бы их руками посудомойки. — Я не знаю, что есть прямо сейчас.
Рэт бросает на меня взгляд, и я слегка киваю ему, молча говоря ему, чтобы он продолжал говорить, пока я перехожу через парадную лестницу и заглядываю в окна, как будто пытаясь понять, тот ли это тип жилья, в котором мы бы остановились.
Рэт получает сообщение. — Сколько стоят комнаты? И что входит в них?
Слева от дверей большое эркерное окно выходит в безупречно чистую гостиную с чистым бежевым ковром, ужасной мебелью с цветочным рисунком и уродливыми лампами на боковых столиках. Дальше я разглядываю лестницу, ведущую на второй этаж.
Это похоже на бабушкин дом, место, где маленькая старушка хлопочет на кухне, выпекая печенье и сытные завтраки для своих постояльцев. Я был бы готов бросить все на хрен и отправиться обратно прямо сейчас, списав эту поездку на пустую трату времени, если бы не знал, что что-то не так.
Эта женщина связана с Адамсоном, парнем, из особняка которого сбежали боевики, и эта чертова цыпочка выглядит слишком нервной. Она что-то скрывает.
Я возвращаюсь к Рэту, когда он ее о чем-то спрашивает.
— Я ничего не знаю о том, сколько она берет, — говорит девушка тем же дрожащим, тихим хрипом. Она переступает с ноги на ногу. — Я всего лишь экономка.
Она выглядит так, как будто вот-вот скажет нам убираться, но она слишком чертовски боится сказать это. Она также не смотрит ни одному из нас в глаза, ее взгляд устремлен в пол.
Рэт смотрит на меня через плечо. Его брови хмурятся от беспокойства, прежде чем он четко произносит: — Она в ужасе.
Я подхожу ближе к двери.
Ее поведение кричит о покорности. Она так сильно напоминает мне Эмму, что это выбивает меня из колеи. Что, черт возьми, здесь происходит?
Я смотрю ей за спину, но в коридоре слишком темно, чтобы сказать, есть ли там кто-нибудь. Затем я сокращаю расстояние между нами. Она вздрагивает, ее рука сжимает дверь так, что костяшки пальцев побелели, но я замечаю, что она не закрывает ее. Я кладу руку на дверной косяк, создавая впечатление секретности.
— Все в порядке? — спрашиваю я, понижая голос.
Наконец ее глаза устремляются на мои, и они расширяются, как будто она видит что-то в моем лице, что пугает ее.
— Все в порядке. Мне просто нужно вернуться к домашним делам, — она делает небольшой шаг назад. — Все в порядке, — говорит она почти твердо. — Рози вернется завтра. Пожалуйста, уходите.
С этими словами она закрывает дверь,
