Логово дьявола - Анна Зайрес
Я хочу владеть ею внутри и снаружи, приковать ее к себе и никогда не отпускать.
Что-то из моих намерений должно проявиться, потому что ее дыхание сбивается, а горло нервно сглатывает. «Николай, я…»
— Оставь ноутбук включенным по вечерам, — тихо приказываю я и, опуская руку, отступаю назад, прежде чем успеваю поддаться опасному водовороту внутри себя.
Зверю, которого не может скрыть никакая утонченность.
28
Хлоя
колотящимся сердцем я смотрю через окно в комнате Славы, как Павел загружает чемодан на заднее сиденье гладкого белого внедорожника и садится за руль. Через минуту Николай подходит к машине. Одетый в строго скроенный серый костюм и белую рубашку в тонкую полоску, с сумкой для ноутбука, перекинутой через одно плечо, он выглядит как влиятельный бизнесмен. Двигаясь со своей обычной спортивной грацией, он забирается на переднее пассажирское сиденье и закрывает дверь.
Я судорожно вздохнула, мой пульс замедлился, когда машина отъехала и исчезла на извилистой подъездной дорожке. Я понятия не имею, как я отношусь к его уходу или к тому, что произошло в его офисе. Он собирался меня поцеловать? Если бы я не назвал его имени, он бы…
— Хлоя? — раздается тихий высокий голос, и я поворачиваюсь с улыбкой, отбрасывая все мысли о моем работодателе.
"Да, дорогой?"
Слава держит коробку с деталями LEGO. "Замок?"
Я ухмыляюсь. «Конечно, давайте». Мне нравится, что он запомнил это слово и чувствует себя достаточно комфортно, чтобы называть меня по имени. Он действительно один из самых способных детей, которых я когда-либо встречала, и я не сомневаюсь, что мне придется о многом сообщить Николаю, когда он позвонит мне.
Мое сердцебиение снова ускоряется при мысли о разговоре с ним на видео, и я занят тем, что достаю детали LEGO из коробки. Какая-то часть меня рада, что Николай ушел… что следующие несколько дней мне не придется бороться с его опасным магнетическим присутствием. Но другая, более слабая часть меня уже оплакивала его отсутствие. Пасмурное небо снаружи кажется темнее, серее, дом пустее и холоднее.
Как будто что-то жизненно важное исчезло из моей жизни, оставив после себя странное чувство пустоты.
Остаток утра я провожу со Славой, играя в разные развивающие игры, а потом обедаем в столовой, только вдвоем, а Людмила выносит все блюда.
«Головная боль», — сообщает она мне, когда я спрашиваю об Алине. — Ты сам себя ешь, ладно?
Я киваю, сдерживая смех неудачной фразы. Может быть, жена Павла согласится на уроки английского, пока я здесь? Надо будет как-нибудь у нее спросить. Пока я сосредотачиваюсь на том, чтобы дать Славе щедрую порцию всего, что есть на столе, а затем сделать то же самое для себя, пока Людмила исчезает на кухне. Я не вижу ее снова до обеда, который Алина тоже пропускает, оставляя меня ужинать наедине с моей подопечной.
Я не возражаю. На самом деле это облегчение. Несмотря на роскошную одежду, которую мы со Славой надели в соответствии с «домашними правилами», ужин кажется гораздо более непринужденным, когда мы вдвоем, в атмосфере отсутствуют все напряжение и напряжение, которые приносят с собой братья и сестры Молотовы. Я играю со своей едой, заставляя Славу хихикать как сумасшедший, и продолжаю учить его словам, обозначающим разные продукты, а также основным фразам во время еды. Вскоре он по-английски просит меня передать ему салфетку, и, используя множество жестов и выражений лица, нам удается обсудить, какие продукты ему нравятся больше всего, а какие нет.
Только когда Людмила уводит Славу, чтобы уложить его спать, а я поднимаюсь в свою комнату, я понимаю, что мне нужна Алина. Это она должна создать для меня учетную запись на защищенной платформе для видеоконференций. Сомневаюсь, что Николай позвонит мне сегодня вечером — он, скорее всего, все еще в воздухе, — но он мог бы легко позвонить мне завтра утром. Или посреди ночи, если он приземлится.
Тем не менее, я не хочу беспокоить ее, если она плохо себя чувствует.
Решаю начать с настройки самого компьютера. Это элегантный MacBook Pro высокого класса, и когда я распаковываю его из коробки, я понимаю, что у меня никогда не было такого дорогого ноутбука. Трудно поверить, что у Николая она лежала в ящике стола, как запасная ручка.
Опять же, чему я удивляюсь? У этой семьи явно есть деньги, чтобы сжечь.
Я загружаю ноутбук и выполняю новую процедуру настройки компьютера. Но когда я пытаюсь подключиться к Wi-Fi, я не могу — он защищен паролем. Мне нужна Алина для этого тоже. Полагаю, я могу спросить Людмилу, но она сейчас укладывает Славу спать, и нет никакой гарантии, что она знает пароль, учитывая, насколько параноидально Молотовы относятся к безопасности, цифровой и прочей.
Раздосадовано выдохнув, я закрываю ноутбук. Без интернета это практически бесполезно.
Думаю, сегодня вечером я буду бездельничать и смотреть телевизор.
Я переодеваюсь в вечернее платье и надеваю пару мягких леггинсов и хлопчатобумажную футболку с длинными рукавами — оба новых приобретения — и удобно устраиваюсь на кровати. Включив телевизор, я нахожу шоу о природе и провожу следующий час, изучая равнины Серенгети. Повествование Дэвида Аттенборо, как всегда, великолепно, и я полностью поглощен историей, разворачивающейся на экране, и впервые за несколько недель мой разум спокоен. Только когда я смотрю, как лев преследует газель, мои мысли возвращаются к убийцам, преследующим меня, и ко мне возвращается беспокойство.
Я до сих пор не знаю, кто эти люди и что они хотели от моей мамы — почему они убили ее и выставили это как самоубийство. Наиболее логичная возможность состоит в том, что она наткнулась на них, когда они грабили квартиру, но тогда почему она была одета в халат, как будто отдыхала дома? И почему полиция не заметила следов взлома или пропажи вещей?
По крайней мере, я предполагаю, что они этого не заметили. Если они это сделали и все равно сочли ее смерть самоубийством… что ж, это поднимает множество других вопросов.
Другая возможность, более вероятная и гораздо более тревожная, заключается в том, что они пришли специально, чтобы убить ее.
Выключив телевизор, я встаю и подхожу к окну, чтобы посмотреть на быстро темнеющий пейзаж. Моя грудь стеснена, мой разум снова взбалтывается. С тех пор,
