Моё проклятье - Элен Боннет
Сэм и Леон идут спереди, а Дэйв тормозит меня и шепчет на ухо, чтобы никто другой не услышал:
— Ит, если тебе плевать на девчонку, то хватит строить из себя ревнивого придурка, — он приподнимает бровь и одаривает меня многозначительным взглядом. — А если ты правда что-то хочешь с ней замутить, то предъяви свои права, а то Леон серьёзно настроен, не на один раз.
Снова хлопает по плечу и ждёт ответа.
— Ничего мне от неё не нужно, — говорю я от злости, и меня раздражает, что друг твердит о какой-то несуществующей и мифической ревности. — Пусть делают что хотят. Не маленькие.
— Как знаешь, — Дэйв пожимает плечами, — я предупредил. Но помни, что из-за девчонок рушить дружеские отношения, — это последнее.
Киваю в знак того, что полностью его поддерживаю. Чужая девушка — табу.
Догоняем Леона с Сэмом и спускаемся вместе в студию.
— Я пока сегодня вас ждал, накидал несколько строк, — сажусь на небольшой диван, который идеально вписывается в этом помещении.
Студия является моим самым любимым местом во всём доме. Готов проводить здесь сутки напролёт, забывая про еду и сон. Ремонт выполнен в стиле хай-тек: тёмные стены, зеркала в металлических рамах с подсветкой. В одной стороне находятся инструменты и пульт для записи, а справа от них — зона отдыха для обсуждений. Также отдельное помещение, предназначенное для звукозаписи. Этот рай подарил мне отец на пятнадцатилетие, когда увидел, что я вплотную занимаюсь творчеством.
Тогда ему нужно было меня чем-то занять, но всё переросло в грандиозные планы, и мы с друзьями медленно, но верно их добиваемся.
— Давай показывай, — Леон просит блокнот. — Попробую музыку подобрать, и тогда понятнее будет, подходит или нет.
Отдаю другу рукопись, и он зачитывает её вслух:
— Я так долго шёл за тобой, за своей мечтой.
Я так долго шептал пустоте и пытался услышать
Голос твой,
Что теперь мне кажется, просто схожу с ума.
Вокруг одиночество и вновь непроглядная мгла.
Ты стала моим виденьем, моим грехом.
Дай не упасть мне с обрыва, дай обрести покой,
Чтобы не искать, не страдать и сердце из осколков собрать,
Чтобы научиться вновь без тебя наконец-то дышать.
Ты моё проклятье, моя мечта,
Сотня снов о тебе и лишь про тебя.
Я до дрожи желаю коснуться твоей руки,
Но лишь в пустоту кричу,
Ведь ускользаешь вновь ты.
Мы окунаемся в мир музыки с головой и даже не замечаем, когда к нам спускается Лили.
20 глава Лилиан
Если честно, то мне безумно хочется посмотреть, как парни играют. До этого приходилось слушать с кухни. Каждый раз поражаюсь, как у них всё слаженно получается. Видимо, вчетвером давно репетируют, не выбивается ни один инструмент, звуки переплетаются, и получается невероятно красиво. Самое главное, что у них разнообразный репертуар. Порой звучат композиции вызывающие, громкие и динамичные, но и лирические иногда также слышны. Не верю, что смогу побывать в студии.
Миранда уже несколько раз упоминала, что парни туда никого не приглашают из знакомых. Только Тиффани. А когда проходят вечеринки, дверь всегда остаётся закрытой.
По поведению Итана было заметно, что он не в восторге от перспективы моего присутствия на репетиции. Спас Леон, и мне приятно, что он повторно меня пригласил.
Не могу понять, что испытываю к Леону. Да и испытываю ли вообще что-то в его присутствии. У него красивые глаза и запоминающаяся внешность, отлично сложенное тело и, как огромный плюс, нет такого давления с его стороны, в отличие от Итана.
Мысли о Ньюмане вмиг заставляют ладони холодеть. Уж этот засранец точно вызывает бурю эмоций, и в большинстве своём это — злость, раздражение и негодование. Но почему-то в моменте на гонках они сменились невероятной теплотой и чувством защищённости. Не могу дать этому феномену нормальное объяснение, но если бы я не увидела перед заездом Итана и его уверенный взгляд, то с большой вероятностью отказалась от этого безумия.
Что этот парень делает с моей головой? Ещё немного — и недалеко до биполярного расстройства. Отметаю мысли о нём и проверяю, сколько остаётся времени до конца программы стиральной машины. Мой взгляд на мгновение цепляется за розовую пену, которая крутится вместе с вещами в барабане.
— Нет-нет! Господи, — опускаюсь на колени перед жужжащей машиной и со слезами на глазах всматриваюсь сквозь стекло дверцы.
Он меня убьёт. Первое, что проносится в голове. И случится это…
Смотрю на таймер, и он предательски показывает, что жить мне отмерено всего десять минут. Появляется идея спрятать одежду и, возможно, Итан не заметит пропажи, всё же в его гардеробе полно другой. Подумаешь, несколькими вещами больше, несколькими меньше.
— Всё же лучше рассказать, — шепчу, прикрывая рот ладонью.
И стоит сделать это сразу. Обречённо поднимаюсь на ноги, бреду к двери в студию. Вот и сменилось моё отличное настроение ужасным. Почему, интересно, жизнь всегда старается всё уравновешивать? Если человек счастлив, то она посылает ему какие-то трудности. Хотя нет, не всё время уравновешивает. Ещё она любит усложнять, когда ты находишься и так в полной заднице, как я, например, сейчас. Разве мало мне неприятностей с этим засранцем? Происшествие с вещами явно станет последней каплей его терпения.
Тихо открываю дверь, спускаюсь на цокольный этаж, а рот открывается сам собой. Как же тут красиво! На стенах закреплены десятки различных гитар, огромные зеркала, виниловые пластинки. Выглядит впечатляюще, немудрено, что в такой атмосфере у них получается так здорово играть.
Вижу, что все четверо сидят за столом и что-то обсуждают. Моё присутствие первым замечает Леон. На его лице появляется счастливая улыбка, словно он выиграл пару сотен в лотерею, не меньше.
— О, ты вовремя, мы как раз сейчас будем разогреваться, — Леон встаёт и направляется в мою сторону. — Можешь сесть на диван и наслаждаться.
Он хочет положить руку мне на талию, но я не даю этого сделать. Качаю головой и испуганными глазами смотрю на Итана.
— Можно тебя на минутку? — тихо произношу я из-за сухости в горле, которая появляется в связи с волнением.
Ньюман что-то черкает в блокноте и задумчиво водит кончиком ручки по нижней губе. Видно, что он полностью сосредоточен на работе, поэтому не разбирает с первого раза мою просьбу.
— Что, Лили? Говори громче, — Итан приподнимает бровь, недовольно смотрит, скорее, на Леона и его руку, повисшую в воздухе, чем на
