Юлия Климова - Снежное сердце
– Так ты не очень расстроилась? – спросила Зойка, стараясь понять по интонации подруги, не находится ли та на грани нервного срыва.
– Вовсе нет, – бодро ответила Таня.
– И ты не в шоке?
– Не-а.
– Хорошо… но все же…
– Меня сейчас волнует только один вопрос: когда я смогу получить деньги за выступление?
– Сегодня! Я позвоню Кириллу Абрамовичу, и только пусть попробует мне отказать! Смотаюсь сначала к нему, а потом к тебе… с ума сойти – это был Барков! Не могу поверить, не могу поверить… а как он на тебя отреагировал?
– Онемел, – засмеялась Таня, – вот у него точно должен быть затяжной шок.
– Наверное, Барков думает, что ты его преследуешь. Интересно, как он себя поведет в понедельник.
– Вдруг повезет, и он уволит меня с работы.
– Ага, было бы неплохо.
По просьбе Зойки Таня еще раз в красках описала свое выступление и спела первый куплет песни. Мотивы вчерашнего вечера приятно ложились на сердце, и счастливая улыбка не сходила с лица. Прижимая трубку к уху, делясь с Зойкой своими мыслями и чувствами, она волновалась и веселилась одновременно, не стараясь отыскать этому причину. Несмотря на потерю «Рыжей осени», несмотря на долговую яму, она вновь радовалась жизни и верила в светлое завтра. Просто так верила.
Но стоило попрощаться с Зоей, положить телефон на стол, как все изменилось. Тоненькие ручейки правды потекли в ее сторону, затапливая с головой… Вчера ей хотелось понравиться Баркову. Да что там понравиться – хотелось убить его своим танцем, пением, красотой! И тепло сейчас именно потому, что кажется, будто она СМОГЛА это сделать. Смогла. Или так только кажется?
Таня подошла к окну, погладила подоконник, дотронулась до тонкого, длинного листа драцены и прижалась лбом к холодному стеклу.
– Как поживаете, Павел Сергеевич? – тихо произнесла она, глядя на заснеженный двор. – Тяжело вам со мной? Понимаю. И хочу сразу предупредить… будет еще хуже.
Улыбнувшись, она нарисовала пальцем на стекле короткую черту. Именно такую – невидимую и запретную, она вчера смело и не раздумывая перешагнула.
Кирилл Абрамович, как ни странно, почти сразу сдался и пообещал, что деньги он достанет. «Приезжай, Карпушина, через пару часов, и не говори потом, что я не чуткий человек. Вот если бы на моем месте был кто-нибудь другой, то свои кровные ты получила бы только в среду…» – набивал он себе цену по телефону. Но Зойка его излияния пропустила мимо ушей. Порадовалась за Таньку, напомнила об обещанной неделе отдыха, распрощалась с пустившимся в разглагольствования администратором и отправилась завтракать.
Через два часа она вышла из офиса фирмы «Ваш друг – массовик-затейник» с двадцатью тысячами рублей во внутреннем кармане сумки. Купила чайную розу, завернула ее в газету и поехала к подруге. Осчастливив Таню и цветком («это что, мне?»), и заработанными деньгами, она вернулась к себе домой, включила любимый фильм «Три орешка для Золушки» и благополучно уснула. Продрыхнув час, подскочила и заметалась по квартире, собираясь в Дом кино «Кадр».
На первом этаже, около афишной тумбы, ее уже ждала Сацкая. Обычно Эльвира одевалась ярко и не без гордости демонстрировала всем длинные вьющиеся рыжие волосы, а тут проявила непонятную скромность и выбрала не самый удачный наряд – потертые джинсы и неброскую бежевую водолазку. Волосы стянула в хвост и скрутила в пучок, лицо практически не накрасила, отчего стали заметны мелкие морщинки, о наличии которых Зойка раньше не догадывалась. Не Сацкая, а просто моль какая-то… Надо же, как меняет людей отсутствие макияжа и стильной одежды. Чего это она так?..
– Привет, – сказала, Эльвира, – пойдем в кафе посидим, до начала еще достаточно времени.
Зойка поздоровалась и согласно кивнула, но душу уже давно скребло сомнение – а чего это Элька так ею заинтересовалась? Учились и учились, ну болтали иногда, ну отрабатывали в самом начале одну или две сцены, но дружбы-то никакой не было.
Сацкая взяла себе бутерброд с рыбой, минералку без газа и шоколадку «Альпен Гольд» с лесными орехами. Зойка купила кока-колу и обсыпанный сахарной пудрой кекс.
– Давай сядем у окна, – предложила Эльвира, и Зойка, оглядываясь по сторонам (нет ли Фадеева – глупо, но нервам этого не объяснишь), покорно поплелась за ней.
Пристроив сумку на подоконнике, Сацкая развернула шоколадку и положила ее на середину стола.
– Угощайся, – сказала она, дружелюбно улыбаясь.
Зойка отломила маленький кусочек и запила его кока-колой. К шоколаду она относилась прохладно, но Эля действовала на нее как удав на кролика (и остаться страшно, и убежать нет сил), и рука сама потянулась к сладкой плитке.
«Чего ей от меня надо? – раздраженно подумала Зойка, отмечая, что взгляд у Сацкой стал гипнотическим».
– Ты любишь Шекспира?
«Кажется, она уже об этом спрашивала, и кажется, лучше соглашаться со всем – может, отстанет».
– Ага, – быстро ответила Зоя.
– И я его очень люблю. И как раз по этому поводу хотела с тобой поговорить, – Эльвира расстегнула кармашек сумки, вынула белую визитку и положила ее на стол. – Я председатель общества «Летняя ночь», которое существует уже три года. Заседания в основном проходят в библиотеке на Полтавской – не так далеко от твоего дома.
Зойка пробежала глазами по визитке и переключилась на кекс.
«Агитировать, значит, будет, ну это еще ничего… послушаю, пообещаю подумать, а потом скажу, что записана в общество любителей Блока и свободного времени совсем нет, – подумала она и изумилась: – Неужели Элька относится к этому так серьезно?»
Знакомство Эльвиры Сацкой с Шекспиром состоялось много лет назад и носило случайный характер. Помялись контурные карты, и, чтобы разгладить страницы, она достала с полок отца самые тяжелые книги и понесла их в свою комнату. По пути уронила том из собрания сочинений Шекспира и наклонилась, чтобы его поднять… Читать книгу Эльвира начала, сидя на полу в коридоре, продолжила на диване, а закончила на следующий день на уроке географии. О! Он писал о ней! Конечно, о ней! Об Эльвире Сацкой! В каждой героине есть ее черты! Он предугадал ее за много лет и только он мог понять ее до самого донышка! Осознав это, она стала считать великого Шекспира своей собственностью, и каждый, кто морщил в его сторону нос, кто говорил, будто такого человека и не существовало (за него трудилась куча народа), кто тыкал пальцем в статьи бульварных газет и усмехался: «Да посмотри, он вообще был женщиной», – становился личным врагом.
Три года назад при помощи Интернета Эльвира собрала на встречу единомышленников. Нет, они не считали, что Шекспир отражал в своих трагедиях и комедиях их души, они просто его любили и уважали. Через месяц в кафе «Ванильное небо» праздновалось открытие общества «Летняя ночь». А еще через месяц началась борьба за доброе имя кумира.
