Познай, где свет (СИ) - Наталья Чернякова
— Привет, — задорно улыбнулся Никита, подойдя к Арине. — Какими судьбами?
— Вот… приехала, — растерялась она. — Бабушка умерла и приехала.
— Прими мои соболезнования, — он наклонил голову. — Давно здесь? — Никита кивнул на лавочку.
— Только пришла. Понимаешь, — принялась Арина объяснять, почему здесь, — ключи забыла, а родителей дома нет. Прямо беда какая-то.
Он понимающе кивнул и спросил, откашлявшись:
— Как себя чувствуешь? — Было заметно, что тоже волнуется.
Тогда, почти сразу после аварийной посадки самолёта на запасном аэродроме он ей звонил, Пересветова узнала об этом позже, когда пришла в себя после операции в больнице и получила телефон. Миллион пропущенных звонков от родителей, друзей, коллег, знакомых. Сначала она ответила родителям и Игорю, а потом сразу — Никите, написав, что с ней всё нормально. Он тут же перезвонил и спросил, всё ли хорошо с ребёнком? Арина, тихо заплакав, ответила: «Ребёнка больше нет». Он, высказав дежурные слова сочувствия, попросил разрешения хоть иногда ей писать и звонить. Пересветова ответила, что достаточно открытки по праздникам. Больше от него не было ни звонков, ни сообщений, наверное, обиделся.
— Нормально я себя чувствую, — нехотя повторила она ту же фразу, что и в больнице.
Они замолчали, а потом он усмехнулся и сказал, лишь бы что-то говорить:
— А я вот…бегаю здесь утрами, если не на службе. Включу наши песни — и побежал. Будто в том счастливом прошлом оказался! Хорошо! — Помолчал немного и, чтобы не затягивать паузу, продолжил:
— Может, отправимся в летнее кафе, если ты не можешь попасть домой? Или пойдём к нам позавтракаем — бабушка и Лиза будут рады.
Арина подумала: как она раньше не догадалась пойти в кафе, в животе уже не раз бурчало как напоминание, что сегодня ещё не ела.
— Надо же, кафе ещё живо?
— Живо! Живее всех живых! — засмеялся Никита.
— Хорошо, — легко согласилась она, — пойдём в кафе.
На них оборачивались, но Арина этому не удивлялась — к повышенному вниманию она уже давно привыкла, потому не реагировала ни на откровенные взгляды прохожих, когда гуляла по городу или ехала в транспорте, ни на шепотки, когда шла по аэропорту или салону лайнера: «Смотри, вон стюардесса. Красивая какая!». Кто-то вслед напевал: «Стюардесса по имени Жанна», кто-то скабрезно шутил: «Девушка, вас зовут Жанна?», кто-то просил номер телефона и назначал свидания. Её ничего не удивляло. И в этот раз, идя по дорожкам парка и встречая редких прохожих, она не думала, почему их так внимательно рассматривают. И так было ясно, ибо они — вполне себе гармоничная пара: оба молодые, спортивные, красивые.
С Никитой было приятно идти: он гораздо выше её, рядом с ним Арина чувствовала себя вполне комфортно и защищёно. Ощущения были совсем не такие, как с Игорем, ибо он был сантиметров на десять выше её, а если она надевала на работу каблуки, то даже казалось, что с ним одного роста.
Когда они вошли в летнее кафе, находившееся на территории парка, к ним подошла официантка и протянула меню — ламинированный лист формата А-4.
— Н-да, выбор небольшой, — прокряхтел Никита. — Девушка, — крикнул он вслед уходящей официантки. — Поставьте, пожалуйста, сюда вазу. — Никита кивнул на столик, находившийся в самом удобном месте возле раскидистой ивы и, обращаясь уже к Арине, попросил подождать его пять минут.
«Наверное, побежал за цветами», решила Арина. Она видела, что возле парка сидели бабушки, торгующие всякой всячиной из сада-огорода, в том числе, и цветами.
Никита, как и обещал, вернулся очень быстро с огромным букетом желтоглазых ромашек.
— Наверное, все цветы в городе собрал, — засмеялась Арина. — Спасибо, очень приятно. Давно мне не дарили цветы. — Сказала и только потом поняла, что допустила оплошность: этого Бернгардту знать не нужно.
А он уже зацепился за эту фразу:
— Разве Варенец тебе не дарит цветы?
— Дарит, конечно, по праздникам. Я имела в виду, что просто так, в будний день, — начала она оправдываться.
— А почему он с тобой не приехал? Или приехал?
— Нет. Он на соревнованиях в другом городе. Далеко.
— А я бы всё бросил и поехал за тобой.
— Никита, у тебя была когда-то возможность бросить не всё, а хотя бы Барби, — слабо улыбнулась Арина.
Бернгардт внимательно посмотрел на Пересветову, но ничего не сказал, может, потому что подошла официантка и поставила на стол их заказ: ему — чёрный кофе с ватрушкой, а ей — жасминовый чай с круасаном.
— М-мм! Вкусно! — улыбнулась Пересветова. — Просто какой-то праздник живота.
Никита засмеялся:
— Здесь всегда всё вкусно. А я помню, как мы раньше заказывали молочные коктейли. Они были без всяких наполнителей, просто молоко, мороженое и сахар. Но вку-усные-е! Очень холодные, даже зубы ломило!
— Просто на коктейль с фруктами и ягодами нам не хватало денег.
— Точно. А помнишь, в начале девятого класса мы зашли сюда и на сэкономленные деньги залпом выпили по два стакана, чтобы заболеть и не ходить в школу. Так и получилось — подхватили ангину. А потом я пришёл к тебе домой, и мы болели вместе. Твоя мама оставила нам обед, таблетки, малиновое варенье, наказала, чтобы не филонили, а занимались уроками, и ушла на работу. А мы даже учебники не открыли, сразу включили телевизор и смотрели с флешки любимые комедии.
Арина засмеялась: всё она отлично помнила.
И так им было хорошо в этих их общих воспоминаниях, что не хотелось возвращаться в события ни шестилетней давности, ни сегодняшнего дня. Здесь были только они и их воспоминания.
* * *
Весь день они провели вместе, ни на минуту не расставались, и ни минуты им не было скучно друг с другом. О чём только не говорили: об учёбе в вузе, о студенческих розыгрышах, работе — постепенно закрашивали цветными красками те белые пятна в жизнях друг друга, которые им не были известны.
Вместе грустили о смерти Арининой бабушки — человека добрейшей души, с горечью вспоминали о погибшей в аварии матери Никиты — сочувствовали друг другу.
Не говорили только об одном: по какой причине их когда-то разбросало в разные стороны и что сделало чужими людьми.
Погуляв по городу, зашли к Бернгардтам, ибо дневной воздух из-за устоявшейся за эти часы жары уже не освежал, а изнурял тело душным и горячим ветром.
Елена Николаевна со значением смотрела на любимую ученицу и, улыбаясь, переводила взгляд на внука, как бы говоря: «Ну вот, Арина — другое дело».
