Майор Бойцов желает познакомиться (СИ) - Лина Коваль
Мы десять дней не разговариваем, если не считать общение в сети от лица Сюзи.
Совсем. Все важные вопросы решаем через Мишу или с помощью записок, которые оставляем друг другу на столе.
Пока Бойцов отвлекается на светофоры, украдкой рассматриваю его: голубые джинсы, облегающие мускулистые ноги, короткий пуховик, из-под которого выглядывает серая толстовка. На голове у майора тонкая черная шапка, подчеркивающая скулы.
На лице — как издевается — фирменная небритость, которую я так люблю. Мои нервные окончания почти забыли это ощущение жесткой колючести.
Отвернувшись, упорно считаю серые столбы вдоль трассы и сжимаю пальцы в кулаки.
Я — кремень. Я — гранит.
Мне все равно.
— Это что? — нарушает Тимур молчание первым.
Медленно перевожу взгляд на него и тут же, словно видеокамера, отправляюсь за темными глазами в сторону моих коленей, которые я инстинктивно свожу.
— Юбка, — отвечаю невозмутимо.
— Блд… А я подумал, палатка трехместная с замком посередине.
Закатив глаза, сдираю ногтями кожу на ладонях.
Ненавижу.
Я, конечно, не рассчитывала на то, что мы три дня будем играть в молчанку, но и дурацкие шуточки по поводу юбки-миди из черной болоньевой ткани с тонким слоем утеплителя, выслушивать не собираюсь. Хотя бы потому что эта модель сейчас самый тренд.
— Это оберег от тебя, Бойцов, — швыряю в самодовольное лицо, расплывающееся в улыбке.
Расправляю невидимые складки ткани на бедрах.
— Ну, во-первых, у меня отличная память, и я помню всё, что под твоим чехлом для танков. До мельчайших деталей, могу фоторобот составить, — равнодушно проговаривает он, не сводя глаз с дороги. Я же вот-вот лопну от бешенства. — А, во-вторых, довольно странно надевать оберег поверх красной тряпки…
Фыркаю, оставляя без ответа его умозаключения. Я тоже умею размышлять и умничать, но майору не понравится.
— А вообще, я знаю такую примету.
— При-ме-ту? — выговариваю по слогам.
Когда мы успели перейти на старославянский язык? Примета, оберег. Если этот невозможный мужчина сейчас из-под куртки руны вытащит — не удивлюсь ни капли.
— Ты в красных колготках, значит, быть беде, Валерия… Ох, быть беде, — посмеивается.
Черт.
Наклонившись, поправляю подол юбки, которая выдала меня с потрохами.
— Других колготок у меня не было, — сквозь зубы проговариваю.
— Где-то я уже слышал…
— Заткни… тесь, пожалуйста, — через глаза, стреляю в него негодованием, искрящимся внутри.
За окнами автомобиля рано темнеет, а я снова злюсь, потому что Непейвода запланировали программу юбилея с самого утра, и мы вынуждены будем провести в замке целых две ночи. Одну из них сразу после приезда, так как на трассе застреваем в пробке.
И вот, ближе к полуночи в замке нас встречает личная помощница «Нонны Леонидовны» по имени Лиза. Тихая, скромная девушка в очках с толстой роговой оправой, пристально рассматривающая моего названного муженька.
Задираю подбородок и иду вверх по лестницам. Ох, уж этот Бойцов. Раскачал плечи так, что даже слепошарые вон глаз не сводят.
Комнату нам выделяют поменьше, но я не обращаю на это внимание, потому что шокировано озираюсь, подмечая изменения, произошедшие в замке за полгода.
Здесь словно «НТВ» поработало.
Дорогие бархатные обои и лепнина под потолком сменились стильным дизайном и современным световым решением.
— Эм… — замираю перед двуспальной кроватью. Устало потираю щеку. — А можно ли принести в комнату кресло или диван? — спрашиваю Лизу, продолжающую скромно отводить глаза.
Она слабо улыбается Бойцову, а он отчетливо хмыкает и отправляется к шкафу.
Вот сучка!.. При живой жене свои линзы к моему мужику катит.
— Вы хотите сейчас? — поглядывает Лиза на часы. — Все сотрудники уже спят.
— Ничего страшного, — машу рукой, скидывая пуховик на пол. — Алексей все сам принесет. Так ведь, дорогой?
— Я? — приподнимает брови Бойцов.
Желания таскать мебель в глазах — ноль, зато бешенства хоть отбавляй.
— Ты, милый. Разве забыл?
Затем обращаюсь к Лизе:
— У Алексея серьезное кожное заболевание, мы не спим пока вместе. Это, к сожалению, заразно…
С теплотой посмотрев на разъяренного «мужа», пожимаю плечами:
— Лечимся…
— Конечно-конечно, понимаю вас, — пытаясь скрыть отвращение, проговаривает Лиза. — Пойдемте, я покажу, где можно взять небольшую тахту. Она как раз поместится у окна.
Кое-как сдерживаю смех, когда девушка, резко убрав руки наверх, дожидается, пока Тимур ухватится за ручку и откроет дверь сам. Пожелав спокойной ночи, Лиза удаляется, а я с чистым сердцем отправляюсь в душ, где весело напеваю под нос веселый мотивчик.
— Ну ты и сука, — первое что прилетает в меня, когда выбираюсь из ванной комнаты.
Замечаю толстовку, сваленную на пол.
— А… ты уже здесь? — легкомысленно отвечаю и поправляю наглухо застегнутую пижаму.
После того как Бойцов наконец-то укладывается, а скорее даже усаживается на тахту, укрываюсь пуховым одеялом с головой и включаю мобильный телефон, куда предварительно скачала нужное приложение.
Тимур скрипит раритетной мебелью, нудно и долго матерится, замирает и проделывает все это по новой.
Высвободившись из своего кокона, взрываюсь:
— А можно там потише?
— А может, ты сюда ляжешь? Раз шибко умная? — отвечает он грубовато.
— И не собираюсь, — задираю подбородок до потолка. — Я сюда не рвалась. Мне тридцать пять дней осталось в вашем отделе, Тимур Иванович.
— Быстрей бы. Жду не дождусь.
— Взаимно…
Еще минуту наблюдаю, насколько это возможно в полумраке, как майор шумно дышит, кряхтит, будто у него сейчас полтела развалится и, откинув голову на спинку, смотрит в потолок.
Спрятавшись опять под одеялом, пишу сообщение:
«Привет. Как дела?»
Отключаю звук на всякий случай. И нервно жду ответ, который мой начальник медленно набирает на своём мобильном.
Пик пик пик.
«Привет, средней паршивости. А твои?»
«Мои так же. Не очень».
«Кто-то обидел, принцесса?»
Один урод с кубиками на животе.
«Нет, просто к дядюшке в гости приехала, Тимур. А у него маразм, понимаешь? Все нервы мне вымотал, токсик престарелый».
Вслушиваюсь в тишину и снова «пик пик пик».
«Токсик престарелый?»
Пф-ф…
«Угу. А у тебя-то что случилось, Тимур?»
«Спину вот надорвал».
«Ого. Ужасно! Где ты так?»
«Да есть места…»
«Бедненький!»
Закусив губу, понимаю, что все эти кряхтения и стоны из-за того, что у Тимура Ивановича Бойцова болит спина.
Чувство вины зарождается внутри, несмотря на ненависть. Убрав телефон, долго пытаюсь уснуть, ворочаюсь. А потом не выдерживаю и спрашиваю:
— Как там спится?
— Как в гробу, — хрипит Тимур, почесывая мышцы на груди. — Тесно, хоть руки связывай.
— Я могу… помочь тебе с этим. Правда, опыта нет. Ритуального…
— Да пошла ты в баню, — болезненно вздыхает Бойцов в потолок, культивируя во мне нежность.
— Я шучу, — шепчу пододвигаясь. — Можешь ложиться сюда. Только
