Вкус cвета - Хулина Фальк

Я не мог выбрать худшего момента, чтобы сказать ей об этом.

Флора мгновенно обернулась, она так сильно нахмурилась, что я удивился, как это у неё совсем нет морщин, когда она обычно смотрит на меня таким образом. И даже с этой глупой гримасой на лице она была совершенно потрясающей. Возможно, даже чуть больше, чем обычно.

Запомните для себя — забудьте о психиатре, обратитесь за помощью к экзорцисту.

Этому не было объяснения. Флора Адамс, должно быть, была сущим дьяволом, потому что она заставляла меня чувствовать себя не от мира сего. Таких вещей не должно было быть в моей жизни. Мысль о том, что я нахожу её красивой, а не просто привлекательной, была мучительной. Это было мучительно. Невозможно.

— Это что, для тебя какая-то шутка?! — Она повернулась ко мне и ткнула пальцем в середину груди, а я мысленно умолял её прикоснуться всей рукой к моей коже.

— Нет, — ответил я.

Флора недоверчиво покачала головой и усмехнулась.

— Ты худший человек, которого я когда-либо встречала, Кей. Пару дней назад мне показалось, что я уловила в тебе проблеск нормального человека. Думаю, ты был прав, ты великий актёр!

Она отвернулась от меня, и внезапно каждый мускул во мне заныл, требуя, чтобы она повернулась обратно. Я не понимал, что со мной происходит, но я знал, что ненавижу это. Каждую чертову секунду.

— Я могу это смыть? — Я поймал себя на том, что спрашиваю. Я даже не знал, что собираюсь это сделать. Как оказалось, у моего рта теперь был собственный мозг.

Но, похоже, это подействовало, потому что Флора снова посмотрела на меня, на этот раз скорее удивленно, чем сердито.

Нет, Флора, сердись. Это то, чего я заслуживаю.

— Смыть это? — спросила она.

— Твой макияж.

— Зачем?

Я нерешительно поднял руки и заправил волосы ей за уши. Флора была слишком красива, чтобы прятать часть своего лица за волосами.

Я так и не ответил. Вместо этого я подтолкнул Флору, чтобы она села, а затем приподнял её лицо, чтобы мне было лучше видно. Я потянулся за салфетками для макияжа, взял одну или две, а может, и ещё парочку, и медленно, осторожно начал стирать с лица Флоры следы покушения на убийство, которое пыталась совершить моя дочь.

Я начал с области вокруг глаз, удалив все синеватые пигменты, которые смог заметить. Затем я взял новую салфетку для макияжа и продолжил удалять чёрные линии, которые Лола нарисовала на лице Флоры. Затем были вкрапления какого-то вещества, которое было чуть светлее, чем оттенок её кожи. Наконец, я удалил красную помаду, всё до последней капли, пока не осталось только огрубевшее лицо Флоры.

Такая красивая, что я бы заплакал, если бы знал, как это делается.

Она была настоящим произведением искусства.

Мой взгляд задержался на её лице, когда я изучал каждый сантиметр, словно видел её в последний раз. Если бы кто-нибудь приставил пистолет к моей голове и попросил указать на какие-нибудь недостатки на лице Флоры, я бы умер, потому что их не было.

— Что ты делаешь? — прошептала Флора.

Чёрт, если бы я знал.

Я промолчал.

«Только на эту ночь», — сказал я себе. Я восхищался ею всего одну ночь.

Завтра я снова возненавижу её. Завтра я снова буду игнорировать её существование. Видит бог, так будет лучше.

Если бы она спросила меня завтра, что произошло сегодня вечером, я бы сказал ей, что был пьян. Я мог бы отговорить себя от этого.

Но прямо сейчас, если бы она спросила снова, у меня всё равно не было бы ответа. Я понятия не имел, что делаю.

Должно быть, я был околдован.

Хотя в чём-то я был уверен — мне действительно нужно было собраться с мыслями.

— Как я уже сказал, ты красивая, — наконец заговорил я. На этот раз, клянусь, она покраснела. Немного, и, возможно, этот румянец был вызван скорее смущением.

Краснеют ли люди, когда они смущены? Я не знал, но не мог не заметить, что это произошло с Флорой.

— Ты пугаешь меня.

Почти, всего лишь почти, я усмехнулся. Я не мог поверить, что для того, чтобы напугать её, потребовался комплимент от меня. Все мои попытки заставить её бояться меня так же сильно, как и все остальные, оказались безуспешными, но комплимент…

Могло ли ей стать лучше?

— Я сам себя пугаю, — пробормотал я, но она не услышал, по крайней мере, я на это надеялся.

— Кай? — спросила она нежным голосом, словно обернутым в атлас. — Ты принимаешь наркотики?

А я принимал?

— Возможно.

За всю свою жизнь я и близко не подходил к наркотикам. В моей профессии я должен был сохранять ясную голову. Наркотики всё бы испортили.

С самого первого дня, когда я решил сбежать из дома, я знал, что у меня никогда не будет такого опыта, как у большинства людей моего возраста. Я знал, что для того, чтобы предложить Аресу жизнь, которой у меня никогда не было, я должен стать тем, кто принимает решения за него, а не за себя. И, честно говоря, мне никогда не было интересно даже пробовать наркотики.

Зачем мне вообще рисковать, если вместо этого я могу убить?

Я глубоко вздохнул, не отрывая взгляда от самой красивой девушки, которую я когда-либо видел.

А потом мой мозг словно перезагрузился, и я снова смог мыслить здраво. Я словно очнулся от какого-то лихорадочного сна.

Я отстранился от Флоры, пару раз моргнул, затем прочистил горло, как будто последних пятнадцати минут и не было.

— Лола ждёт, — сказал я.

Флора кивнула.

— Да.

— Меньше всего я хочу заставлять ее ждать.

Зачем я ей это сказал?

— Тогда… уходи?

— Верно.

Я почти развернулся, чтобы уйти, но вместо этого снял очки и спросил:

— Ты можешь дать мне пощечину?

— Что? — она рассмеялась. — По-моему, ты совсем спятил, Кей.

— Да, и именно поэтому я хочу, чтобы ты дала мне пощечину.

Её лицо вытянулось.

— Ты это серьёзно?

Я кивнул, и она снова рассмеялась.

— Если подумать, я найду кого-нибудь другого, кто сделает это, поскольку не вижу причин, по которым твоя ядовитая рука должна когда-либо касаться моей кожи.

Я вернул очки на место.

Я повернулся, открыл дверь её спальни и, выходя, услышал, как Флора сказала:

— Это больше похоже на того Кая, которого я знаю.

ГЛАВА 28