Измена. Я тебя (не) прощу (СИ) - Ольга Игонина
Приходит смс, что карта пополнена на три миллиона. От неизвестного Тимофея Сергеевича З. Каринка постаралась.
Отец деньги везет. Жизнь-то налаживается!
— Иван Алексеевич, подозреваемого уже можем забирать? — в кабинет возвращается мент, который был с Иваном с самого начала.
— Да, забирайте. Тут еще два статьи “вымогательство” и “мошенничество”. Родители, скорее всего, не напишут заявление, а вот ваша “возлюбленная “Карина”, которую вы мне пытались подарить, думаю, будет удивлена. И захочет с нами сотрудничать.
— Вань, ты чего? — аж воздухом поперхнулся. — А как же деньги? Отец их везет.
— Мы их примем, по самому стандарту. Как взятку должностному лицу, — мерзко улыбается.
— Вот что слово мента значит?
— Я не мент, я полицейский. Но тебе боюсь, разница неочевидна.
Глава 43. Карина
— Вы роддом выбрали? — врач смотрит поверх очков. — Вам уже рожать вот-вот, или по скорой в ближайшую больницу?
— Ну как скоро? Еще месяц, по моим подсчетам. Надо как-то пролонгировать беременность, чтобы хотя бы еще недельки две.
— Ну… близким скажете, что ребеночек недоношенный. Это ваша семейная история, вы нас сюда не впутывайте. А тревожную сумку я вам рекомендую собрать.
Протягивает список всего, что нужно в роддом. Надо докупить все необходимое. И, наконец, определиться, кто будет папашей. Интересно, а если справку как-то подделать, можно на одного ребенка два свидетельства получить, с разными отцами в графе? Я с обоих алименты бы содрала, раз нормально не хотят платить. Придумаю что-нибудь.
Выхожу в холл, смотрюсь в огромное зеркало. Да уж, вместо красивой и дерзкой девушки отражается пузатая, отекшая тетка. Еще и по уши в проблемах. Как матери сказать или куда после рождения сына деть? Все равно надо будет говорить. Мать-то обрадуется, но снова скажут, что “штаны” вместо карьеры, успешной жизни выбрала. А если из моих полудурков никто так жениться и не решит на мне, то получится, что я в подоле принесла? Ну это ни в какие ворота. Хотя… в деревню я езжу редко, в ближайшие годы не планирую, а там, может, что-то изменится. Или мужичек какой подвернется, или до встречи кто-то не доживет.
Чапаю домой. Ненавижу консультацию, вроде и врач нормальная, но вот этот флер, что у детки должен быть папочка, спокойная и любящая мамочка. Где в жизни такое?
Захожу в детский магазин. Купить сумку для роддома в полном комплекте или самой собирать? Беру самую дорогую, еще распашонок для сына.
“Я скоро буду”.
У Тимофея снова в штанах зачесалось. Без “привет- пока” или хотя бы “люблю-целую”. Никакой иллюзии, что я дорога, любима, так расходный материал.
“Не приезжай. Я еще в консультации, очередь большая”.
Зажмуриваюсь и отправляю сообщение. Сейчас обрушится шквал оскорблений, будет “открывать мне глаза” и призывать к совести.
Тащусь дальше. Нужно было такси вызвать, непросто уже на такие расстояния ходить.
“Освободилась?”
Ну твою ж мать. Когда Тимофей будет видеть во мне не только дырку для определенных действий, а человека. Уже бы давно его на место поставила, но блин, он щедрый. Без него мне на кассу супермаркета надо будет садиться или дурацкие “реснички-ноготки” осваивать, или чем там мамаши в декрете занимаются. А я этого не хочу.
“Иду домой. Еще минут двадцать топать. Я думала, что твои планы изменились, вот и не спешу”.
Перезванивает.
— Стой на месте, я сейчас подъеду. Не могла потом со своей консультацией дела решать? — злится, представляю, как Тимофей закуривает, выпускает из ноздрей сигаретный дым.
— А как я должна угадать, когда у тебя и что встанет? Когда ты обо мне вспомнишь? Составь расписание, а я буду его придерживаться. А так, ты мне предлагаешь всю жизнь дома сидеть и тебя ждать?
— Я тебе вообще-то за это и плачу. Или ты еще не поняла? Мне пофигу на твои дела, на твою консультацию. Для меня ты всегда должна быть свободна и ждать меня с раздвинутыми ногами. И все. Расписание… что еще придумаешь?
На светофоре машина Тимофея. Ненавижу, когда он не в том настроении. Грубый секс без прелюдии, потом молча одевается и уходит. Он, значит, напряжение снял, а я? А, еще обязательно оштрафует, козлина.
Останавливается, кивком подзывает к себе, как будто я у столба любовью торгую. Сажусь, тоже молча. На него не смотрю.
Едем явно не в сторону моего дома, и вряд ли он меня к себе позовет. Заворачивает в лесочек, двадцать деревьев в четыре ряда.
— Пересаживайся, — снова закуривает.
— Что прям здесь? — в следующий раз он меня в подворотне чпокнет?
— Ты сама выбираешь условия. Я к тебе ехал, чтобы все прилично, в кровати было. И душ потом, но… ты где-то шляешься, какие ко мне претензии?
Пусть лучше в лес, чем в отель. Один раз, еще на заре наших встречаний, он также приехал ко мне, а я с подружками задержалась. Так он ко мне приехал, в гостишку привез, но ее стоимость из моего содержания вычел.
Переставляю свою роддомовскую сумку на первое сидение, сама сажусь сзади. Секс в машине с таким пузом — это издевательство, ни лечь, ни повернуться нормально. Просто не существует позы! Ну кого это интересует.
Тимофей рычит, расстегивает ремень на джинсах. Сильнее прогибает меня в спине, скорее бы все это закончилось и секс, и беременность. От злости и еще фиг знает почему агрегат Тимофея вялый, работает плохо, никак не получается нормально войти.
— Это все ты виновата, я тебе сказал, всегда быть дома! — хватает за волосы.
— Я сейчас все исправлю.
Оральные ласки — выход из любой ситуации. Только я их ненавижу, особенно когда мужчина не только вышел из душа, а полдня мотался по городу.
Тимофей одевается. А мне так жалко себя, что слезы сами покатились.
— Ну, ты чего? Все ж нормально, — кладет несколько купюр мне в карман.
— Это у тебя все нормально! А мне в роддом скоро. Денег я не насобирала, то за квартиру платить, то за узи, то за анализы. А еще полноценное питание.
— Сколько? — хм, оказывается, его иногда тоже можно продавить на жалость.
— В нормальном очень дорого. Но я ж не барских кровей, если меня в лесу, как проститутку пользуют.
— Не надо ныть. Я спросил, сколько?
— Больше миллиона… точно не знаю. Но ты сможешь… Хотя и не надо.
Меняю
