Сердолик – камень счастья - Анна Корнова
— Ну, наконец тронулись, — радостно объявил Антон.
— Стой! Останови! — отчаянно закричала Алина. — Мне в церковь надо!
Её спутник обалдело обернулся:
— Ты же, вроде, в музей хотела? Уже почти приехали.
Алина его не слушала, пытаясь открыть дверцу. Автомобиль, проехав несколько метров, вновь стал в пробке, девушка выскочила на проезжую часть, обернулась к Антону: «Не жди меня, я помолюсь, потом сама домой поеду» — и побежала к Храму. Минуты хватило, чтобы промокнуть насквозь, но Алина ликовала: месяц караулить Агатова в ресторане и случайно увидеть его на улице — на ловца и зверь бежит!
В храме Алина не сразу нашла Агатова, сначала заметила охранника, а потом в нескольких метрах от него увидела объект своих ожиданий. Агатов ставил свечу перед иконой Николая Чудотворца, Алина сняла шейный платок, прикрыла волосы и робко встала рядом, потом потянулась поправить наклонившуюся свечу, задела рукавом Агатова, тихо пробормотала: «Извините, Павел Андреевич». Она ожидала, что Агатов удивиться, поинтересуется, откуда она знает его имя, но он скользнул по девушке равнодушным взглядом, перекрестился на икону и пошел к выходу. Надо было срочно что-то придумать!
— Павел Андреевич, я прошу дать мне интервью!
Агатов не обернулся, охранник взял девушку под локоть:
— По всем вопросам обращайтесь в пресс-службу.
Алина вышла из Храма следом за Агатовым, с отчаянием глядя на удаляющуюся спину.
— Павел Андреевич, мне необходимо с Вами поговорить. Ведь Вы мой кумир!
Агатов оглянулся:
— В каком смысле?
Сбиваясь, Алина принялась рассказывать, как она восхищается жизнью Агатова: своим трудом он создал, можно сказать, целую империю. Агатов для Алины идеал человека-труженика, символ мудрости, эталон честности и порядочности.
Агатов с охранником смотрели на Алину как на умалишённую.
— Чем же я привлёк Ваше внимание? — наконец поинтересовался Агатов.
— Я случайно увидела в интернете Вашу фотографию. Захотелось узнать, кто этот интересный мужчина. Я стала читать о Вас и была покорена Вашим умом, Вашими достижениями. Поэтому я мечтаю поговорить с Вами, задать важные для меня вопросы.
Агатов кивнул охраннику, тот взял сумку Алины, открыл и стал изучать содержимое, достал паспорт, начал внимательно читать каждую страницу. Алина стояла под проливным дождём и терпеливо ждала окончание обыска, укрыться под зонтом Агатов её не приглашал. Охранник вернул Алине сумку, что-то шепнул своему начальнику.
— Вы какое издание представляете?
— Я студентка, но хотела бы…
— Хорошо, я дам Вам возможность взять у меня интервью, — не дослушал Агатов. — Подходите сегодня к восьми часам в ресторан «Савва». Это в Метрополе.
Агатов с охранником удалялись к машине, а Алина, счастливо улыбаясь, стояла под проливным дождём. Картина встречи с Климом в кабинете Агатова становилась реальнее с каждой минутой. Клим будет локти кусать, умолять, и она снизойдёт… Вспомнился чей-то интернет-статус «Однажды в правильном месте наступит нужный час».
Глава 18
Даниловск был обыкновенным районным центром, каких тысячи в нашей стране, — на главной улице стояли чудом сохранившиеся купеческие особнячки, отданные под нужны местной администрации или украшенные по обшарпанному фасаду рекламными баннерами и вывесками магазинов, вдоль речки Даниловки тянулись пятиэтажки и покосившиеся деревянные домики частного сектора. Мишкин со страхом смотрел на Инну: вдруг ей всё это придётся не по душе и она уедет в Москву. Но Инне Даниловск понравился — деревья в праздничной осенней листве, дома с палисадниками, белая церковка, отражающаяся в реке — тихо и спокойно.
Товарищ Мишкина заведовал центральной районной больницей, по его приглашению Дмитрий Игоревич и прибыл в провинциальный городок на должность заведующего отделением травматологии. Инна до последней минуты сомневалась в своем решении поехать с Мишкиным. В том, что ей необходимо покинуть места, где всё напоминало о крушении её надежд, Инна была уверена, а вот насколько правильно то, что едет с Дмитрием Игоревичем, она не знала.
Вначале Инна предполагала, что доктор Мишкин просто хорошо к ней относится как к сотруднику, именно поэтому и берёт её с собой, зная, что те полгода, что она пробудет у него в отделении, он сможет в работе на неё полностью положиться. Конец августа Инна посвятила вопросам, которые необходимо было решить до отъезда: оформляла академический отпуск, регистрировалась в новой квартире, купленной отцом (как и предупреждала Алина, Инна оказалась со Славой в требующей ремонта малогабаритке на окраине).
Вечером за несколько дней до намеченного отъезда Мишкин заехал за Инниным паспортом, чтобы взять билеты на поезд. Он не планировал задерживаться в гостях, но Инна сама предложила Мишкину чай с печеньем: ей было неудобно отдать в дверях паспорт и закрыть дверь. Они сидели на кухне и пили чай, сидели очень близко, потому что кухня в Ритиной квартире была крохотной. Говорили об уходящем лете, удивительно дождливом и холодном, говорили о Рите, какая она хорошая подруга — Рита дежурила в больнице, но дважды звонила узнать, об Иннином самочувствии (на самом деле Рита, скучая, звонила узнать, ушёл ли Мишкин и что он рассказывал).
— Инна, ты молодец, что решила рожать, несмотря… — Мишкин запнулся — Извини, что я про это спрашиваю, но ты же едешь со мной, и я хотел бы знать: отец твоего ребёнка будет предъявлять на него права?
— Он ничего не знает, — тихо ответила Инна. Сколько раз она думала об этом: обида обидой, но Митя вправе знать, что станет отцом, но нужна ли ему эта новость о ребёнке от женщины, которой он ни разу не позвонил, не узнал, как она живёт.
— Тогда я ещё раз тебе скажу: у ребёнка должен быть отец. Я понимаю, что не могу рассчитывать на любовь такой девушки, как ты. Но скажи честно: я тебе не противен?
Инна изумлённо смотрела на Мишкина. Они сидели так близко, что ей показалось: она слышит, как громко застучало его сердце.
— Я как-то нечаянно услышал, как вы с Ритой смеялись надо мной, и это понятно, я действительно бываю смешон. Но прошло время, может быть, ты изменила своё мнение?
— Да что Вы, Дмитрий Игоревич, это случайно тогда получилось. Вы извините, пожалуйста! Я Вас всегда очень уважала, Вы же очень хороший, очень добрый.
— Инна, — Мишкин взял руку девушки, и она почувствовала, что его сердце действительно бьётся учащенно, — если я тебе не противен, значит, мы могли бы жить вместе? Ты ведь сама сказала, что поедешь со мной, но я не понял
