Люби меня настоящую (СИ) - Анель Ромазова
— Не сдаешься, значит.
— Это исключительно ради дела — вид довольно невинный.
Уже поздно, но я соглашаюсь. Такой шанс упускать нельзя. Другого, может не быть.
Глава 32
Взгляд не ловит изображение. Туман застилает, мешая рассмотреть где я. Тело не ощущается, сплошная вата.
Я напрягаюсь. Резкость наводится. Медленно. Как вспышками.
Постепенно проступает боль. Дергаюсь, чуть приподнимаясь. Правая рука зафиксирована. Прострел по всему телу такой, как КАМАЗом по костям.
Слышу, как пищат датчики. Белые стены. Мониторы. В больнице значит живой.
Моргаю, растряхивая муть с глаз. Рассматриваю одноместную палату. Одновременно запуская атрофированные функции мозга. Ссора. Авария. Сколько я здесь?
Сдергиваю пульсометр. Прибор срывается на звенящий писк. Зажмуриваюсь от рези в голове, вызванной едким звуком.
В палату заходит медсестра.
— Очнулся, сейчас доктор придет — подходит проверяя показания и помогая улечься удобней.
— Сколько я здесь? — режу хрипом от пересохшего горла, задавая мучающий вопрос.
— Пара дней без сознания. Но ты счастливчик, после такой аварии всего лишь сотрясение и перелом руки. Не как ангел за плечами постарался — кривая улыбка, полосой лезет по моему лицу. Здесь другие причины, еще не все дела закончены на этом свете. Ангел бы за меня впрягаться не стал. Не тот объект для спасения.
Осмотр. Куча процедур. Измерений. Загоняют в меня иглой какую — то хрень, снова вырубает.
Просыпаюсь, Кэд сидит в палате, листая журнал. Видит, как открываю глаза и не скрывая сарказма вперемешку с тревожностью в голосе
— Лукашин, ну ты пи**ц конечно, жжешь. Что б**ть права купил, а ездить не научился — волнуется Вольнов, хоть он, больше то не кому, Макар еще, но он не в курсе.
— И тебе привет Аркашка. Не ссы я тебя не брошу — от короткого смешка перехватывает дыхание. Голова звенит и отъезжает. Тошнота поднимается. Сглатываю, тормозя рвотный позыв.
— Не напрягайся тебе вредно. Поваляешься здесь пару недель, отдохнешь. Я звонил твоему спермодонору. Из-за чего контакт разошелся, поделишься.
Я выкладываю ему тему про наши траблы. С перерывами и скомкано. Но смысл донесен. Я теперь сирота. В официальном статусе, по отцовской линии.
— Зашибатые родственнички, нечего сказать.
— Кэд, мне к Рите надо — после всего, что случилось держать Риту в руках какая-то немыслимая потребность. И раньше сильно. А сейчас в сто раз перекрывает.
— Бля… Тим, похоже я подкидыш в вашей стае с Макаром. К какой Рите на себя посмотри. Ты ж ей и слова не скажешь, блюванешь. Починись, потом лезь.
Согласен. Заколачиваю наглухо этот порыв. Налаживать контакт в таком виде не пойдет. Как ловить свою восхитительную девочку с черепушкой на вертолете. Похрен на руку одной удержу.
Две недели усердно соблюдаю режим. Нужно восстановиться. Из посетителей только Кэд. Отец оплатил лечение и номер люкс в больничке. Спасибо с низким поклоном. На этом и разойдемся.
Алина позвонила один раз, успокоила материнское сердце и пропала. Предложила приехать к ней. Несла что-то про климат. По ноткам в голосе понял, что это простая формальность. И мне будут не особо рады. Все нормально, никаких потрясений. Обычная история.
Развлекаю себя мечтами. Ага, оказалось еще умею. Про Риту. Про нас. С деньгами разберемся, Маку аналитик нужен. Моя тема, так что не парит.
Выхожу из больницы, как будто срок отмотал. Быстро на квартиру. Меняю прикид. Кэд забрал мой заказ из ювелирки. Кулон в виде капли холодно голубого цвета, как глаза у Риты. Укладываю бархатную коробку в карман.
Вызываю такси, по дороге еще цветы. Оформил заранее в интернете. Шикарно. Романтика в самом прямом ее проявлении. Не пошло, с любовью.
Я готов клеить разбитое сердце Тумановой. Упорно заливая швы всем, что во мне есть к ней. Люблю ее. Первая моя. Большая. Было время подумать, все сошлось. Не вру себе, незачем. Дышу полной грудью. Наслаждаюсь этим процессом.
Только не долго. Едва машина въезжает во двор. Фильм повторяется. Кадр в кадр. И у меня первый ряд. Кармическое дежавю на финише.
Рита у подъезда обнимается с мужиком. В глазах любовь. Большая и яркая. Стряхивает пылинки с его плеча. Касается волос. Улыбается. Родному. Близкому.
А я смотрю со стороны. Накатывает и я перегораю как лампочка. Гасну. Вспышка и нет меня. Погребен заживо под своими чувствами.
Говорю водителю ехать дальше. Букет и кулон летят в окно. На трассу и гибнут под колесами проносящихся машин вместе с мечтами о совместном будущем.
Все детка больше не полетаем. Бьет меня со всего взмаху об асфальт, да так что только ошметки разлетаются. Эта любовь в ее глазах. Настоящая, искренняя. Проехали, называется.
Двигаюсь на рефлексе, клеить нечего. Это со злостью и обидой можно соперничать, а с таким не справлюсь. Бой окончен и меня выносят с ринга.
Так меня эти страдания заебали. Без перебойно таранят. Устал смертельно. Пора уходить.
Звоню матери, знаю что не придет в восторг от моей новости. Но не откажет. Надо валить и зализывать раны. Потому что если останусь. Ни Рите, ни мне не будет покоя. Пока Сука не задушим друг друга. Я от ревности и бессилия она от ненависти.
— Кэд подъедешь — звоню ему попрощаться.
Через полчаса уже у меня.
— Ты же с Риткой должен мириться? Думал, на неделю в койке зависните — начинает с порога.
— Закрыли тему, я после завтра в Турин улетаю к Алине, билеты уже купил — ставлю в известность. У Кэда вид не то что ошарашенный, охеревший до предела.
— Нахуя — вскипает — Бля, Тим, ну не сложилось. Давай без этой драмы. Она же не последняя телка на земле. Побухаем недельку и успокоишься. Не пори горячку — ему даже объяснять не приходится. Сразу соображает, в чем дело.
— Не телка Кэд, Рита. Я все решил, так будет лучше. Проветрюсь немного, соберусь в кучу.
— Надолго?
— Не знаю, на год, может больше. Как пойдет. Давай Аркашка не скучай — быстро из меня это не вытравится. Если такое вообще возможно. Так много ее во мне, так густо. Набито под завязку. Там даже меня нет, только Рита, а это уже сто процентов поражения организма, с жизнью несовместимо.
Кэд сидит, пялится на меня с отупевшим выражением, даже на подкол не реагирует.
— Деньги нужны?
— Да нет, на первое время хватит, а там пристроюсь. — Кэд кивает, вижу, что в голове переваривает.
— Ладно, Тим, я завтра заскочу.
Провожаю друга, усиленно держась в состоянии анабиоза. Это продлиться недолго. Главное
