Спасите меня, Сатана Алексеевич! - Адель Грейс
Компания «Веларус» не использует какие-то стоковые фотографии. Все материалы создаются самостоятельно. У них даже есть штатный фотограф, который периодически делает необходимые снимки. Вот это я понимаю уровень.
После её ухода я сразу связалась с Натальей Владимировной. С её слов: у Никиты всё хорошо, только по ночам он сильно плачет. Видимо не понимает, почему сестры нет рядом. И это, как обычно, разорвало моё сердце. Но Вера старается его чем-то отвлечь и не даёт впасть в какую-то депрессию.
Со слезами на глазах просила у нашей домработницы прощение за то, что не звоню чаще. Она ответила, что всё понимает и не винит меня. Знает, для чего и кого я это всё делаю.
В общем, проревев ещё полночи, я думала, что проснусь опухшей пандой, но на удивление, выглядела я сегодня лучше, чем неделю назад. Даже решила поехать на автобусе, а не на такси, в интернете посмотрела маршруты и расписание. Ехать, оказалось, не так уж и долго.
На подходе в офис замечаю машину Фишера. Неужели я опоздала? Смотрю на часы, а там только двадцать минут девятого. Он же должен вроде звонить, если приезжает раньше. Пока мужчина не видит, увеличиваю скорость, чтобы прийти раньше и успеть сварить кофе. Однако, чуть притормаживаю, когда босс открывает вторую дверцу и оттуда выходит… Таисия. Они о чём-то разговаривают, а потом он её обнимает. Значит, у них всё-таки отношения. Тогда всё складывается: и особенное положение в компании, про которое обмолвился один из сотрудников, и то, как она просила не влюбляться в Фишера. Да даже, если вспомнить, как она о нём отзывается и разговаривает — они точно спят. Мне становится как-то неприятно. Что это ревность? Ревновать мне уж точно тут некого. Может, разочарование? Да, скорее всего оно самое.
«Так, Николь, ты не имеешь права никого осуждать. Вы с Таей не подруги, а с Ростом не пара, поэтому хватит пялиться. Вспомни для чего ты здесь»- даю себе мысленную затрещину.
Последний раз смотрю на эту парочку и неожиданно встречаюсь с холодным взглядом босса. Растерянно отворачиваюсь и быстрым шагом поднимаюсь по лестнице ко входу в здание. Пробегаю через ресепшен, на автомате здороваюсь с охраной и нажимаю кнопку лифта. Ну давай, быстрее. Мне почему-то снова стало жарко. Обмахиваюсь руками, боясь даже повернуться. Вдруг босс сейчас стоит за моей спиной.
Лифт сообщает о прибытии и я вздыхаю. Захожу, нажимаю кнопку и вижу, как начальник проходит через ворота. Несколько раз жму кнопку закрытия дверей, в надежде, что они так быстрее закроются, однако Фишер успевает перехватить двери и те раздвигаются обратно.
Он заходит, весь из себя такой важный, хмурый и чересчур уверенный. В шикарно сидящем на нём костюме цвета маренго. С зачесанными назад волосами. Он выглядит дьявольски красивым. Бесит!
Двери лифта снова закрываются и мы остаёмся одни в кабинке. Ну почему? Почему он зашёл в неё один?
— Доброе утро, Николь! — приветствует мужчина, не глядя на меня.
— Доброе утро, Ростислав Алексеевич, — как можно вежливее произношу я.
Мы едем молча, что невероятно напрягает меня. В голове не укладывается, если честно. Таисия на первый взгляд настоящая оторва, а он словно робот какой-то. Как они могли влюбиться друг в друга? Хотя, возможно, это и не любовь вовсе, а холодный расчёт. Дьявол, и о чём я только думаю сейчас!
— Николь, я бы хотел попросить тебя… — обманчиво мягко начинает босс.
— Не переживайте, я никому не скажу! — быстро выпаливаю я, не хочу слышать стандартные фразы, которые обычно пишут в книгах: то, что ты видела всё не так, тебе показалось, между нами ничего нет. Или подождите, такое только говорят парни-изменщики, а не боссы, которых уличили в чём-то? — И вообще, меня это не касается! — уверенно добавляю я.
— Что? — Фишер с недоумением оборачивается на меня.
— Что? — как попугай повторяю я за ним, упираясь попой в стенку лифта.
— Вершинина! — сквозь зубы произносит мужчина, приближаясь ко мне. И нет у него больше этого мягкого тона. Глаза-сталь. Скулы остры и венка над бровью так и кричит о скором бешенстве, — Ты права. Тебя это абсолютно не касается! — зло цедит он, и если бы не звук, извещающем о том, что мы прибыли на тринадцатый этаж, то дело явно закончилось бы кровопролитием.
Мужчина резко покидает кабинку лифта и залетает в свой кабинет.
А что я сделала-то? Недоумеваю я. А ещё меня ненормальной называл.
Цокнув на психованного Фишера, кидаю сумку на стол и иду делать ему кофе. Приношу в кабинет, как раз в тот момент, когда он стоит у окна и разговаривает по телефону.
— Да, одобрение есть, можно начинать проводить тесты. Нет, пока ещё рано сообщать об этом прессе. Сперва нужно удостовериться на все двести процентов и тогда мы сможем помочь многим людям.
Как мышка стою у стола, прислушиваясь к этому разговору. Это же то самое? Та разработка, которая мне нужна?
Однако на полуслове мужчина резко поворачивается, отчего я искренне пугаюсь, чуть не разлив кофе.
— Ваш кофе, — сообщаю я и пытаюсь быстренько покинуть кабинет, но не тут-то было.
— Стоять! — приказывает Фишер, и я тут же останавливаюсь на месте, — Позже перезвоню, — сообщает он кому-то по телефону и отключает вызов, — Вершинина, — подходит он ближе, его взгляд слегка скептический, совсем не свойственным ему, — Знаешь, ты самая странная помощница, которая у меня была. И если бы не тот факт, сколько всего ты успела сделать за неделю и с каким профессионализмом отдаёшься работе, то уволил бы ещё в первый день.
— Спасибо! — чуть краснея произношу я.
Оказывается, когда тебя хвалят — это безумно приятно, даже если так.
— Но я всё ещё не могу понять твоих мотивов приезда во Владивосток и выбора нашей компании для работы, — честно, прямо глядя в глаза, признаётся Рост, — Но я обязательно выясню это. И если тебе есть, что сказать, то я готов тебя выслушать, прямо сейчас.
Мы гипнотизируем друг друга взглядом. Я понимаю, что это провокация, и стараюсь держать лицо, однако холодок по телу всё равно проходится от неприятных ощущений. Словно он действительно знает, почему я здесь. Но ведь это невозможно. Как вообще можно связать меня, Дмитрия и компанию «Веларус»? Никак. Я — никто! Даже если они что-то и найдут, то в шпионаже вряд ли сейчас смогут меня обвинить.
— Желаю удачи в поисках Ростислав Алексеевич, — гордо и уверенно говорю я, — Надеюсь, вы когда-нибудь извинитесь за свои
