Надеюсь, она не узнает (СИ) - Анна Шнайдер
— Довели мать, довели, — сказал я и улыбнулся ей. Вера поймала волну и сразу поняла, что я имею в виду.
Она сделала гримасу чрезмерно одухотворённого поэта и, театрально жестикулируя, сказала пафосным голосом:
— Да разве знают люди, что такое есть свобода! Спросите мать в декрете, вот кто знает! Вот кто правду вам поведает!
Она по-актёрски склонила голову, а я по-зрительски зааплодировал.
Мы как будто хотели узнать, на один ли камертон настроены, как в старые добрые времена. Результатом проверки оба оказались довольны, а затем поехали в сторону детства.
Доехали быстро, почти молча. Но это была комфортная тишина, нам она нравилась, я в этом не сомневался.
Когда мы с Верой вышли из машины, над нашими головами висело бирюзовое небо со смешанными белыми и серыми облаками, перед нами стояли голые деревья, а под ногами расстилались мокрые дорожки с жилками весенних ручейков.
У парка было не очень удачное расположение, поэтому даже в воскресный погожий день тут оказалось мало людей. Но тем не менее пышки с кофе продолжали работать, а карусель крутиться.
— Кость…
— А?
— Здесь так круто! Признавайся! У тебя машина времени?
Вера и правда словно помолодела. Лицо у неё засияло так, что даже солнце выглянуло из-за тучки посмотреть, кто там с ним соревнуется в яркости.
Никакая она не Лазарева. Солнцева она, Солнцева Вера, и точка.
— И всё на месте! — продолжала восторгаться подруга. — И карусель с этими животными. И пруд… Я вот смотрю на всё это и понимаю, что толком ничего не помнила про это место. В памяти остался лишь сам факт, что этот парк существует и что мы здесь гуляли и ели пышки. А сейчас, стоя здесь, я прям всё вспомнила! Даже форму некоторых деревьев помню! Обалдеть… Вон ту корягу, например.
Я отлично понимал, о чём говорит Вера. То же самое произошло и со мной, когда я набрёл недавно на этот парк.
Поэтому я кивнул ей и жестом пригласил пойти гулять.
Мы, разумеется, сразу направились к заветной палатке. Вера заказала себе чай, одну пышку с сахарной пудрой, но я осуждающе посмотрел на неё, и она взяла ещё две.
— Так-то лучше, — сказал я одобрительно.
Я купил пять пышек в комплекте с худшим кофе на свете и был чертовски доволен. Мы съели по две штуки, после чего я прервал праздник ностальгического чревоугодия.
— А у меня сюрприз, кстати. Но для него надо немного потрудиться… — протянул я с предвкушением.
— Никогда не говори матери в декрете, что ей надо немного потрудиться! Я отдыхать приехала! — тут же откликнулась Вера, и я уловил, что она дурачится.
— Ты сильная женщина, справишься, — строго ответил я и, наигранно нахмурив брови, стал командовать дальше: — В общем, надо встать вот сюда, напротив этого дерева, поднести пышку к глазу и смотреть через неё, как будто это пенсне.
Я встал точно так же и вытянул свободную руку с телефоном, чтобы сфотографировать нас. Долго выстраивал кадр, Вера не выдержала и спросила:
— А почему ты не фоткаешь?
— Подожди-ка ещё… Вот, поймал! Высунь язык. Высунь!
Краем глаза увидел, что Вера показала камере язык, как и я, и наконец-то сделал кадр.
— Ну как, сильно утомилась?
— Фух, мне нужен отпуск!
— Ладно, Вер, вот тебе награда за труд и терпение.
Я показал ей то, что снял на телефон, а потом достал из внутреннего кармана куртки фотографию, на которой Рыжий и Солнце, только что окончившие шестой класс, точно на этом же месте около палатки, на фоне того же самого дерева, стояли с пышками у глаз и показывали язык в камеру.
— И вправду машина времени, — прошептала Вера и чмокнула меня в щёку. — Спасибо, рыжий! — и взъерошила мне волосы.
Я заметил, что глаза у неё увлажнились…
— Обращайся… — сказал я и, приобняв её, добавил: — Спасибо за детство, Вера.
Мне стало тепло. Так бывает, когда делаешь что-то правильное ради кого-то другого и видишь результат своих действий. Я видел, как Вера сияла, как она забыла про все свои тревоги и заботы. И, несмотря на сентиментальный блеск в её глазах, она не выглядела грустной. Возможно, я впервые за много лет увидел в ней промелькнувшую тень если и не счастья, то чего-то очень родственного этому чувству.
Я смотрел, как Вера разглядывает фотографии и о чём-то думает с лёгкой улыбкой на губах. Но неожиданно радость стала исчезать, а на смену ей пришли какие-то дьявольские серьёзность и сосредоточенность.
— Костя, я хочу задать тебе один вопрос, — сказала Вера и сделала небольшую паузу, как будто собиралась с мыслями. Затем продолжила: — Давно хотела спросить… Можно? — произнесла она нерешительно, а я отчего-то подумал, что это подводка к какой-то шутке, и решил подыграть.
— Весь во внимании! Спрашивай что угодно, солнце! — зачем-то сказал я и поставил сам себе капкан, добавив: — Клянусь говорить правду и ничего кроме правды!
Язык мой — враг мой.
— Почему тебе сразу не понравилось, что мы с Киром начали встречаться? — выпалила Вера тут же.
Я посмотрел ей в глаза, словно пытаясь найти там правильный ответ. Не потому что хотел обмануть, нет, а потому что мне чудилось, будто я много раз слышал этот вопрос. Но не от Веры, а от самого себя.
И все эти годы я словно убегал от ответа.
46
Вера
Прогулки с Костей я ждала с таким нетерпением, что даже умудрилась рассказать о ней Хэнгу. Абсолютно глупый поступок. Незнакомый парень, чьего имени я даже не знаю, — а я делюсь с ним сокровенным. А встреча с Костей именно таковой и являлась. Не свидание, да. Лучше!
Пожалуй, впервые за последнее время я была по-настоящему чему-то рада. Чему-то, не связанному с Катей, разумеется. А то я так погрязла в домашних делах и проблемах, в воспитании дочери, что уже почти забыла, каково это — отдыхать, дурачиться, смеяться над ерундой… есть плюшки с сахаром и пить пакетированный чай из бумажного стаканчика. Если бы не встреча с Костей, я бы и не подумала покупать такой чай — не вижу смысла покупать то, что я могу легко сделать и дома. И даже одну секунду сомневалась: может, озвучить нечто подобное… но, едва начав открывать рот,
