Принцип неопределенности (СИ) - Екатерина Рыжая
Вместо этого я занялась уборкой. Перед этим на нескольких сайтах проверила как долго лететь из ОАЭ, чтобы знать, сколько у меня в запасе есть времени. И по моим самым приблизительным подсчетам около шести часов. Наверное, это достаточно много, чтобы успеть навести дома порядок, заказать доставку продуктов для ужина и даже приготовить этот самый ужин. Это действительно очень много времени, если знать, к чему готовиться. Это свидание? Еда должна быть легкой и романтичной? Или лучше приготовить что-нибудь посытнее после долгого перелета? Стоит ли достать вино или лучше будет заварить ароматный чай с фруктами? И самый сложный вопрос — а как мне вообще одеться?
Шесть часов нервных метаний позади. Квартира чистая и ухоженная, на кухне запекается мясо, а в холодильнике ждет своего часа чизкейк с персиками. Да, это не меню для романтического ужина, но все же Никита сразу поймет, что я ждала его и готовилась. Правда, заморачиваться с внешним видом так и не стала. Простые серые легинсы, розовая футболка оверсайз, оголяющая одно плечо, и банальный конский хвост. Никакого макияжа и кружевного белья. Ведь еще неизвестно до чего мы с ним договоримся. Если я не буду расценивать эту встречу как свидание, то потом будет не так больно. Правда же?
Последние полчаса тянулись особенно долго. Потому что я знала, что Никита уже прилетел. Их самолет благополучно приземлился, и Милана даже успела скинуть в наш общий чат восторженное голосовое сообщение. А он молчал. Даже ничего не ответил мне. Может и не смысла ждать? Может он передумал?
Трель дверного звонка вырвала меня из мрачных мыслей. Почему-то у меня не было никаких сомнений в том, кто стоит за дверью, и от этого было только еще более волнительно. С бешено колотящимся сердцем, я вышла в прихожую и тихо щелкнула замком.
Слегка загоревший, взъерошенный Никита держал в руках охапку персиковых пионовидных роз и жадно смотрел на меня. В его глазах было столько чувств, что я невольно смутилась и покраснела, пока пропускала его в квартиру. Он молча протянул мне цветы, и мы случайно соприкоснулись кончиками пальцем. И это стало последней каплей.
Забытый букет упал на пол. Я встала на носочки и прижалась к его губам. Они были мягкие, нежные, со вкусом мяты и кофе. Легкий и невесомый поцелуй быстро сменился голодными и откровенными ласками. Его горячий рот, его язык, по-хозяйски ласкающий мой, его руки, скользнувшие под край моей футболки. Все это сводило меня с ума, заставляя отчаянно хотеть большего. Оторваться от него сейчас было подобно мучительное смерти, поэтому я бесстыже льнула к нему, желая быть как можно ближе.
Никита подхватывает меня под бедра, и его руки обжигают меня даже через одежду. Инстинктивно обвиваю его талию ногами и тихо стону в рот, ощущая возбужденный член там, где он сейчас нужнее всего. Жаль, что на нас так много одежды.
— Тише, сладкая, не спеши. — Он отрывается от меня, давая краткую передышку, позволяя сделать пару глотков воздуха опухшими губами. Его глаза потемнели и напоминают цветом штормовое небо. Такие же ослепительные в свое красоте и опасности.
Но я хочу спешить. Я снова жадно впиваюсь в его губы, выпуская на волю свою неудовлетворенность и страсть. Он подхватывает поцелуй, уверенно подчиняя себе мой рот, а я чувствую, как между бедер разливается жаркая влажность моего желания. Никита, не отпуская меня, медленно идет в гостиную. Его ладони жадно ощупывают мои ягодицы и прижимают теснее, чтобы я могла елозить промежностью по твердому бугру в его джинсах. Но мне мало, мне до сих пор его мало!
Так мы добираемся до стола, который обычно выполнял функцию столового. И, возможно это не очень гигиенично, но чувствую, что сейчас на нем отобедают мной. Он снова отрывается от моих губ, и я не могу не залюбоваться тем, как тяжело и возбужденно он дышит. От осознания, что Никита так сильно хочет именно меня, во рту пересыхает.
— Пожалуйста… Не останавливайся…
***
Моя девочка умоляет меня не останавливаться. Как будто я бы смог оторваться от нее. Особенно когда Ульяна смотрит на меня снизу-вверх своими огромными карими глаза и соблазнительно облизывает нижнюю губу. И это становится еще более невозможным, когда она, гибко изогнувшись всем телом, снимает с себя футболку. А под ней ничего, кроме нежной бархатистой кожи. Ее грудь, так удобно помещающаяся в мою ладонь, дразнит меня твердыми темно-розовыми горошинками сосков. И это самое охуенное зрелище в моей жизни за последние несколько лет.
Не могу удержаться, чтобы не попробовать их на вкус. Наклоняюсь и провожу языком сначала по одной тугой вершинке, а затем нежно покусываю другую. И ее это заводит еще сильнее! Негромко хныча, Ульяна пытается раздеться полностью, и, по-хорошему, не стоит спешить. Правильнее будет оторваться от нее, поговорить, решить, что нам дальше делать, но кто знает будет ли у меня еще возможность быть с ней. Быть в ней.
Она приподнимает бедра, помогая мне стянуть с нее легинсы, вместе с бельем. И мне не надо рассматривать ее трусики, чтобы понять, что они насквозь мокрые. Не отрываясь губами от ее груди, скольжу пальцами ниже, по нежному, подрагивающему животику и еще дальше, в горячую влажность. Блять, какая она охуенная! Поглаживаю ее влажные губки и с громким стоном моя девочка разводит ноги еще шире, предлагая мне себя. И совсем скоро я возьму ее, по полной.
Она смотрит на меня, не стесняясь своего желания и своих эмоций. И контраст между тем, что Ульяна абсолютно обнаженная, а я полностью одетый, делает мои ощущения еще острее. Податливая, покорная, красивая девушка извивается подо мной, и от этой картинки член становится еще тверже. Это больно, но в то же время невероятно сладко.
— Трахни меня… Я хочу… — Ее хриплый мурлыкающий шепот для меня лучше любой музыки. Голова окончательно отключается, потому что резким движением я расстегиваю джинсы, не переставая посасывать бархатные нежные соски. Она вскрикивает и старается прижаться к моим губам еще теснее. Подожди, милая, скоро все будет.
Стягиваю штаны, и член выскакивает из плена тесной одежды, упираясь головкой прямо в клитор моей сладкой малышки. Она приподнимает бедра, пытаясь тереться об него. Она очень хочет кончить со мной, и осознание этого пьянит круче любого алкоголя. Наконец, член соскальзывает ко входу во влажное лоно,
