Преследуемый Зверем Братвы - Джаггер Коул
Я хмурюсь, колеблясь. Нина усмехается.
— Ты когда-нибудь бывал там?
— Не совсем.
Она вздыхает.
— Что ж, давай изменим это. Ну же.
Прежде чем я успеваю возразить или пригрозить ей снова связать, она поворачивается и перепрыгивает через ступеньки. Начиная подниматься. Однако все мои дальнейшие аргументы о том, почему мы не должны идти туда средь бела дня, исчезают, когда ее рубашка задирается к верху. Я рычу, когда мои глаза впитывают вид ее голой задницы и дразнящей киски.
Но потом она проходит через люк, и исчезает из виду. Я натягиваю джинсы и быстро лезу за ней. Выйдя на улицу, я моргаю, входя в…
— Это рай, не так ли?
Она не ошибается. Я смотрю с открытым ртом, упиваясь морем красок, окружающим нас. Склад находится у черта на куличках, в заброшенной части промышленной зоны. Но вся крыша заполнена яркими, великолепными полевыми цветами.
— Какого хрена…
— Птицы, — усмехается она, когда я вылезаю из люка.
Я медленно поворачиваюсь, вглядываясь в окружающее нас чудо.
— Я думаю, мы можем поблагодарить птичье дерьмо за это, они привезли семена из других мест и бросили их здесь по пути через Чикаго.
У меня нет слов. Я просто смотрю в изумлении. Я никогда раньше не видел столько цвета в одном месте, и это почти ошеломляет.
— Красиво, не правда ли?
Я киваю.
— Не могу поверить, что ты никогда не была здесь!
Я просто с удивлением смотрю на море цветов. Нина поворачивается и скользит ко мне, обнимая меня за талию. Я смотрю ей в глаза и улыбаюсь. Я наклоняюсь и целую ее медленно и нежно.
Все это кажется сюрреалистичным, цвета, свобода, девушка. Часть меня даже задается вопросом, может быть, я мертв, что я умер в этой яме сибирского ада, и все это просто мое чистилище. Но она так реальна под моими руками и у моих губ.
Она отстраняется, и я поворачиваюсь, чтобы снова посмотреть на цветы.
— Как бабочки, — бормочу я.
Нина краснеет и снова падает в мои объятия. Но вдруг я слышу, как у нее бурлит в животе. Она хихикает.
— Я действительно умираю с голоду.
Я хихикаю
— У меня есть еда в холодильнике внизу. Пойдем.
Я позволяю Нине спуститься в люк первой, а сам следую за ней. Однако я оставляю дверь открытой, впуская внутрь воздух и солнечный свет. В дальнем конце кабинета у меня есть маленький холодильник, тостер и электрическая плита. Нина смотрит на них, наморщив лоб.
— Как ты все это приводишь в действие?
— Внизу есть генератор. — Я открываю холодильник и заглядываю внутрь. — Хочешь тост или еще что-нибудь?
Я чувствую, как она скользит позади меня, заглядывая мне через плечо.
— Ну, насколько ты голоден?
Я пожимаю плечами.
— Я могу какое-то время обойтись без…
— Костя.
— Да?
— Это не тюрьма. Тебе не нужно напрягаться между приемами пищи.
Я ухмыляюсь.
— Чего ты хочешь? — Она отодвигается от холодильника и смотрит на маленькую полку на стене, заставленную мешками с мукой, рисом и другими сухофруктами.
— Я… — Я пожимаю плечами. — Я не знаю.
— Тогда садись. Я приготовлю.
— Ты готовишь?
Она усмехается.
— Как получилось, что ты так долго меня преследуешь и не знаешь об этом?
— Потому что я буквально никогда не видел, как ты готовишь.
Она хихикает.
— Ладно, я не часто готовлю. Но я знаю, как это сделать. Сядь, расслабься.
Я хихикаю и сажусь за маленький столик. Нина поворачивается и начинает вытаскивать вещи из холодильника и с полок. Я просто сижу и смотрю, позволяя своим глазам впитать ее, особенно когда эта рубашка задирается и дает мне возможность взглянуть на ее задницу или маленькую киску.
К тому времени, когда я понимаю, что она ставит передо мной кружку кофе, я уже тверд как скала. Я тянусь к ней, чтобы посадить к себе на колени. Но она дразняще улыбается и качает головой. Она неторопливо возвращается к плите. Но я клянусь, она позволяет этой рубашке подняться еще выше, когда заканчивает то, что делает.
Когда она поворачивается, сияя, когда прокрадывается обратно к столу с тарелкой, уставленной… чем-то. Она садится напротив меня, кладет несколько штук мне на тарелку и снова садится со своим кофе.
— О, подожди. Не могу поверить, что у тебя это есть.
Она вскакивает и бросается к полке. Она берет банку с чем-то, что я принял за сахар. Это оказалась какая-то сиропообразная штука, так что я к ней не притронулся.
— Здесь. Она выливает немного янтарно-коричневого вещества на лепешку, что лежит на моей тарелке. Потом усмехается.
— Ну, давай!
Я откусываю вилкой кусочек. Мгновенно я застонала.
— Черт, это восхитительно.
— Правда?
— Да, черт возьми, — рычу я, запихивая в рот все больше и больше. — Что это такое?
— Подожди, что? — Нина смотрит на меня.
— Эти пирожные. Как они называются?
Она усмехается.
— Костя, это блины.
Я снова стону, запихивая еще один кусок себе в горло.
— Это блины? Они потрясающие.
. — Погоди, ты что, правда никогда раньше не ел блинчиков? — Она хихикает
Я качаю головой.
— Никогда?!
Я пожимаю плечами и, ухмыляясь, набрасываю еще блинов.
— Я только что лишил тебя девственности?
Я реву от смеха, проглатывая остатки.
— По-видимому.
— Надеюсь, я был достаточно мягок.
Я ухмыляюсь ей.
— А если я не хочу мило?
Ее лицо розовеет, и она прикусывает губу.
— Тогда, думаю, у нас все будет в порядке, потому что я тоже.
Мы смотрим друг на друга через стол целую секунду, прежде чем напряжение взрывается. Я чуть не опрокидываю стол, вскакивая со стула ради нее. Она встречает меня на полпути и со стоном врезается в меня. Я стону ей в рот, глубоко целуя, поднимаю ее и двигаюсь по полу.
Она врезается спиной в стену. Задыхаясь, стягивая с себя рубашку, когда ее ноги обвиваются вокруг моей талии. Я стягиваю джинсы, и мой набухший член вырывается на свободу, пульсируя у ее скользкой киски. Она хнычет и протягивает руку между нами.
Ее мягкие маленькие пальчики обвиваются вокруг моего члена. Я стону ей в рот, когда она поднимает мою голову и помещает ее между своими влажными губами. Со стоном я погружаюсь в нее. Я скольжу глубоко, у нее перехватывает дыхание, когда я погружаю каждый толстый дюйм своего большого члена в ее горячую маленькую пизду.
Она стонет в экстазе. Ее руки крепко обвиваются вокруг моей шеи, и она глубоко целует меня, пока я трахаю ее возле стены. Я безжалостно колочу ее, как дикарь,
