Стану Солнцем для Тебя - Никтория Мазуровская
Возможно, они бы простояли так еще некоторое время, но невеста собралась бросать букет, и пришлось разорвать теплое прикосновение.
****
Костя искренне радовался за друга, за его счастье и вновь обретенную семью. Но самому внутри было горько и тошно от слов, которые от него ждали.
Скулы сводило от напяленной улыбки.
Ему хотелось заорать на всех! Зарычать и спросить, какого хр*на они все так радуются, когда Марина умирает?!
В одиночестве, совсем одна. Но, естественно, он ничего и ни у кого не спрашивал и, уж тем более, не хотел портить своей семье праздник.
Они для него стали семьей, уже давно и навсегда. И пусть это было лицемерием, с его стороны, молчать о таком, но тот хрупкий мир и понимание, что сложись у него с Мариной, не хотелось разрушать из-за его бессилия перед этой ситуацией.
Когда-то думал, что за деньги можно купить все: машины, квартиры и женщин. Потом взгляды поменялись, пришло понимание, что есть вещи, перед которыми все, даже самые стойкие и сильные, становятся слабыми, падают на колени от бессилия и отчаянья.
Он тоже был готов опуститься на колени, и молиться неизвестно какому высшему существу, если оно вообще есть, о милосердии к Марине, к Илье.
На него давно уже забили болт,– своей абсолютной ненавистью к женскому полу, в прошлом, он перечеркнул все, что только мог.
Не видел, каким был его старший сын, имя которого каждый раз отдается в сердце болью!
Не видел, как Илья сделал свой первый шаг!
Не слышал первого слова!
Не видел очень многого, и сейчас наверстывает. У него есть такой шанс, Марина ему его подарила. Не из благих побуждений, конечно, но с определенным расчётом на будущее, без нее.
У Кости внутри вулкан просыпался, бурлил и разливался лавой, обжигающей все изнутри, но эта боль просто ничто по сравнению с тем, что он испытал, когда Разецкий рассказал ему правду.
Мерзкий и гнилой человек! Падаль, об которую руки марать противно, а хотелось!
Собственными руками схватиться за дряхлую шею, обхватить покрепче и сжать изо всей силы. Смотреть, как его лицо наливается краснотой, а сосуды в глазах лопаются, слушать хрипы от нехватки воздуха!
Он видел перед собой эту картину уже в который раз, жалел, что так и не сделал этого.
Слышал в памяти, наполненный желчью, язвительный тон, и видел наглую самоуверенную улыбку победителя.
– Ты думаешь, она тебе по доброте душевной позволила к сыну подойти? – смешок, а Костю всего передёрнуло от этого, и так от ярости внутри клокотало все, – Ты идиот еще больший, чем я! Марина собирает вокруг себя, побитых жизнью собак, лечит, помогает, а потом манипулирует и управляет ими. Говорит делать – мы делаем, говорит прыгать – мы прыгаем. Так уж она устроена, но скоро она сдохнет. Просто возьмет в один прекрасный момент и сдохнет, как та собака! За все нужно платить, пришла ее очередь! А ты уши развесил, поверил в семью, да?! Я тоже верил, а потом увидел ее настоящую – злобную суку. Ничего, ты тоже скоро поймешь! Ты ее запасной вариант для Ильи, она тебя терпит, не более! Не ведись на все эти разговоры по душам, и прощение! Все лицемерное вранье! Она тварь, – снова мерзкий смешок, – просто тварь, и ей одна дорога… в ад!
От этой гниды несло безумием! Он спятил, абсолютно помешался, и не ясно, что стало для него толчком, чтобы открыться всему миру, показать гнилое нутро. Марина? Она всегда рядом с ним была, значит что-то другое. Вопрос, что?
Во внутренние дела бизнеса Маришки лезть бесполезно, не даст. Это ее детище, и если примет от кого-то совет, то не от него – Кости, от Савы, возможно….
Черт!
Не готов с ней прощаться! Не готов!
Он был зол! На себя! На нее! На жизнь и мир в целом!
Ненавидел всех и вся!
Не мог поверить, не хотел! Только, Марина сама призналась, рассказала.
И страх теперь не отпускал!
Марина имела право скрывать правду, это ее тело и ее жизнь – с одной стороны, а вот с другой, есть Илья, Неля, Таня, он сам.
Почему-то был уверен, что Артем в курсе всего, хоть и помалкивает. Сава точно знает, еще Золотце наверняка, но это узкий кружок людей, и знают они не потому, что ей хотелось им рассказать, а просто вот так сложилось, что они знают.
Было больно! Как-то глухо сердце билось, будто через раз кровь перекачивало, руки становились холодными.
Он не в силах что-то сделать. Не потому, что не может, а потому, что Марина этого не хочет.
Конечно, это понятно, кому бы хотелось рисковать, не имея никакой гарантии, хотя бы самую малость,– процентов шестьдесят пять, и Костя бы ее уговорил. Но у нее не было и этого. Ее организм мог не справиться в буквальном смысле, сломаться и перестать функционировать.
– Эй, ты что это в угол забрался, а?
Самая прекрасная невеста в красном платье нашла его в тени яблони, подошла, внимательно его взглядом окидывая, присматриваясь.
– У тебя все хорошо?
– Да, – он кивнул и, взглядом указал на тлеющую сигарету в руке, – Не хотел там вонять дымом.
– Ты точно в порядке? – ее беспокойство было приятным, но…
– Все хорошо, Танюш, иди к Диме, он тебя, кажется, потерял.
– Ох, я, вообще-то, от него сбежать хотела, он как в первый раз женится! – буркнула недовольно, но глаза светились таким счастьем, что ему хотелось отвернуться и не завидовать, не ощущать глухой злости за ее радость и счастье, – Вон, у меня уже губы болят с ним целоваться!
Она оттопырила ему свою нижнюю губу, наглядно демонстрируя.
– Танька, ты чего от мужа сбежала? Там сейчас ментов вызывать станут, а тут я…, как-то нехорошо получится, иди-ка ты благоверного успокой, а то нервный он больно!
Сава, даже своей усмешки скрывать не стал, но Таня лишь рассмеялась весело, его словам, и умчалась в дальний темный угол, куда мало падало света.
– Вот коза, а? У нее там мужик с ума сходит, а ей захотелось в прятки поиграть! – он недоуменно покачал головой, – Что за народ, а? Хрен поймешь, чего у них там за тараканы водятся.
Костя никак комментировать не стал, сделал еще пару затяжек, наполняя легкие дымом, пытался одну горечь заменить другой.
– Ты чего такой смурной, а, Костя?
– А чего мне, от радости плясать, что мать моего ребенка может умереть
