Новая жена - Мия Фальк
Он улыбается, но я вижу в глазах Даниила боль. Тогда я беру его за обе руки.
— А я… смогу стать твоим вдохновением?
Он поднимает голову. Мне кажется, я тоже сейчас вымучиваю улыбку. Наверное, я для него всего лишь, как и для Романа, способ отвлечься от насущных проблем…
Даниил долго смотрит на меня. Потом выпускает мои пальцы и берется за ручку.
Несколько минут я смотрю на то, как он сосредоточенно что-то черкает на салфетке.
Одна под другой возникают чернильные строчки. Я замираю. Это куда более невероятно чем полет в Японию — быть свидетельницей рождения новой песни.
Несколько минут мы пребываем в молчании. Мне кажется, вокруг нас замирает весь аэропорт. Есть только он, я и листок бумаги.
Когда я представляла себе идеальные отношения, то мечтала, чтобы он просто держал меня за руку и называл любимой. Все это поначалу делал мой бывший.
Я совершенно не представляла себя подлинного ощущения близости. Вот оно — понимаю я, когда Даниил протягивает мне листок.
— Для тебя, — улыбается он, откидываясь на спинку стула.
Даниил складывает руки на груди и сдувает со лба челку. Я аккуратно подвигаю к себе салфетку и прежде чем прочитать, бросаю робкий взгляд на мужа. Мне кажется, у него залегла нервная складка между бровей.
Я погружаюсь в чтение.
— Это прекрасно!
Слышу как он усмехается.
— Алин, мелочи.
— У тебя талант!
Он написал стихотворение о поездке в Японию. Оно от лица молодой девушки, отаку, которая едет знакомиться с автором манги, в которого влюбилась по переписке. Она даже не знает, реально ли существует этот человек. Просто верит в него и бросает все, чтобы отправиться в мир японских комиксов.
— Это очень круто!
— Алин, — он смеется и делает попытку забрать у меня салфетку, — я просто пошутил.
— М-м-м… — я вскакиваю, не давая Даниилу дотронуться ни до себя, ни до бумаги. — Ты выпустил своих демонов наружу!
— Прости, что? — сейчас и муж встает из-за стола.
— Зря ты так долго это в себе давил.
Я фотографирую стихотворение на камеру сотового и как можно незаметней отправляю снимок в мессенджере Роману с припиской: «Ты мог бы написать музыку?». Верховский композитор и он хотел отвлечься. Если сработает, будет замечательно.
Потом я возвращаю салфетку Даниилу.
— Все. Можешь съесть.
Он хмурится и прячет бумагу в карман.
— Что ты сделала?
— Сохранила на память. Дань, это подарок больше которого мне не нужно. Еще никто для меня не писал песен.
Он улыбается. В это время как раз объявляют наш рейс.
На несколько часов мне придется пропасть из сети. Я даже не успеваю проверить, прочитал ли сообщение Верховский.
Нас ждет долгий перелет. На сей раз я выключаюсь, едва самолет отрывается от взлетно-посадочной полосы.
Мне снится, что я стою на сцене, а вокруг скачут покемоны. Я в каком-то безумном японском мультике.
Когда я просыпаюсь, выясняется, что голос который меня преследовал в дреме, принадлежит капитану воздушного судна. По-английски он объявляет о том, что мы садимся над Токио.
Я оборачиваюсь к иллюминатору и вижу, как блестит за окнами океан, изрыгающий яркое малиновое солнце. Мне кажется это очень символичным. Как будто я созерцаю рассвет новой жизни.
Из-за того, что по моему внутреннему московскому времени ближе к полуночи, а в Токио только ранее утро, по выходу из самолета все кажется мне дополнительно нереальным. Черные головы японцев, иероглифы, незнакомая речь. Я как будто попала на другую планету или в другое измерение.
Даниил в отличие от меня не теряет голову, но он муж, в принципе, куда чаще меня летал. Он довольно легко ориентируется в аэропорту. Включает наши мобильные, находит нужную стойку с таможенниками, даже переписывается с Инной.
Пока мы стоим в очереди на паспортный контроль, я наконец проверяю свой телефон.
Там несколько сообщений от Романа. Это фото. Мобильник невыносимо долго грузит их.
И я прямо подпрыгиваю от нетерпения, потому что единственная строчка текста от Верховского гласит, что он работал весь день.
Мы успеваем миновать таможню и забрать чемоданы, пока вай-фай глючит на японском.
И вот наконец я открываю снимки. Мы уже минуем зеленый коридор. Я чувствую как сердце бьется у меня под горлом, потому что в сообщениях, как я и подумала, были ноты. Я лишь примерно могу представить себе мелодию, поэтому протягиваю телефон мужу.
— Дань, это тебе!
Он застывает, глядя в экран, задерживая собой людской поток. Даниил плечистый и он стоит прямо на выходе из зеленого коридора, в то время как я прошла в зал и уволокла свой чемодан к стене. Отовсюду звучат гневные возгласы. Мне не нужен переводчик, чтобы понять, что это международные ругательства.
В иное время я сгорела бы от стыда, но сейчас я просто улыбаюсь, глядя на Даниила. У меня такое чувство, будто он что-то важное для себя нашел. Плевать на окружающих.
— Как?! — муж оборачивается ко мне. — Как ты уговорила Верхоского?! Он же лет пять уже не сочинял! Забил на это!
— Х-а-а-ай!
В этот миг я поднимаю голову и вижу Инну и Сайто в двух шагах от нас.
Меня накрывает дежавю. Именно этот звук я тысячу раз слышала в аниме.
Глава 28
Вскоре мы добираемся до города.
Шквал новых впечатлений оглушает. Я смотрю на незнакомые пейзажи, слушаю совершенно необычную речь, вдыхаю запахи. Я как будто теряюсь в непривычной для себя жизни и забываю все, что было до.
Я даже не помню почти про песню, когда мы прямо с чемоданами оседаем в небольшом кафе. Вокруг течет такая странная азиатская жизнь, что я чувствую себя ребенком, попавшим в сказочное королевство, как в «Унесенных призраками». Чуть жутко, но очень красиво и интересно.
Инна, не замолкая, рассказывает мне про местные особенности. Сайто кое-что добавляет время от времени. Мы говорим на английском. Японец знает этот язык.
— Мы уже женаты, — Инна демонстрирует мне кольцо.
Оно почему-то на левой руке.
— В смысле?
Сайто смеется.
— Это частая практика в Японии! Свадьба стоит целое состояние. Поэтому многие японцы поначалу просто расписываются. А на праздник приходится копить больше полугода и мы накопили.
— Ого! — я перевожу взгляд на Даниила.
Но муж как будто витает в облаках.
Наконец,
