Данте - Татьяна Михаль
– Придурок?! – шипит он зло. – Чтоб меня прикончили?! Ну, всё, маленькая дрянь, ты довела меня до точки кипения. Не нравится тебе милый Данте, значит, познакомишься с тем, кого ты точно не хотела бы видеть!
Я дёргаюсь и пытаюсь вырваться. Бью его изо всех сил, но всё бесполезно и, кажется, Денис даже не ощущает моих жалких ударов.
Едва не теряю телефон и вовремя успеваю его поймать. Прекращаю бороться и ощущаю, что выдохлась.
Мужчина заходит в подъезд явно очень дорогого дома, так как здесь всё такое чистенькое, шикарное, просто кричащее о богатстве жильцов, что мне становится тошно и себя до безобразия жалко.
Глаза наполняются жгучими слезами, и первые капли срываются и падают на мраморный пол.
Невольно всхлипываю, когда Денис заходит в лифт и нажимает кнопку нужного этажа.
– Ш-ш-ш, всё будет хорошо, Ангел. Я позабочусь о тебе, – говорит он, но при этом продолжает держать как мешок с сеном.
– Это безумие… – произношу слезливо. – Пожалуйста, Денис… Отпусти меня…
Снова пытаюсь вырваться, но мужчина лишь сильнее и крепче держит. Закусываю губу до боли, чтобы снова не наговорить ему гадостей, от которых этот псих ещё больше озвереет.
Боже, вот я дура! Как могла вообще довериться ему, как могла хоть капельку поверить? И вот он результат!
– Ты говорила, что я псих, безумец и мне лечиться надо, – горько усмехается Денис. – Что ж, ты права, я – псих. Я возжелал тебя, как только увидел. Я старался не идти напролом, а нежно тебя завоевать…
– Это ты не шёл напролом?! – задохнулась я от возмущения. – Да ты словно катком прошёлся по мне и моей жизни! С меня хватит! Пусти-и-и!
Лифт мягко останавливается, и двери бесшумно открываются.
Я упираюсь ногами и руками, и Денису приходиться буквально выдёргивать меня из лифта, но я крепко вцепляюсь в створки, стиснула зубы и держусь.
– Ангелина! – шипит он. – Прекрати! Отцепись, маленькая зараза!
– Это ты от меня отцепись, зараза мирового масштаба! – рычу в ответ.
Денису придётся меня дёргать, и тогда я могу пораниться, и он использует подлый приём – щекочет меня под мышкой.
Подлая сволочь!
Всего лишь на миг разжимаю пальцы и вот мы уже на лестничной площадке, где размещена всего одна квартира.
Он отпускает меня и ставит на пол лишь тогда, когда двери лифта закрываются.
Смотрит на меня таким раздражённым, давящим и тяжёлым взглядом, будто я переехала его любимого питомца.
– Вот и всё, – говорит он мрачно.
Я зажмуриваюсь на миг, пытаясь успокоить разбушевавшиеся нервы.
– Ты победил, – произношу ледяным тоном и поднимаю на него взгляд, полный холода. – Но что дальше? Ты не получишь от меня взаимности. Я не твоя собственность. И ты не имеешь права меня держать здесь.
– С меня хватит, – говорит он резко и быстро открывает двери. И показывает рукой, чтобы я входила.
Мне хочется вновь протестовать и наорать на него, но если честно, я жутко устала. Раздражённо вздыхаю и вхожу внутрь.
– Завтра привезут все твои вещи, – говорит он, как только закрывает дверь.
– Супер. Всегда мечтала, чтобы чужие люди копались в моих вещах, – говорю ядовито.
Нагибаюсь, чтобы расшнуровать кроссовки, но Денис вдруг садится на корточки и отводит мои руки. Сам начинает развязывать узел и снимать с меня обувь.
– Так ты пытаешься загладить свою вину? – спрашиваю едко.
Он стягивает с меня второй кроссовок, поднимается и с ухмылкой произносит:
– Мне кажется, Ангел, ты очень хочешь быть отшлёпанной. Могу прямо сейчас устроить.
Чувствую, как моё лицо краснеет. Поджимаю недовольно губы и демонстративно прохожу вглубь квартиры. Денис идёт следом. Вдруг кладёт руки мне на плечи, останавливая меня. Сжимает мои плечи и произносит на ухо, опаляя горячим дыханием:
– Я весь твой, Ангел, но я не всегда смогу быть ласковым и нежным. Особенно, когда ты сама меня провоцируешь.
Закусываю губу и сжимаю руки в кулаки. Тоже мне рыцарь.
– Я оставляю тебя здесь одну. Осмотрись и отдыхай. В квартире есть телевидение, музыка, библиотека, бытовая техника, холодильник, полный еды.
Он замолкает и неожиданно забирает из моих рук телефон. Я резко оборачиваюсь, смотрю на него в шоке и в бешенстве рычу:
– Отдай телефон!
Он убирает его в карман своей куртки и говорит невозмутимо:
– Свой новый телефон найдёшь в гостиной на журнальном столе. Он запрограммирован только на мой номер. Звонить и писать можешь только мне одному. Интернета пока нет. Извини.
– Психопат чёртов! – топаю ногой от бессилия. – Верни телефон! Немедленно!
– Верну, когда успокоишься, – отвечает он. – Завтра обо всём поговорим.
Толкаю его в грудь и рычу, вкладывая в слова всё своё отчаяние:
– Всё бесполезно, Денис! Я не стану твоей! Никогда! И заниматься с тобой сексом никогда не буду!
Внезапно Денис начинает смеяться.
Это не злой смех. Не смех, полный ярости. Ему реально весело и даже радостно!
Он смеётся надо мной. Не воспринимает меня всерьёз. Мне хочется его ударить – сильно и чтобы ему стало больно. Чтобы у него мозги вышибло, и кровь хлестала фонтаном!
– Не смей надо мной смеяться! Я говорю серьёзно! – кричу я.
– Ангел мой, я так далеко зашёл, что ни за что не отступлю. Nunquam dicere, nunquam, – говорит он с улыбкой, которую я хочу стереть.
– Никогда не говори «никогда», – перевожу я с латыни. – У тебя отвратительное произношение.
Он пожимает плечами и уходит.
– Стой! – кричу и бегу за ним. – Ты не можешь меня вот так оставить и запереть! У меня работа! У меня диплом!
Денис останавливается и, оглядываясь на меня, говорит:
– Как твой работодатель я даю тебе бессрочный оплачиваемый отпуск. А с дипломом всё хорошо у тебя будет. По расписанию у тебя встреча с куратором через четыре дня.
Я в шоке открываю рот.
Откуда он знает?
И пока я думаю над этим, он просто уходит и закрывает за собой дверь.
Прохожу в гостиную и без сил опускаюсь на диван.
* * *
ДАНТЕ
Ангелина похожа на спонтанный ураган. Одно неверное движение, либо слово и она легко воспламеняется. От её гнева воздух потрескивает, не хватает лишь грома и молний.
Ей не нравится моя манипуляция с домом.
«Не понравилась» – мягко сказано.
Я ожидал, что будет гроза, но и не предполагал, что встречу столь рьяное сопротивление и даже ярость.
После ресторана её словно подменили – на место интеллигентной и спокойной девушки пришла разъярённая фурия.
Каждое её слово в
