Муж в наказание-2. Свобода любой ценой - Лена Лорен
В отличии от меня, человека непосвящённого и далёкого от криминального мира, для него вся эта операция ничем не отличается от обыкновенной игры в кошки-мышки.
— Почему только через четыре? Ты же вроде только что говорил, что отмотал всего на полчаса, — задаюсь я вопросом.
— Увидишь, — бросает он, таинственно глянув на меня.
В этот момент створки лифта разъезжаются в стороны. Шах высовывается, проверяет обстановку. Убедившись, что коридор сорок четвёртого этажа свободен, он за руку вытягивает меня из кабинки лифта.
Шах надевает мне на голову капюшон, заправляет в него волосы, застёгивает молнию куртки до самого подбородка. Дальше мы скрываемся в полумраке лестничной площадки. Мы поднимаемся по ступенькам, минуя этаж пентхауса. Эта лестница ведёт к эвакуационному выходу, который, в свою очередь, выведет нас на крышу.
Как только мы попадаем на крышу отеля, буйный ветер сразу же ударяет в лицо и едва ли не сшибает меня с ног. Думается, что погода резко ухудшилась, потому-то Шах и заставил меня нацепить куртку, но в действительности всё оказывается куда хуже.
Глазам своим не верю!
Стою как вкопанная и с отвисшей челюстью таращусь на огромную махину, расположенную на вертолётной площадке. Меня атакует парализующий страх.
— Мы что, полетим на этом? — истерично хохотнув, я хватаюсь за капюшон, чтобы тот не сваливался с головы. — Ты уверен, что это безопасно? — обалдело выпучив глаза, я стараюсь перекричать гул двигателя и гуляющие вокруг вертолёта потоки воздуха, закручивающиеся в вихрь.
— Уверен. На все сто, — потянув за собой, он коротко отвечает, чем вселяет в меня уверенность.
Если уверен Шах, то мне стоит довериться ему. Другого выхода у меня просто нет.
Одно только пугает — я понятия не имею, как ответит на всё это мой организм. Я до ужаса боюсь летать в самолётах. А тут вертолёт. Неизвестно, как поведёт себя эта железяка в небе.
Шах заслоняет меня собой от порывов ветра, пока мы бежим к вертолёту, лопасти которого работают как лезвия блендера на самой высокой скорости. Он открывает дверь. Желая поскорее убраться отсюда, я буквально ныряю в салон. Не теряя ни секунды, Шах становится на подножку и пристёгивает на мне ремни безопасности, проверяет надёжность фиксаторов. С соседнего кресла он берёт массивную авиационную гарнитуру и надевает на мою голову. Он всё проделывает очень быстро, чётко и без лишней суеты. А на меня вдруг накатывает новая волна паники. Мне не хватает воздуха, дрожь расползается по всему телу. Я словно оказалась в тесной консервной банке, из-за чего ощущается острый приступ клаустрофобии.
— Ты же полетишь со мной? Ты не оставишь меня одну? — мои зубы стучат от страха, язык окоченел, руки и ноги трясутся. Шах утвердительно кивает, головой указывая на место рядом с незнакомым мужчиной, сидевшим за штурвалом. — А куда мы хоть полетим, ты знаешь?
То ли Шах не расслышал меня, то ли он посчитал нужным не отвечать на мой вопрос, потому как он просто спрыгивает с подножки и захлопывает дверь, срывая моё беспокойное дыхание.
К счастью, через мгновение он уже устраивается в кабине пилота, с панели берёт рацию и проверяет её работоспособность, услышав в ответ только помехи.
От безызвестности внутренности сжимаются и переворачиваются раз за разом. Они словно вращаются в центрифуге. Мне безумно страшно. В глотке образуется комок гигантских размеров. Тошнота то подступает к горлу, то ухает вниз по пищеводу, оставляя после себя кислый привкус. Я вжимаюсь в спинку кресла, хватаюсь за сиденье с обеих сторон и с силой зажмуриваю глаза, обливаясь холодным потом. Я неустанно повторяю про себя слова давно позабытой молитвы, чувствуя под собой ощутимую вибрацию двигателя, потому как вертолёт уже постепенно набирает высоту. Приборы начинают зловеще пищать, что ещё больше вселяет в меня панику.
В ужасе распахиваю глаза, лбом прислоняюсь к влажному иллюминатору, ощущая как плотные ремни безопасности сковывают меня и сдавливают грудную клетку.
С высоты птичьего полёта всё внизу кажется таким крошечным, но я отчётливо вижу белые пятна, которые заполонили улицы, расположенные вокруг отеля.
Мои "двойники".
— Шах, что происходит? Что это за звуки? Почему они не прекращаются? — ною я, накрывая свои уши ладонями. Эти звуки подобно осиному рою жужжат в мозгах.
— Всё хорошо. Мы устанавливаем связь с лайнером, — из динамиков наушников слышу ровный тон Шаха.
— С лайнером? Мы летим на корабль?
— Да.
Что-то острое вдруг колит изнутри. Многочисленные шипы вонзаются в плоть и продырявливают меня, как решето. Я съёживаюсь от холода, бросив взгляд на пустующее место рядом с собой. Оно ведь могло быть занято человеком, который разрушил мою жизнь, превратив её в груду обломков, но который приложил все усилия для того, чтобы постараться исправить это.
— А Эмир? Он останется здесь, да? — хнычу я беззвучно, представив его с Мерьям.
Шах резко разворачивается вполоборота.
— Нет, конечно! Он ни за что не оставит тебя. Эмир прилетит на другом вертолёте сразу же как только мы совершим посадку на лайнере. Вот увидишь, — успокаивает он меня и по моим венам вновь заструилось тепло, которое я не ощущала с момента возвращения из Текирдага.
После всего случившегося за ужином я уже и не надеялась, что выбор Эмира падёт на меня. Скажу больше, я даже и не задумывалась об этом до настоящего момента. Я не хотела видеть его рядом с собой, не могла позволить себе вспоминать о нём, а сейчас вдруг закрадывается мысль, что мне станет гораздо легче, если Эмир будет рядом со мной.
Постепенно я прихожу в норму, но сердце всё равно стучит неумолимо.
Шах обрывчатыми фразами разговаривает с кем-то по телефону о каком-то там отключении, а потом в остеклении кабины пилота я наблюдаю за тем, как буквально весь город накрывает темнотой, напоминая мне кадр апокалиптического фильма.
— Диана, дыши! Это как раз то, о чём я тебе говорил. Так и должно быть, — видя на моём лице немое безумие, Шах вновь прибегает к утешению.
Стамбул остаётся далеко позади нас. Мы пролетаем над погрузившимся во мрак портом с качающимися на волнах яхтами и паромами, и следуем дальше по курсу прямиком в открытое море. Мы находимся в небе порядка получаса. За это время я сотни раз выглядывала в иллюминатор, надеясь увидеть на горизонте не только черноту с золотым вкраплением звёзд,
