Его моя девочка - Эльвира Владимировна Смелик
Ему она просто безоговорочно доверяла, отдавалась без остатка, оставалась собой, без запретов, без ограничений. Но ведь и он отвечал ей тем же. А раньше Лизе и в голову не приходило при взгляде на него, что он может быть таким – не только суровым, колким, закрытым, но ещё и трогательным, нежным, романтичным, подпускать запредельно близко, позволяя проникнуть в самое сердце. И этот контраст ещё больше разжигал чувства, влюблял, сводил с ума.
– Никит.
– У?
– Скажи, а почему ты тогда ушёл? Ну-у, когда мы танцевали, а потом заявился Алик и тоже…
– Хотел убедиться.
Лиза приподнялась, заглянула ему в лицо, предположила чуть недоумённо:
– Что я за тобой побегу?
– В общем-то да, – согласился он, хотя и переиначил её слова: – Что я тебе нужен. А если бы ты осталась, тогда – какой смысл?
Она сосредоточенно сжала губы и даже немного нахмурилась.
– А ты не думал, что есть ещё вариант? Если бы я не осталась, но и за тобой не побежала. Обиделась, что ты меня вот так бросил. Тогда тоже – никакого смысла?
Никита недоверчиво выгнул бровь.
– А ты правда так хотела?
– Не-а, – призналась она. – Даже в голову не пришло.
И он невозмутимо заключил в ответ:
– Ну вот. А зачем тогда сейчас о таком спрашиваешь?
– Да ну тебя! – Лиза сердито ткнула его кулаком в бок, правда совсем легонько, села, завернулась в угол одеяла. – Просто признай, дело не в чём-то ещё, а исключительно в том, что ты такой самовлюблённый и вредный. Вот ты же наверняка ещё прямо утром узнал, что у нас с Аликом ночью ничего не было. Да я бы всё равно не стала с ним спать. И к чему тогда было потом вот это?
Никита заложил руки под голову, по-прежнему расслабленный и невозмутимый, уточнил с неподдельным интересом, пряча в уголках рта улыбку:
– Что?
– Ну, та девушка в универе, – возмущённо напомнила Лиза. – Зачем ты с ней обнимался? И на следующий день с утра пораньше куда-то исчез, не поехал с нами.
– Думаешь, всё из-за тебя?
–Угу, – самонадеянно подтвердила она. – А нет?
– Ну-у, не всё, – он тоже сел, наклонил голову к плечу, пояснил: – С утра я к родителям ездил. Хотел успеть, пока они на работу не ушли. Деньги отвозил.
– А-а, – с пониманием протянула Лиза, – ясно.
И тут же поняла, что, кажется, сболтнула лишнее. Потому что улыбка бесследно исчезла, и с губ, и из глаз, взгляд стал напряжённым и пристальным, почти таким же, на который она постоянно натыкалась поначалу, цепким и сумрачным.
– Ты… знаешь? – предположил Никита, сдержанно усмехнулся. – Алик поделился? Всё рассказал?
Лиза поморщилась, помотала головой, ответила пространно:
– Ну, так, в общих чертах. Без подробностей.
А он опять усмехнулся. Не поверил, точнее, уяснил, что хоть и без подробностей, но всё – основное. Провёл ладонью по лицу, на мгновение прикрыл глаза, качнул головой.
– Ладно. Мне пора. Идти.
– Куда? Почему? – воскликнула Лиза, посмотрела озадаченно, удивлённо. – Если… – начала, но передумала, посчитав, что опять неудачно выбрала слова. Лучше так: – Тебе больше не надо убеждаться.
– Да я и не собирался. – Никита сдвинулся к краю кровати, наклонился, поднимая с пола одежду. – Просто уже договорился. На мебельный склад фура придёт с товаром. Может, даже не одна. Надо разгрузить.
Это, конечно, вполне уважительная и безобидная причина, но…
– Подожди! – упрямо возразила Лиза, найдя повод не остановить, так хотя бы задержать его ненадолго, между прочим, тоже вполне уважительный. – Ты же голодный.
Но Никита отмахнулся.
– Ерунда. Перехвачу что-нибудь по дороге.
– А может, давай я сейчас быстренько приготовлю? – предложила она просительно.
– Ли-из, – тихонько выдохнул он. – Мне реально пора. Я бы, конечно, лучше остался, но меня же ждут. – Глянул в сторону двери, потом опять на Лизу, распорядился: – И не вставай пока. Ладно? Вот так и сиди… в одеяле.
Она фыркнула изумлённо.
– А это ещё почему? – спросила, но всё же плотнее завернулась.
– Потому что иначе мне уйти станет гораздо сложнее, – пояснил Никита, торопливо прошёл к выходу, исчез в прихожей.
Лиза растерянно уставилась на окрасившийся жёлтым дверной проём.
И что? Он вот так и уйдёт? Просто возьмёт и уйдёт? А она должна послушно сидеть тут дура-дурой? Даже без прощального поцелуя?
Но Никита вернулся, уже в джемпере, принёс её футболку, бросил на кровать. Лиза запрокинула голову. Он легко прикоснулся к её подбородку, провёл пальцами по губам. Потом наклонился и всё-таки поцеловал. И как же ей хотелось: выправить из-под одеяла руки, обнять, пока он так близко. Но приходилось просто смотреть – в глаза, с надеждой, жалобно.
– Всё, я побежал, – с трудом отстранившись, произнёс Никита. – Отпускай.
– По-ка, – старательно проговорила она, горестно вздохнула и услышала:
– Лизка, перестань.
– Что? – насупилась обиженно и возмущённо.
– Такое лицо делать.
– Какое?
– Трагическое.
– Да, конечно. Хватит на меня сваливать. Сам не уходишь. Может, тебе вовсе никуда и не надо?
– Надо, – Никита попятился к двери. – Правда надо. Мебель разгружать. Тем более твои родители скоро с работы вернутся.
Точно. Мама с папой, конечно, давно в курсе, насколько далеко зашли их отношения, но и подтверждать перед ними очевидное, хотя бы на уровне звуков или появления вдвоём из комнаты в весьма встрёпанном красноречиво говорящем виде, Лиза вот совсем не готова. Но и отпустить Никиту, не цепляться за него взглядом, убрать страдальческое выражение с лица тоже не получалось.
Значит, оставалось единственное, уже однажды проверенное средство, и Лиза, повторила насколько могла решительно и твёрдо:
– Пока. – А потом натянула одеяло на
