Никогда не предавай мечту - Ева Ночь
– Тебе уже поздно, ты в курсе? – это самый верный способ отказать.
– Я всё же хочу попробовать, – мягкая твёрдость – несочетаемые вещи, но она умудрилась.
– Тогда жги, – разрешил он и врубил музыку.
Незаметно подтянулась толпа. Юлию это не испугало. И растеряться она то ли не успела, то ли не захотела.
У неё была техника гимнастки и трюки – оттуда же. Это больше напоминало шоу, но в хорошем смысле слова. В какой-то момент она вошла в круг. Ей подыграли. С ней захотели танцевать. И она легко вливалась в чужой ритмический рисунок, в чужой танец. Подстраивалась на ходу, как и они к ней. Чистая импровизация. Настоящий драйв. Это было в ней. Жило. Выходило наружу. Грэг такие вещи ловил в воздухе, сразу.
– Ну, давай попробуем, – произнёс многозначительно, как только отгремела музыка, а Юлия оказалась рядом. Тяжело дышащая, раскрасневшаяся, с горящими глазами. Два живых осколка неба в ясный день. И ямочки на щеках.
Она прижилась. Лёгкая. Стремительная. Живая, как ртуть. Схватывала налету. Умела вести и заводить. Ей немного не хватало опыта. И чуть-чуть она не дотягивала до уровня, когда говорят: «это от бога». Эта капля к ней так и не пришла. Танцы не заполонили собой всё. Не её мир. Но в некоторых моментах Юля была божественно хороша. А уж про контактность, дружелюбность и говорить не стоит. Душа компании. Вокруг неё – всегда толпа разгорячённых самцов. И, кажется, ей это нравилось.
В какой момент Грэг понял, что она ему нравится? Да нравилась всегда. С первой же минуты, как она переступила порог школы. Но ей шестнадцать. Ему двадцать пять. Обязательства накладывали отпечаток.
Он крепился, сколько мог. Незаметно она вошла в его мысли и стала навязчивым образом. Сколько горячечных ночей он представлял её в объятиях других мужин? Ревновал? Безумно. Но виду не показывал. Ещё чего. Он учитель. Она ученица.
Но сильно натянутая струна не выдерживает напряжения – лопается с жалобным звоном. Бьётся больно.
Ей было семнадцать, когда однажды им пришлось танцевать вместе. Грэг прикасался к ней. Руки льнули к желанному телу и не хотели отрываться ни на миг. Это был важное выступление. Они брали высоту за границей. Он заменил травмированного товарища. И кто знал, что вырванная победа окажется такой тяжёлой.
Она поцеловала его. Когда объявляли результаты. Вцепилась руками и ногами, визжа. А он подхватил её и ответил. В какой момент поцелуй из дружеского перешёл в жаркий?.. Да, наверное, сразу.
Глаза в глаза. Удар током. Вспышка молнии. Рёв костра до самого космоса. И её губы – вспухшие и манящие. И глаза – два осколка неба.
В ту ночь он лишил её девственности.
– Люблю тебя, – сказал наутро. – Но либо я, либо танцы. Выбирай. Не смогу быть и учителем для ученицы, и любовником одновременно.
– Очень сложный выбор, – снова мягкая улыбка и ямочки на щеках. – Я должна подумать. Года два примерно.
Это была ирония, но он воспринял её всерьёз. Однако, как только они вернулись домой, Юлия ушла из «Вспышки».
– Я больше не твоя ученица. Выбирай: либо ты со мной, либо я уезжаю.
Ей было семнадцать. Она заканчивала школу. И никуда он её от себя не отпустил. Когда Юле исполнилось восемнадцать, они поженились.
Через два года родилась Ева, а потом внезапно свалилась слишком большая слава. Испытание, которое он бесславно завалил, как студент-второгодник – очередную сессию.
Юля ушла тихо, без скандалов и разборок. Он навсегда запомнил её глаза – печальные и глубокие. Выжженные дотла.
Ушла. Уехала. Растворилась. Забрала с собой сердце, что не жило без этой удивительно прекрасной женщины. Он не винил её. Винил себя.
Позже, когда очнулся и очухался, Грэг попытался найти её. Но к тому времени Юля, как сказала ему бывшая тёща, вышла замуж и уехала за границу.
Его бы не остановили кордоны. Нет. Но другой мужчина в её жизни… Ева, наверное, звала чужого дядьку папой… Об этом было невыносимо думать. Больно дышать. Но кто он такой, чтобы рушить жизнь Юле и Еве?
Он хранил обручальное кольцо – необычное, серебряное, с гранями. Они делали кольца на заказ.
– Чтобы по-настоящему и навсегда, – говорила Юля.
Они заказывали цепочку. С кулоном-символом, который придумала она и собственноручно нарисовала эскиз.
– Наш отличительный знак. Символ нашей семьи.
Он хранил их долгие годы. Всегда держал рядом. Сжимал, когда было тяжело. Разглядывал, когда наваливалась тоска.
Имел ли он право снова появиться в их жизни? Прийти и хотя бы посмотреть. Еве четырнадцать. Его копия – сказал Макс.
Но у Юли кольцо и цепочка с кулоном. Иначе бы Макс не понял, не догадался.
«По-настоящему и навсегда».
«Символ нашей семьи».
«Наш отличительный знак».
Она хранит их. Носит. И это дарит надежду. Надежду на то, что не всё потеряно.
Глава 30
Альда
Они в постоянном движении, как молекулы. Что-то меняется вокруг: цвет, запахи, воздух, а они мечутся всё так же хаотично, продолжая сталкиваться и временами делая друг другу больно.
Она не жалеет, хоть и нещадно болит колено, травмированное бедро. В конце концов, он должен был увидеть. Почувствовать. И его извинения – самая высшая награда. Не былые почести и медали, дипломы и звания, а слова, что вылетели из его уст и сердца.
Они едут молча. Макс устало прикрыл глаза. Неосознанно потирает ногу. Ему тоже больно и непривычно. Но он терпит. Ни слова нытья.
– Зайдёшь ко мне? – спрашивает, как только она останавливает машину у подъезда. – Чаю выпьем. Посидим.
Макс на неё не смотрит. И предлагает внешне равнодушно, но Альда понимает: он нуждается сейчас, чтобы с ним просто посидели. Возможно, в тишине, когда не хочется делить только с самим собой гулкую пустоту. Дело не в стенах, а в душе, что просыпается и мечется, не может найти уютный угол, пристанище, чтобы отдохнуть и расслабиться.
– Зайду, – обыденно и
