Лерой. Обещаю забыть - Алиса Гордеева
– Арина, у тебя проблемы?! – рычу, ощущая себя не в своей тарелке. Меня страшит мысль, что этой пигалице хватит ума предстать передо мной в одном из выбранных комплектов.
– Да, Лерой, – доносится голосок из-за закрытой тяжёлой занавеской кабинки, а затем в узкой щёлочке появляется и лицо самой девчонки. – Поможешь сделать правильный выбор?
Мотаю головой, не находя нужных слов! Арина явно пересекает все мыслимые границы в глупых порывах обратить на себя внимание, но не замечает моих скудных попыток остановить её и резким движением откидывает шторку в сторону. От неожиданности зажмуриваюсь: видеть Арину практически голой я не готов. Но тут же слышу задорный смех и открываю глаза.
– Дурак ты, Амиров! – не может перестать смеяться Арина. Вопреки моим опасениям, она стоит передо мной всё в том же лёгком жёлтом платье по колено, в котором утром встретила меня в доме. В её руках два комплекта: ярко-красный атласный и нежный кружевной молочного цвета. – Созерцать меня в этом ты свой шанс упустил, Лерой! Теперь в моих мыслях другой! Но ты же мужчина, верно?
Арина резко перестаёт смеяться и скептически осматривает меня с ног до головы, явно сомневаясь в своём заключении и раздражая меня всё больше.
– Полинка говорит, что надо брать красный, чтобы он точно не смог устоять, – заключает Кшинская, а потом поднимает на меня притворно наивный взгляд. – А мне больше светлый понравился. Вот и скажи мне, Лерой, какой выбрать?
– Решай сама! – огрызаюсь, ощущая себя дураком. – Откуда я могу знать, что нравится твоему парню?
Парню... Нет у Арины никакого парня, это точно! Оттого втройне сложнее понять, для чего она разыгрывает передо мной весь этот спектакль. Кшинская тем временем продолжает скользить по мне оценивающим взглядом с толикой разочарования.
– Ну как же не знаешь? – бросает та. – Папа сказал, что ты изучил Павла вдоль и поперёк, прежде чем одобрить его кандидатуру. Неужели не уточнил его сексуальные предпочтения?
– Что за бред?! – закипаю от нелепых заявлений Арины.
– Почему бред?– пожимает плечиками Кшинская и задёргивает шторку перед моим носом, решаясь, видимо, примерить оба комплекта. Но это меня сейчас беспокоит меньше всего.
– Ты же сам назвал его идеальным для меня вариантом, разве нет? – доносится шепот Арины из-за закрытой примерочной, и разрази меня гром, если голос её не дрожит, грозясь вот-вот сорваться окончательно.
– И что? – обхватываю руками голову, наконец, начиная понимать причины её злости и нелепой обиды. – Мало ли что и кому я сказал! Ты что собралась сразу прыгать к нему в постель?
– Ну что ты! – язвительно отзывается мелкая. – Не сразу! Сначала ужин!
– Арина! – осаждаю эту дурёху, но чувствую за собой вину. Нет, конечно, Пётр и так попытался бы свести её с этим Павлом, но сейчас ощущаю ответственность за происходящее. Дёрнул меня чёрт ляпнуть Кшинскому, что Макеев чист.
– Что «Арина»? – усмехается та, но я физически ощущаю её боль, какой бы беззаботной она ни пыталась казаться. Она привыкла, что отец не считается с её мнением, но сейчас подвел Арину я – человек, которому она доверяла. – Как же иначе я узнаю, хорошо мне с ним или нет, если не попробую? Такие вопросы лучше сразу решать, чтобы не питать лишних иллюзий. А то порой влюбишься в человека, богототворишь его, а в постели он оказывается полный ноль.
– Рассуждаешь так, словно за плечами многолетний опыт неудачных отношений! –Слоняюсь из угла в угол, борясь с желанием вытрясти всю дурь из её головы.
– Иногда хватает пары часов, чтобы повзрослеть и навсегда разочароваться в человеке, – замечает та со знанием дела и с каким-то исступленным отчаянием в голосе.
– Арина! – Я хочу объяснить ей, что не советовал Макеева её отцу, но не успеваю. Шторка резко открывается, а мне навстречу вылетает мелкая, притворно улыбаясь, но вижу в её глазах слезы.
– Я возьму красный, чтобы наверняка! – Она пробегает мимо, оставляя за собой шлейф лёгкого цветочного аромата. Вдыхаю, на мгновение растворяясь в этом запахе, но тут же беру себя в руки и спешу следом.
– Не переживай. – Арина оглядывается и, убеждаясь, что я иду рядом, слушая её, продолжает: – Павел мне понравился. Он симпатичный, приятный в общении и, глядя на меня, видит девушку, а не пятилетнюю девчонку. Так что, Лерой, я тебе отчасти даже благодарна. Думаю, что у нас с Макеевым всё получится.
– Постой! – догоняю её возле кассы и хватаю за руку чуть выше локтя.
Арина замирает, даже вздрагивает, а затем поднимает на меня взгляд холодный и отрешённый взгляд.
– Больше никогда меня не трогай, Лерой! Никогда!
Отдёргиваю руку, совершенно забывая, что хотел сказать, и не понимая самого себя: зачем вообще её схватил и отчего ладонь сейчас горит огнём.
Арина больше не говорит ни слова. Всю дорогу до дома смотрит в окно. А я ощущаю себя последним подонком, с лёгкой руки которого девчонка попала в лапы Макеева. Даю слово докопаться до правды. Вот только сейчас счёт идёт на часы, чтобы успеть уберечь эту дурочку от задуманных ею глупостей.
– Амиров!– раздаётся за спиной холодный, хоть и слегка удивлённый голос.– Какого чёрта ты всё ещё здесь?! Не думаю, что отец раскошелится на сверхурочные.
Целый день Арина провела в своей комнате: ни пробежек, ни танцев, ни прогулок. И вот сейчас медленно спускается по лестнице к ужину, цокая острыми каблучками и заставляя меня замереть. Её волосы забраны наверх и мягкими, слегка небрежными тёмно-каштановыми прядями обрамляют тонкие черты лица. Элегантное платье насыщенного винного цвета закрывает абсолютно всё и на первый взгляд кажется обманчиво скромным: рукава три четверти, воротник-стойка, длина до середины голени. Но при всей своей строгости оно облегает тело девчонки, словно вторая кожа, вырисовывая до
