До первого снега - Алиса Гордеева
— Почему?
— Он также смотрит на мир.
— Неудивительно! Это он сейчас с братом работает. А так, Дани мечтал стать фотографом. Наверно, поэтому видит мир в иных красках.
— А ты?
— Что я?
— Как ты умудряешься во всём видеть только хорошее?
— А зачем запоминать плохое, Рита?
— Запоминать можно и хорошее, но смотреть на мир, лучше сняв розовые очки.
— У меня коричневые! — она опять смеётся, совершенно не понимая намёков. — И если я их сниму, то вообще ничего не увижу.
— Тогда ты счастливая!
— В каком смысле?
— Видеть или нет — решаешь сама! — пытаюсь пошутить, но выходит не очень. Солнечная улыбка Микэлы моментально растворяется в дождливой серости, а на душе тут же становится слякотно.
— Пойдём, Рита! — выдыхает девчонка, и мне ничего не остаётся, как следовать за ней.
— Этот дом, куда мы идём, — пытаюсь вернуть былое настроение беседе. — Там Вик живёт?
— Нет, конечно, — не оборачиваясь, Мика подходит к лесу. — Летом его арендуют туристы, там великолепный вид на озеро. Ну, ты и сама скоро сможешь оценить. А в несезон отец Вика разрешает нам там собираться.
И пока я смотрю под ноги, чтобы окончательно не увязнуть в грязи, Мика внезапно останавливается, вынуждая и меня затормозить, уперевшись носом в её спину.
— Вик! — кричит она, словно увидела Санту с оленями, и давай махать руками.
Выглядываю из-за её плеча и замечаю далеко не волшебника, а скорее мрачного колдуна, облечённого во всё чёрное, широким шагом приближающегося к нам.
— Почему не сказала, что приедете раньше? Если бы не Тео, я и вовсе не встретил тебя, — ругается Сальваторе, подходя ближе, а потом хватает Мику в охапку и, зажмурившись от удовольствия, шепчет: — Привет, милая! Как доехали?
— Привет! — сестрёнка тает в руках парня, а меня начинает подташнивать от лицемерия Вика.
— Анхель решил не оставаться? — он ослабляет объятия, но Мику не выпускает, держит в своих руках, настороженно скользя взглядом по её лицу.
— Доверяет тебе! — смеётся та, пока Вик смахивает с её очков капли дождя.
Хочу крикнуть «Зря! Нашел кому доверять!», но вспоминаю своё обещание деду не лезть в их отношения, а потому молчу, всё так же стоя за спиной Мики.
— Отлично выглядишь, милая! — Вик замечает, какими соблазнительно сочными стали губы его девушки и как загадочно искрятся аккуратно подведённые глазки. Но вместо закономерного восхищения, в голосе и выражении лица парня сквозит раздражение. И если Мика, в силу своей привычки — не выискивать плохого — ничего не чувствует, то меня реакция Сальваторе искренне настораживает.
— Мог бы и поцеловать свою девушку! Или не умеешь? — негодую. Жалость к Мике перекрывает данное деду слово: она так старалась для Сальваторе, а что в ответ?
— О! Рита! — недобрый взгляд голубых глаз придурка устремляется в мою сторону. — А я думаю: чего целый день льёт как из ведра. Оказывается, всё просто: королева драмы пожаловала на огонёк.
— Вик, ну ты чего? — Мика ласково проводит ладошкой по плечу парня, но тот явно ни черта не улавливает намёков.
— Всё нормально, — бурчу в ответ и обхожу парочку, устремляясь вперёд. — Давай, Вик, упражняйся! Я не подглядываю.
Не оборачиваюсь. Иду вперёд по извилистой тропе, мысленно кляня свою несдержанность: мне стоило промолчать, подумать о сестре, но что поделать, если при виде Сальваторе во мне просыпается жестокая дрянь?
Лесная дорожка обрывается весьма резко, открывая обзор на огромное озеро, с трёх сторон окружённое уходящими в самое небо заснеженными вершинами гор. Мика не обманула: вид и правда шикарный, даже несмотря на непогоду и блёклые краски вокруг.
Почти у самой воды на невысоких сваях замечаю скромный бревенчатый дом, по возрасту не уступающих реликтовым зарослям, а чуть поодаль импровизированную пристань с парой вытащенных на берег рыбацких лодок.
— Рита! — горланит Тео, просовывая голову, с торчащей во все стороны чёлкой, в приоткрытую дверь. — Иди сюда!
Внутри немного тесно: куча обуви на полу и верхней одежды вдоль стен. Но, главное, здесь тепло. Очень. А ещё сухо и приятно пахнет. Травами и мёдом.
Тео суетливо стягивает сапоги и, морщась от разлетающихся брызг, встряхивает дождевик. Сначала свой, потом принимается за мой. Я, сменив обувь, зачарованно рассматриваю помещение и вслушиваюсь в голоса, неразборчивым гулом долетающие до наших ушей, и негромкую музыку.
Тусклый свет самых обычных ламп желтит, придавая, по сути, ничейным стенам дома немного уюта и некой таинственности.
Через маленькие коридорчики Тео ведёт меня вглубь, где всё отчётливее слышится чей-то смех. Ещё через мгновение мы заходим в небольшую комнату, скорее всего, выполняющую роль гостиной и становимся центром внимания для уже собравшихся ребят. Несколько парней и девчонок, примерно одного возраста с нами, сгрудились возле большого углового дивана, весьма потрёпанного жизнью. Я никого из них не знаю, хотя многих встречала в школе. Они радостно кивают Тео и с опаской смотрят на меня: появление в их компании школьного изгоя мало кому приятно.
— Тео, вы как раз вовремя! — голосит какой-то парнишка, потирая ладони. — Толедо ведёт со счётом 3:2.
— Круто! И кто тот смельчак, что осмелился бросить ему вызов? — отзывается братишка и тянет меня в эпицентр толпы.
— Санти!
— Во что вы здесь играете? — прижимаюсь к Тео, пока собравшиеся с ног до головы поедают меня изучающими взглядами.
— В шашки! — хохочет парень.
— В шашки? — не укладывается в голове.
Любопытный нос Тео протискивается в самый центр, и мне приходится проталкиваться следом.
— Толедо, давай! — доносится со всех сторон.
— Санти, поднажми!
Прямо на полу разложена небольшая шахматная доска, по которой самозабвенно передвигают чёрно-белые шашки Дани и ещё один парнишка.
— Это и есть Толедо? — тыкая пальцем в противника Дани, тихонько интересуюсь у Тео. — Что-то не сильно он похож на грозу школы!
Невысокий, с узкими глазками на округлом лице, мальчишка больше напоминает ботаника-заучку, чем парня, чьё слово когда-то имело вес в школе.
— Рита, ты серьёзно? — недоумевает Тео. — Это Санти Бенитес, младший брат Серхио. Толедо — это
