Мой нелюбимый студент (СИ) - Бокарева Мария

— А ты откуда такая красивая, а? — кривится в противном оскале, — может для меня вырядилась?

Шершавые, желтые от сигарет пальцы, ложатся на мою шею и сдавливают горло. Липкий страх расползается по телу, ноги деревенеют, а сердце стучит, как у загнанной лани. Он наваливается на меня туловищем и прижимает к стене. Сумка падает из моих рук, а грязная рукой скользит по бедру и задирает подол платья.

— Отпусти! — Кричу, упираюсь руками в грудь и пытаюсь оттолкнуть от себя пьяницу, но не получается.

В нос ударяет тошнотворный запах дешевого алкоголя, я кричу ещё громче и в коридоре вырастает Рита:

— Ах ты пьянь, ты чего клешни свои распустил? Тебе чего меня мало? — Ругается соседка и ударяет своего гостя чем-то по спине.

Мне достаточно этого, чтобы он отвлёкся и я с силой оттолкнула пьяного Мишу от себя и высвободилась из его гадких лап.

Открываю дверь, вылетаю из квартиры, как из пороховой бочки, и в одном коротком платье выскакиваю на улицу. Даже сумку прихватить не успела, а там все: и паспорт, и деньги, и телефон. Такси вызвать не могу, Аньке позвонить тоже, куда идти не знаю, но лучше я замерзну от холода на улице, чем рискну еще раз почувствовать на себе эти отвратительные руки.

Кто-то сзади накидывает на меня куртку, с мужского плеча, и подхватывает на руки. Я не успеваю испугаться, чувствую знакомый, приятный аромат парфюма, сильную грудь и вижу чёрный Mercedes, который до сих пор никуда не уехал. Парень усаживает меня в машину, сам упирается рукой в крышу автомобиля, нависая надо мной, и торопливо спрашивает:

— Что случилось? — Он смахивает с моей щеки слезу, оглаживает меня взглядом и, играя желваками на скулах, сквозь зубы говорит, — кто заставил тебя выйти на улицу раздетой?

Я смотрю в голубые глаза и послушно отвечаю:

— Сосед, он пьян…., — не успеваю договорить и полный ненависти голос меня перебивает:

— Номер квартиры?

— Три, — говорю и зачем-то добавляю уже в след отдаляющегося Ларина, — я там сумочку забыла и пальто.

Влад.

Дверь в квартиру номер три не заперта и я вхожу туда без приглашения. В коридоре, покачиваясь, стоит растрёпанный забулдыга, и я понимаю откуда в глазах моей Златовласки были страх и растерянность. Кровь кипит в жилых от одной мысли, что он касался ее своими сальными лапами и ярость внутри меня скулит, требуя выбраться наружу.

Несчастный алкоголик в одних вытянутых штанах с голым торсом, поэтому я не сразу соображаю, за что его схватить. Среагировать он все-равно не успевает и я ловлю его рукой за ухо, заставляю подойти ближе и прижимаю к стене, уперевшись локтем в горло.

Он что-то кряхтит, но я не слушаю и говорю куда доходчивее:

— Я не жестокий, но если дело касается Вари, могу и убить, — беру его палец и с лёгкостью выворачиваю в обратную сторону.

Он пытается кричать, но мой локоть не даёт ему набрать воздух, поэтому только корчит от боли лицо. Нос высовывает ещё одна, сильно перебиравшая особь женского пола, и я наставляю на неё палец:

— Я сейчас уйду, но если вы ещё раз, даже словом, обидите свою соседку, то имейте ввиду, вам обоим ой как не поздоровится! Хотя, очень надеюсь, что вы больше не попадётесь ей на глаза.

Она застывает на месте и смутно, но, все же, понимает, чего я ей говорю и про кого.

Беру пьяного мерзавца за волосы на затылке и ударяю мордой об дверной косяк. Слышу визг женщины и невнятное бурчание алкоголика с разбитым носом, молча поднимаю сумку Златовласки с пола, с вешалки снимаю ее светлое пуховое пальто и выхожу на улицу. Хотелось ещё насовать в наглую рожу, но не могу заставлять Варю меня ждать.

Она вся дрожит, хоть и воздух в машине уже успел прогреться до 20 градусов. Я кладу руку на женскую, холодную ладонь и девушка робко, почти виновато, поднимает на меня свои карие глаза в чёрной опушке ресниц. Я смотрю и по-прежнему вижу в них беспокойство и страх, тут же пожалел, что не содрал с нерадивого соседа шкуру.

— Все хорошо, не бойся, ты больше туда не вернёшься. Сегодня ты переночуешь у меня, — вижу, как она смутилась и добавляю, — не переживай, у меня большая квартира и у тебя будет отдельная комната.

— Спасибо тебе, — говорит тихо, приподняв уголки губ, — Я думала ты уехал и даже не сомневалась, что сейчас превращусь в сосульку.

— Тогда бы мне пришлось развести здесь костёр и отбиваться от жителей дома, пока сосулька не растает, — пытаюсь хоть немного разрядить обстановку

— Ну жители у нас буйные, в одной квартире дак точно

— Думаю, теперь они сто раз подумают, перед тем, как буянить

Варя опускает глаза и отворачивается к окну, а меня распирает от желания обнять ее за тонкие плечи, повернуть к себе, примкнуть к розовым губам и целовать, целовать, целовать, но переселив свои порывы, только крепче сжимаю ее ладонь, уже тёплую и влажную, как моя.

Двигатель громко рычит под капотом, когда я срываю машину с места и мы снова молчим. Не знаю, что сказать, как правильно подобрать слова, чтобы наконец, признаться во всем, вывернуть душу и может тогда удастся вновь вдохнуть в себя запах ее тела полной грудью.

Ей тоже нелегко и я это чувствую, нас тянет друг к другу и эта сила сильнее гравитации, дак зачем же сопротивляться, если можно быть счастливыми вместе. Я готов сделать все, чтобы увидеть, как блестят ее глаза, а тело переполняет счастья, мне этого будет достаточно, чтобы и себя почувствовать счастливым.

Глава 29

Погода изменилась и ближе к ночи разразилась свирепая декабрьская метель. Снег большими хлопьями бился об ветровое стекло, налипал на дворники машины и снижал видимость. Белая стена затруднила движение и увеличила время поездки. По пробкам, с окраины мы едем уже больше часа и все это время слушаем свист ветра и шум мотора, до тех пор, пока у Вари в сумке не раздается телефонный звонок.

Динамик громкий, в тишине я слышу взволнованный женский голос и становлюсь невольным свидетелем диалога:

— Варь, ну ты дома? Почему до сих пор не позвонила, я же просила

— Ань, ещё нет, давай я тебе лучше завтра позвоню, мне сейчас не совсем удобно говорить, — Златовласка отворачивается и говорит тихо, закрыв рот рукой.

Я не любитель подслушивать чужие телефонные разговоры, но голос в трубке звучит так громко, что не услышал бы только глухой:

— Ты что с ним? С Лариным да?

— Да, — почти шепчет

— Варька, как я рада, наконец-то! Ну сколько можно страдать, ты же л…

— Скворцова, потом, — шипит Варя.

Замечаю, как она косит на меня взгляд, в надежде, что я не услышал того, что сказала подруга и свет от уличного фонаря вовремя падает на ее лицо, чтобы выдать пунцовый цвет кожи на нежных скулах.

Я расплываюсь в довольной улыбке и включаю в машине музыку, чтобы не слышать их разговор и не смущать Златовласку.

Минутой позже, когда она убирает телефон в сумку, растеряно смотрит на меня и считает нужным объясниться:

— Анька, она-а… — Запинается и уже бодрее произносит, — не бери в голову. Это же Скворцова, никто не знает, что у неё в голове.

Я соглашаясь киваю, а сам не могу сдержать ухмылки. Должно быть они говорили обо мне и раньше, если первым в голову рыжеволосой подруги пришёл именно я. Мне до чертиков приятно это осознавать.

Златовласка думает обо мне, она скучала по мне, как и я. Мне хочется в это верить, а ещё больше, хочется в этом убедиться, но сегодня был сложный для неё день, поэтому, как бы мне не хотелось, но придётся отложить эту эмоциональную бурю и дать ей отдохнуть.

Варя.

Мы подъезжаем к красивым жилым высоткам, спускаемся в подземный паркинг, который находится прямо под многоквартирным домом и выходим из машины.

Влад предлагает мне свою руку, согнутую в локте и я облокачиваюсь на неё. День был длинный, каблуки высокие, а я очень устала.

С интересом рассматриваю подъездную площадку, если ее можно так назвать, больше она похожа на холл дорогого отеля, очень просторная и красивая. Мы заходим в лифт, поднимаемся на двадцатый этаж и перед тем как открыть дверь, Влад останавливается, будто вспомнил что-то важное: