Темная сторона луны (СИ) - "Элинор Л"

— Но…

— Но это может быть лишь видимостью, — нахмурившись, произнес он. — Решение за ним. Вуд примет его, выслушав всех. Потом скажут, что он справедливый и рассудительный Князь.

— Значит, я зря приехала, — вздохнула Мия, разочарованно взглянув в сторону.

— Нет, — он, едва касаясь, дотронулся до локтя, привлекая тем самым ее внимание на себя. Захлопав ресницами, Мия посмотрела прямо ему в глаза. — Я сказал, что это может быть видимостью. А может и не быть. Итан Вуд достаточно молод для Князя. Его считают прогрессивным. Возможно, он решил пересмотреть подход к общению с людьми.

— Могу я еще спросить? — начала она, но осеклась, будто не знала, имеет право спрашивать или же нет. Виктор терпеливо ждал. — Говард… Кто он?

— Один из главных вампиров города. Старый, умный, метил в Князья, но… Не настолько он уважаем, — ответил он, не посвящая ее в подробности разногласий Вуда и Кроуфорда.

— Я ему не нравлюсь.

— Не бери в голову. У него скверный характер, — заверил ее Виктор, но глаза Мии все равно были мрачнее, чем обычно. За мгновение до того, как дальняя дверь распахнулась, Виктор посмотрел на нее: — Итан Вуд возвращается.

В зал вошел Князь, и всеобщий гомон и обсуждения резко прекратились. Вышагивая под полнейшую тишину, Вуд вернулся на свое место.

— Мое решение таково. Билли будет изгнан. Он должен покинуть город в ближайшие сутки. Стелла признается мной невиновной, она вольна в своих действиях. Тем не менее, я рекомендую ей не портить ни с кем отношений. Дейв, твой приговор изгнание. Даю сутки, чтобы покинуть город.

— Могло быть и хуже, — с облегчением выдохнул Дейв.

Матео и Гилберт тут же вывели всех троих из клуба — помогут им «собрать вещи», как решил Виктор. Он взглянул на Мию. Вуд принял ее мнение, согласился на изгнание. Таким было и его личное решение? Или на него все же повлияли «присяжные»? Сказать однозначно Ван Арт не мог даже для себя. Князь виделся ему крайне непростым. Вуд добился своего положения не силой, а хитростью, манипуляциями и умением сохранять взаимовыгодные связи со многими влиятельными персонами. С таким нельзя ослаблять бдительность и доверять его помощи и расположению.

— Мия, идем? — спросил Виктор.

— Да, не вижу смысла оставаться, — ответила она.

Виктор взглядом попрощался с Ноэлем и Дастином, которые уже вовсю обсуждали итог с Томасом и его компаньоншей, а затем пошел на выход вместе с Мией.

— Виктор, — Моника достаточно резко возникла перед Ван Артом, не давая пройти. — Провожаешь свою аппетитную подружку?

— Моника, какой не изящный каламбур, — не показывая свою брезгливость к ней, ответил он.

— Хи-хик. Я о том, что она ничего. Симпатичная, — она оценивающе осмотрела сначала Мию, а потом и самого Виктора. — Ой, а ты подумал, что я хочу выпить ее кровь? Ну что ты. Я таких не пью. Не мой уровень.

— Не провоцируй, — сталь, прозвучавшая в его голосе, ясно дала понять, что с ним лучше не вступать в перепалку сейчас.

— Как пожелаешь. Ты же знаешь, Виктор. Я готова выполнить любую твою просьбу, — Моника дернула вверх бровями и сально заулыбалась, а потом снова посмотрела на Мию. — Так значит, Лоис Лэйн это ты? Слышала про твою статью. Не понимаю, почему Итан Вуд не прибил тебя за это?

— И не поймешь. Дела Князей — это не твой уровень.

Мия цапнула Монику, как смелый мангуст одним точным укусом до крови ранит кобру. На подобный отпор вампирша застыла с глупым выражением лица вперемешку с уязвленной гордостью. И Виктор решил воспользоваться этим замешательством.

— Нам пора, — сказал он, мягко надавив Мие между лопаток, толкая ее к выходу.

— Пока-пока, — опомнилась Моника и сказала уже в спину уходящим: — Буду ждать следующей встречи, Виктор.

— Как ты? — спросил он Мию, когда они оказались на улице и медленно шли к машине.

— Волновалась, конечно, — призналась она, вздохнув. — Но уже лучше. Мне кажется, я проявила характер.

— Да, мои восхищения. Нужно иметь отличное самообладание, чтобы пройти все это без лишних нервов, — Виктор поймал взгляд Мии. Он редко говорил людям что-то приятное, редко оценивал их добродетели по достоинству, но сейчас он боялся, что этот вечер может быть последним. Мия может не захотеть видеть его, и он решил сказать то, что думает, пока еще может. — Ты удивительная девушка… Сильная и волевая. Действительно достойна уважения.

Она широко, до появления игривых ямочек на щеках, улыбнулась. Когда они встали возле пассажирской двери, Мия, погрозив в воздухе указательным пальцем, сказала:

— Не знаю, с какими нюнями ты общался… Меня так просто из седла не выбить.

— Да, ты молодец! — сдержано улыбнулся Виктор. — Только немного бледная.

В выражении ее лица появился новый оттенок, как внезапно замеченный блик на картине, который раньше ускользал от внимания Ван Арта. Хитрая, шкодливая улыбка, сделавшая Мию еще более озорной, чем она казалась ему раньше. Виктор залюбовался ею. Она раскрывалась перед ним, как скромный цветок — лепесток за лепестком, и ему хотелось знать, какой она станет.

Он совсем отвык, чтобы женщины в его обществе позволяли себе быть такими искренними, с душой нараспашку. Все они боялись чего-то. Боялись показаться слишком глупыми, поэтому надевали на себя корону снобизма, как Маргарет Пемброк. Отверженности, как Моника — поэтому она стала конформисткой и была согласна на задних лапках ждать любую подачку внимания от Виктора, впрочем как и любого другого. Боялись привязанности, как Герда — любая форма близости кажется ей тюрьмой из условностей, поэтому вместо того, чтобы учиться договариваться, выстраивать отношения, ей проще держаться ото всех на расстоянии, создавая себе иллюзию свободы, что на деле лишь ограничивало ее подобно удавке на шее. Они бояться проявить свойственные каждому ранимость, страх. Бояться показаться несерьезными, смешными, но именно такими и выглядят, когда изо всех сил держатся за свое высокомерие. Бояться быть самими собой. А Мия… Она совершенно не обладала утонченными, аристократскими манерами, стерильной благопристойностью или знатным происхождением. Но ее это совершенно не беспокоило, ей были безразличны правила. Ей совсем не страшно и не стыдно показаться Виктору странной, неопытной, чересчур наивной и простодушной. И она уж точно не стала бы надевать маску и притворяться кем-то другим. Ее отношение к себе и жизни не зависело от того, как ее оценивали окружающие — что бы они ни сказали, Мия станет следовать только по курсу своего внутреннего компаса. Она знала свои недостатки, но и ценила добродетели — каждая ее грань была ей важна, и она не стала бы отказываться от самой себя. Это не могло не завораживать Виктора.

«Герда была права. Не будь Мия такой, разве она была бы мне интересна?»

— Не хочешь выпить? Возвращаться в клуб не будем, конечно, — он пытливо заглядывал ей в глаза. — Может, у меня?

— Почему нет? — подумав всего несколько секунд, кивнула Мия.

— Тогда поехали, — он открыл ей дверь.

В дороге Виктор снова молчал. Мгновенно сменяющиеся мысли вырисовывали ему картины возможного привлекательного развития событий. Мия, конечно, не может не понимать его расположения к ней. Да и он сам чувствовал, что не безразличен ей. Однако она, несмотря на чувства, может понять, что все это не для нее. Мия уже не раз демонстрировала ему поразительную мудрость и трезвость ума — это одно из многого, что Виктору нравилось в ней. И если она вдруг решит довериться ему, остаться с ним, он будет понимать, что это продиктовано не юношеской страстью, порывом эфемерных и краткосрочных романтичных чувств, не ее фантазий и иллюзий на его счет, а полным осознанием того, на что она соглашается. С ней Виктор решил быть откровенным в этом смысле, расставить границы и обсудить все до того, как отношения могут зайти далеко.

— Кстати, ты здорово водишь, — вдруг сказала Мия.

— Опыт. Просто опыт, Мия. Если захочешь, потом научу.

Он сказал это, и только через секунду понял, как это прозвучало. Как будто он был полностью уверен, что это «потом» у них будет. К его чести, он оставил выбор за ней. Виктор украдкой посмотрел на Мию. Девушка разглядывала город за окном и немного кивала в такт играющей музыке и, казалось, совсем не заметила второго смысла в его ответе.