Жена чудовища (СИ) - Громова Ксения

Керри

Как определить, твой ли это человек? Именно твой? Не по принадлежности, а по духу, по состоянию? Кто-то говорит, что своего человека чувствуешь сразу. Эта теория мне кажется странно. Как так? Как можно взглянуть на незнакомого человека и понять, что это он? Я не согласна.

Человек становится твоим, когда ты привыкаешь к нему. Когда уже не можешь представить свою жизнь без этого человека. Когда можешь узнать его запах их тысячи запахов. Когда привык к мягкости его кожи, к силе рук и объятий. Когда между вами стираются границы. И это не происходит сразу. Вы должны привыкнуть к друг другу. Почувствовать друг друга. И это не происходит сразу. Да, может сначала появиться страсть. Вспыхнуть и тут же погаснуть. Как спичка. А твой человек… Твой он навсегда. Чтобы ни произошло. Твой человек никогда не предаст. А если предал… То не твой это человек и вовсе. Твой человек будет готов ради тебя на все. На все… И жизнь за тебя отдаст. Твой человек будет мало говорить, но много делать.

Когда я поняла, что Абрам мой человек? Когда мы вышли из больницы, и он крепко взял меня за руку и повел в новую жизнь, которую мы вместе отстраивали.

Разумеется, о возвращении на Родину мужа речи и не шло. И не потому, что семья Абрама сейчас враг номер один. Аврам так точно… Да и муж давно хотел оставить пост командира. Сейчас выпала просто идеальная возможность. Абрам не жалел об утерянной должности. Да, эта работа приносила огромные деньги… Но это были кровавые деньки. Я до сих пор придерживалась этого мнения.

Возвращаться ко мне домой… Тоже не имело смысла. Да и дома там моего больше нет. Это место было домом, когда мама была жива. Сейчас это просто пустое здание, где навсегда осталась частичка моего сердца.

Мы не знали, где начать новую жизнь. Наши сомнения решил Тарас:

— Не дурите, — сказал друг Абрама, — оставайтесь пока у нас. Дом большой, Кристина против не будет.

Мы с Абрамом переглянулись, и муж пожал плечами и закинул руку мне на плечо.

— Почему бы нет? Выбора особого нет, — согласился Абрам. — Поживем. Спасибо за гостеприимство.

На том и порешили.

К счастью, Баграта не забрали в полицию. Ведь деньги многое решают. Он махнул нам на прощание и сказал:

— Рад, что с вами все в порядке, — он похлопал Абрама по плечу, — извини, если…

Абрам поднял ладонь вверх, и Баграт замолчал, нахмурив брови.

— Не нужно извинений. Брат давно искал свою пулю… И нашел. Либо ты, либо я. Если бы это сделал я, то было бы тяжелее, а так… Он брат мой, но являлся предателем. Он предал меня, свою кровь, он предавал свой народ, когда тянул бедных людей на войну: матери, жены, сестры и дочери оплакивали погибших солдат, которые уже никогда не вернутся домой. И ради чего? Ради куска гребанной земли. А для чего она ему? В могилу за собой не потащит. Не понятно… Не извиняйся. Не стоит он того.

Абрам говорил жестокие слова, но в глазах его я видела боль. Она плескалась в глубине его синего взгляда. И мне хотелось забрать эту боль. Но я так же прекрасно понимала, понимала его боль. Он потерял своего родного человека. И пусть тот сделал ему много гадостей. Но для Абрама кровь — это не вода. А вот для Аврама — да.

Я потеряла маму. Он потерял брата. А еще раньше — родителей. В целом мире больше никого не было. Мы остались одни друг у друга. Нам нужно держаться друг за друга.

Мы попрощались с Багратом и уселись в автомобиль Тараса.

— Долго ехать? — спросила я Абрама, который обратился к другу:

— Не подскажешь?

Тарас бросил взгляд на часы.

— Не долго. Часа два. Надо Кристине позвонить, — мужчина взял телефон и набрал номер жены. Я успела рассмотреть фото темноволосой девушки, которая счастливо улыбалась на фоне огромного дома. Красавица. И не потому что у нее были какие-то особенные черты лица… Нет, дело в ее глазах, которые блестели от счастья и в искренней широкой улыбке.

— Алло? Да, уже едем. Через два часа примерно, если дорога позволит. Адам выполнил мое задание? Отлично, может тогда немного поиграть в компьютер. Как там Алиса? Сильно ревет? — мужчина на несколько секунд замолчал, слушая, что говорит ему жена, а потом поморщился, словно его мучила нестерпимая зубная боль. — Может, врача? Хорошо, понял. А Алекса? Все в порядке. Отлично. Все, жди меня. Пока.

Тарас отложил телефон и сосредоточился на дороге.

— У вас есть дети? — спросила я. Прислонившись к Абраму, который принялся играться с моими волосами.

Тарас бросил на меня взгляд через зеркало заднего вида.

— Да, трое. Адаму уже семь лет. Смышленый мальчишка, но хулиган еще тот. Алексе пять лет. Она сама спокойная из моих детей. Дала нам с женой немного отдохнуть. А потом через три года родилась Алиса. Ей сейчас два года. Заболела малышка, высокая температура… Но сейчас вроде лучше.

— Ого, ты многодетный отец… Не ожидала.

Тарас усмехнулся.

— Да я сам такого не ожидал. Она, Кристина моя, мне на голову свалилась, словно снежный ком. А она у меня… Особенная. Я таких никогда не встречал. Хотя в начале пару раз хотел прибить, да в беде была девка. Пока помогал, не заметил, как завладела всей моей жизнью. А потом дети…

Тарас в общих чертах рассказал, что они пережили с Кристиной. Как он спас ее. И я его еще больше зауважала. И поняла, что Абрам выбирал друзей по себе: что Баграт, что Тарас оба смелые, самоотверженные, верные. Они примчались сразу же, как только узнали, что Абрам в беде. Таких друзей и нужно иметь. Я вспомнила про Паулину… Надо будет обязательно с ней связаться. Обязательно!

Два часа дороги пролетели незаметно. Абрам и Тарас обсуждали какие-то свои дела, а я даже немного успела подремать.

Привез нас Тарас в частный поселок, который был невероятной красоты. Остановились мы у большого трехэтажного дома. По двору носились ребятишки: Адам, очаровательный мальчишка, который почему-то был не похож ни на отца, ни на мать, бегал за своими сестрами, который задорно визжали. Кристина качалась на качелях и наблюдала за своими детьми. Ее волосы развевались на ветру. Как только она увидела подъехавшую машину, то что-то крикнула детям, которые тут же рванули к едва открывшимся воротам. Тарас нахмурился и погрозил пальцем, мол, не бросайтесь под машину. На что девчонки послали отцу воздушные поцелуи. И грозное сердце папки дрогнуло. Тарас улыбнулся и под нос себе пробурчал:

— Вот козявки… — вышел из машины и грозно прорычал, — А ну-ка! Кто бросается под колеса машины?! А?!

И зарычал, словно лев, а девчонки, малышки, повелись на его игру и рванули к матери, взвизгнув:

— Мамочка! Папа опять медведь!

Кристина встала с качелей и раскрыла объятья, громко прокричав:

— Бегите ко мне! Мама вас защитит!

Тарас рассмеялся и подхватил младшую дочку. Девочка засмеялась и обхватила папу за могучую шею.

Мы с Абрамом уже вышли из машины и молча наблюдали за семейной идиллией. А я вдруг ощутила зависть. Пусть и белую, но зависть. Я хотела также. Чтобы Абрам приезжал с работы, а мы с детьми его встречали. Также во дворе нашего дома. Только нам не нужно таких огромных замков. Нам бы маленький, уютный деревянный домик. И дворик, где будет детская площадка, садик и огород, где я буду выращивать овощи и фрукты для своей семьи. А еще хотелось бы беседку, где мы бы вечерами жарили мясо либо рыбу, будем пить чай, а Абрам будет рассказывать интересные истории. У нас будет много детей, с которыми будет играть Абрам. И мы будет любить друг друга. Очень сильно. И мы будем воспитывать детей так, чтобы они никогда не предавали друг друга. Чтобы уважали и ценили друг друга. Я не хотела повторения истории Аврама и Абрама.

— Люблю папу! — воскликнула Алиса, а Алекса обняла ноги отца, подняла моську к вверху и улыбнулась щербатой улыбкой. Тарас улыбнулся ей в ответ. Потом подозвал сына и потрепал его по волосам. Что-то спросил, а мальчишка серьезно кивнул, а потом пожал отцу руку.

И, наконец, дошла очередь до жены. Тарас отпустил Алису на пол и шагнул к жене. Кристина прильнула к нему всем телом, а я про себя подумала, как ей удалось сохранить такую стройность после трех родов. Тарас опустил ладонь на ее талию и нежно поцеловал.