Любовь длинною в жизнь (ЛП) - Харт Калли

— Я бы женился на тебе хоть завтра, Синяя птица. Если бы ты только захотела, мы бы что-нибудь придумали.

У меня кружится голова. Это очень много, чтобы осмыслить все сразу. Каллан тихо напевает и снова целует мне руку.

— Конечно, подождать до окончания колледжа, наверное, хорошая идея, — говорит он, и в уголках его глаз появляются морщинки. — Мы были бы худшим южным стереотипом, если бы явились на наш первый урок как супружеская пара из Южной Каролины.

— Значит, после колледжа.

Меня наполняет счастьем. Это такое странное, незнакомое мне ощущение — быть такой счастливой. Никогда не думала, что буду испытывать радость жизни так же, как и все остальные. Во всяком случае, когда рядом мой отец. Бесконечные дни печали и боли — вот, как я представляла себе свое будущее. То есть до Каллана. Теперь осмеливаюсь мечтать. Теперь я лежу без сна по ночам, взволнованная тем, что ждет нас обоих в следующем году. Мы закончим школу, и я стану взрослой. Малькольм больше не будет иметь надо мной власти. Буду свободна и буду с Калланом.

Каллан рукой целеустремленно скользит вниз по моему животу, где встречается с кружевной лентой в верхней части моих трусиков. Сначала он не скользит рукой внутрь. Вместо этого двигается дальше вниз, между моих ног, слегка касаясь меня поверх материала. Я уже мокрая, что немного смущает, но Каллан, кажется, находит это возбуждающим. Он рычит, надавливая, посылая волны жара вверх по моему телу. Я люблю, когда он прикасается ко мне вот так. Чем больше возбуждаюсь, тем более собственническим и решительным он становится. То же самое происходит и сегодня, за исключением того, что теперь я могу смотреть ему в глаза, когда он целует меня. Вижу, как яростно он заботится обо мне, когда в конце концов снимает мои трусики и толкает палец глубоко внутрь меня.

— Боже. Каллан, — тяжело дышу, чувствуя легкое головокружение. Всякий раз, когда он толкает палец внутрь, ощущая, как во мне нарастает мощное давление. Это так приятно, но могу сказать, что будет очень больно, если мы двинемся дальше. Должно быть Каллан чувствует, как мое тело напрягается, и начинает поглаживать мой клитор подушечкой большого пальца. Я хорошо знакома со своим телом, я прикасалась к себе много раз, но когда Каллан прикасается ко мне, это совсем другое. Это более значимо, более мощно. И это сводит меня с ума.

Я тянусь вниз и беру его член в свою руку, медленно двигая ладонью вверх и вниз по всей длине, слегка сжимая. Он, кажется, действительно наслаждается этим, толкает свои бедра вперед, толкаясь в мою руку, слегка постанывая, и дрожь возбуждения проносится через меня. Судя по всему, я заставляю его чувствовать себя таким же сумасшедшим.

Вскоре мы оба тяжело дышим, руки блуждают по телам друг друга, когда мы теряем наши запреты. Каллан отводит бедра назад, отстраняясь, что сбивает меня с толку, пока он не говорит:

— Помедленнее, иначе скоро кончу.

Я очень хочу, чтобы он кончил, но знаю, что это не конечная цель здесь. Он хочет быть внутри меня. Тоже хочу, чтобы он был там, больше всего на свете, но слишком застенчива, чтобы спровоцировать это. К счастью, Каллан уже это знает. Он садится на колени, роется в сумке с книгами, пока не находит то, что ищет — презерватив. Он достает из бумажника блестящий серебряный квадратик, открывает его и, не сводя с меня глаз, раскатывает его по члену.

— Похоже, ты уже делал это раньше, — тихо говорю я.

— Делал. Примерно пятьдесят семь миллионов раз. Все парни тренируются, Синяя птица. Ты бы все еще захотела заняться со мной сексом, если бы эта штука оторвалась и попала мне в глаз, когда я пытался ее надеть?

— Да уж. Это было бы не сексуально, — я смеюсь, и это убивает последние остатки моего беспокойства.

Каллан закатывает глаза, но через секунду становится серьезным.

— Я не облажаюсь, ясно? — он говорит. — Это будет прекрасно, клянусь.

И я ему верю. Это уже прекрасно, потому что это я и он, и в этом нет ничего плохого. Он снова целует меня, подсунув одну руку мне под поясницу, чтобы перевернуть на бок. Мы лежали на земле, лицом друг к другу, обожая друг друга, поглаживая и облизывая, посасывая губы друг друга, используя зубы. Мы ласкаем и гладим друг друга, пока я просто не могу больше этого выносить. Мой мозг, кажется, совсем перестал работать. Прижимаюсь к Каллану, когда он забирается на меня сверху, направляя член между моих ног.

Я обхватываю его бедрами, и вся ситуация начинает казаться очень реальной. Это происходит. Это происходит прямо сейчас, и меня это более чем устраивает. Каллан делает глубокий вдох и крепко обнимает меня.

— Ты уверена? — хрипит он.

Задыхаюсь и немного ошеломлена, поэтому просто киваю. В его глазах столько любви. Чувствую, как он прижимается к моей киске, почти проникая внутрь, и мое сердце начинает бешено колотиться. Медленно-медленно он начинает оказывать большее давление…

И вдруг я чувствую себя такой наполненной. Одно дело, когда его пальцы были внутри меня, но это совершенно другая игра. Каллан чертыхается, нависая надо мной и замирая.

— Черт, Синяя птица. Ты такая узкая. Черт! — Он стискивает зубы и крепко зажмуривается. Я почти уверена, что он даже не наполовину внутри меня, а там уже начинает жечь.

Затягивать эту часть будет полным отстоем. Я обнимаю Каллана, впиваясь ногтями ему в спину.

— Просто сделай это, Кэл. Пожалуйста... — Каллан шипит и снова чертыхается. — Пожалуйста, детка…

Когда я умоляю его во второй раз, он делает это. Толкается вперед, и я чувствую сопротивление, а затем боль, когда полностью входит в меня. Вскрикиваю, и Каллан прижимает меня к своей груди, прижимая к себе изо всех сил, шепча нежные, прекрасные слова в мои волосы, шею, ухо. Он держит меня так, пока боль не утихает. Над его плечом проносятся крошечные птички, перекликаясь друг с другом, кружась в диких маневрах воздушного боя.

Через несколько минут острая, жгучая боль превращается в тупую пульсацию. Я наклоняю бедра, проверяю, насколько сильной будет боль, если двигаться против него. Удивительно, но это не так уж и плохо. Каллан стонет, когда я снова двигаюсь под ним, на этот раз отступая достаточно, чтобы могла почувствовать трение между нами, когда он скользит обратно в меня. Это вроде как приятно. На мне Каллан делает все возможное, чтобы вообще не двигаться. По тому, как он затаил дыхание, могу сказать, что это тяжело для него.

— Боже, я так сильно хочу тр*хнуть тебя, Корали. Это так чертовски тяжело.

— Тогда сделай это. Тр*хни меня, Каллан. Пожалуйста... я так хочу.

— Я не хочу причинять тебе боль.

— Не причинишь... пожалуйста.

Это все, что нужно. Каллан полностью выходит из меня, затем осторожно входит обратно, а затем повторяет процесс. Он не груб, хотя я могу сказать, что хочет быть грубым. Я двигаюсь против него, прижимаясь бедрами к его бедрам, побуждая его ускориться.

— Черт возьми, Корали, — шипит он сквозь стиснутые зубы, а затем резко выдыхает через нос.

Бог знает, почему, но его потребность так возбуждает меня. Едва могу держать себя в руках, когда качаюсь под нем. Знаю, что он близок, могу прочесть это повсюду — по тому, как подергиваются и трясутся мышцы на его руках. То, как прищурены его глаза, едва приоткрытые. И как между бровями у него образовались две глубокие морщины. А также по тому, как его член ощущается внутри меня. Каждое маленькое движение, каждый маленький пульс посылает ударную волну через меня, и он становится все тверже и тверже с каждой секундой.

Кэл сдерживается, но я не хочу этого. Хочу увидеть, как он кончает, чувствовать, как это происходит внутри меня, чтобы утолить эту безумную жажду, я должна быть как можно ближе к нему физически. Наклоняюсь и поворачиваюсь, слегка изгибаясь под ним, чтобы взять Каллана за яйца. Как будто я ударила его током.

— Господи, Корали. Ты заставишь меня кончить, если сделаешь это еще раз. Черт.

— Хорошо. — Не знаю, откуда взялась эта бесстыдная девчонка, но она мне нравится. Я слегка выгибаю спину, касаясь голой грудью груди Каллана, и осторожно массирую и дразню его яйца, пока он тр*хает меня. Через несколько мгновений спина Каллана тоже выгибается, и он утыкается лицом в мое плечо, стонет, когда кончает. Я чувствую все это, и это невероятно.