Оторва (СИ) - Агидель Ксения

Не успели мы с Коллинз втянуться в работу, как наступил Новый год. На который к нам в Китай прилетели: Майк, Кирилл, Анька с Себастьяном, Розалин (к которой буквально прилип мой братец!). А вот Сонька прилететь не смогла, так как она на сносях, врач запретил перелеты.

Все отмечали и веселились, я отошла на террасу купленной квартиры, подышать свежим воздухом. Когда неожиданно ко мне пришел Себастьян:

— Как дела, Вася? — с британским акцентом, произнес мужчина.

— Не плохо, Себа, не плохо. — честно ответила я.

— Ты набрала в весе? — спросил мужчина.

— Угу… — ох, прям набрала, пять килограмм не более.

— Я собственно, что пришел…Тебе тут передали, кое что, что с этим делать сама решай. — грустно произнес Себастьян, а всучив мне в руки конверт формата А4, молча ушел.

Глава 19.1

Окинув задумчивым взглядом заснеженный Китай, я от чего-то, неожиданно для себя вспомнила родной дом. Не тот, что находится в Нью-Йорке, а тот что находится в России. Среди русского заснеженного леса, где происходит настоящая сказка.

Покрутив конверт немного в руках, я пыталась понять, что же там находится. В конце-концов, я не выдержала и резко вскрыла конверт, а увидев содержимое, по моим щекам потекли горячие слезы.

В конверте формата А4, лежали ключи с брелоком представляющим собой Мальдивские острова, документы на дом, что собирался подарить мне Аллен и небольшой тетрадный лист.

Вытирая ладонью слезы, я развернула тетрадный лист, что представлял из себя письмо обращенное ко мне:

" Здравствуй дорогая Василиса.

Сегодня новый год, и я очень хотел сделать тебе в этот день, тот подарок, который обещал.

Знаешь, ведь я давно уже пытаюсь тебя забыть…Но ты снова и снова возвращаешься в мое сознание, и будто невидимой, нежной ладошкой проводишь по моим волосам, касаешься губами губ, даря свою любовь. Еще не раскрыв глаза, я вижу твое лицо! Алые губы в игривой улыбке, мерцающие огоньки в глазах… Чувствую твой аромат, хочу коснуться тебя и окончательно просыпаюсь…а ты рассыпаешься, вновь и вновь, дразня меня миражом своего присутствия.

Наверное, я настолько осел, что, для того, что бы во всем разобраться, тебе пришлось уехать. Я не прошу меня прощать, приезжать или звонить, ты можешь не отвечать мне на это письмо.

Но обещай мне, обещай мне дорогая Василиса, что в эту ночь, ровно в полночь, ты загадаешь "быть счастливой". И будешь таковой, не смотря ни на что, ты это заслужила. Ты должна быть счастлива, мой прекрасный Василечек.

Я люблю тебя, дорогая моя Ирбис,

Я люблю тебя так оттого,

Что из пошлых и гордых собою

Не напомнишь ты мне никого

Откровенной и ясной душою,

Что с участьем могла ты понять

Роковую борьбу человека,

Что в тебе уловил я печать

Отдаленного, лучшего века!

Я люблю тебя так потому,

Что не любишь ты мертвого слова,

Что не веришь ты слепо уму,

Что чужда ты расчета мирского;

Что горячее сердце твое

Часто бьется тревожно и шибко…

Что смиряется горе мое

Пред твоей миротворной улыбкой!

Твой, Аллен."

Сердце больно кольнуло, отчего я поежилась и выронила письмо, что утащил с собой ветер. Слезы, уже не просто шли одна за одной, они душили своим потоком. Как можно быть счастливой, без него? Очень жаль, что он так и не понял главного…

Я провела ладонью, по своему еще плоскому животику.

" Нет! Нет! Нет! Нам ни кто не нужен! Мы и сами справимся, тем более без помощи предателей! " — смахнув слезы и нацепив на лицо, довольную улыбку, я вернулась к нашей веселой компании.

Так и прошло пол года моей жизни в Китае…

Работа, дом, редкие прогулки на пару с Грейс и ничего больше.

Про Аллена забыть я никак ни могла, хоть и старалась. Я просыпалась с мыслями о нем и засыпала с мыслями о нем, желая ему мысленно "спокойной ночи".

После этого дня, прошло полгода, незаметно и спокойно. Но спокойствие закончилось ровно в тот момент, когда в один прекрасный день, мне позвонил отец и потребовал прилететь домой.

Глава 20. Назад в Америку

За пол года проживания в Китае, в моей жизни произошло много изменений. Например у меня вырос живот, большой и неудобный (ахахахаха) седьмой месяц, как никак. Грейс порхала вокруг меня, еще более усиленно.

По мимо большого, просто огромного живота, что значительно усложнял мне жизнь (готова к такому я точно не была), в моей жизни появился еще и страстный поклонник.

Роджер — американец, что работал в нашем филиале в Китае, будто поставил себе цель завоевать меня. Чем дико раздражал! Все мои мысли, занимали бедующие роды! А ни как не мужики…

В обычный день, мы с Грейс выходили из здания клиники, где я стояла на учете, мне позвонил отец и просто требовал, что бы в скором времени, я прилетела домой.

"- Хватит тебе уже работать! Тебе давно пора в декрет! "- орал мне в трубку, разъяренный отец.

И делать было нечего (знаю своего отца, я хорошо и его лучше не злить!), мы быстренько собрали свои вещички и рванули в Америку. Перелет прошел тяжело, но как же было приятно сойти, на уже ставшую родной землю. А предвкушение встречи с родителями, только разжигали радость в моем сердце.

В Америку, мы прилетели в шестером: я, Грейс, мой телохранитель, Роджер (которого к слову ни кто, не звал) иииии, два мои малыша! Да и да, представьте себе, у меня будет два великолепных карапуза, два хулигана-мальчика!

Дорога от аэропорта до родительского дома, заняла около часа. Все это время, назойливая муха — Роджер, трогал мои ноги, укрывал меня, в общем всячески портил мое прекрасное настроение. А на улице уже вовсю расцвела весна и можно сказать, началось лето. Мы ехали знакомыми мне улочками, а когда проезжали мимо огромного зеркального здания, с красивой надписью "Blue house", в первые за пол года мое сердце больно сжалось. Воспоминания о работе в компании сменялись в моей голове, красивыми воспоминаниями. А когда машина, притормозила на светофоре, где мы впервые познакомились с Алленом, я не смогла сдержать улыбки:

" — Ты что, охренела под колеса кидаться? — рявкнул на меня двухметровый шкаф с высоты своего роста. Все, что я могла разглядеть, валяясь на асфальте, как расплющенная лягушка. Так это идеально чистые, начищенные, дорогие ботинки и классические, черные штаны, что идеально сидели по фигуре мерзавца (а фигура надо сказать вроде бы и ничего).

— А у тебя, что глаза на затылке? Ты куда гнал? Мне зеленый горел! — крикнула я, но то ли от адреналина, то ли от холодного асфальта, голос сел и получилось не крикнуть, а прохрипеть.

— Это мне зеленый горел! — прорычал мужчина, рывком, держа за шиворот моего пиджака, поднимая меня на ноги. — Куда так вырядилась, для путаны вроде старовата! — прошипел мне в лицо мужчина, заливаясь хохотом от своей мерзкой шутки. Я резко скинула его руку, что так и продолжала держать меня за ворот пиджака.

— А ты откуда знаешь? Просто так уже не дают? — кричала я, а сама понимала, что дают, да еще как."