Там, где живут ангелы (СИ) - Янова Екатерина

Вот и сейчас она замерла на камне, откинув голову, смотрела вверх. Хорошо хоть плед подстелила, а то пришлось бы снова ругаться. Не хочу тревожить мою красавицу, но становится прохладно. Осень выдалась теплой, но не настолько, чтобы часами сидеть неподвижно в одной тонюсенькой кофте. Подхожу к девочке ближе, накидываю на плечи теплую куртку.

- Мне не холодно, - подает голос Мила, но все же застегивает молнию.

- Ничего не знаю. Если не холодно тебе, возможно, холодно им! - кладу руки на ее уже заметный животик.

- Скорее наоборот. За них можешь не переживать. Они точно не замерзнут!

- Как твоя подзарядка? Закончена? Можем возвращаться домой? Или батарея еще заряжена не полностью? - Мила смеется.

- На сегодня хватит! Пойдем! - девочка встает, по очереди обходит каждый камень. Прощается. Она всегда так делает. Я уже привык.

Мы идем по лесной тропинке к избе, собираем кое-какие вещи и возвращаемся в деревню.

Дом уже достроен, отделка закончена. Во дворе хлопочет баба Авдотья. Она и сейчас постоянно находит повод, чтобы поворчать. Например, она совсем недовольна, что на месте сгоревшей избы мы выстроили большой двухэтажный дом. Старуха настояла, чтобы рядом ей построили еще и небольшую отдельно стоящую постройку, в которой она и планировала жить. В итоге получилось очень даже хорошо, потому что так мы можем оставаться с Милой вдвоем, не ощущая постоянно недовольный взгляд старухи. Хотя с бабой Авдотьей мы почти нашли общий язык. Ворчала она больше для вида. Я почти привык к ней.

Во дворе нас встречает громким лаем пес. Он бежит к Миле, начинает облизывать ее ладони.

- Джек! Хороший мой! Не кормили тебя без меня, да?

- Конечно! Не кормили его! Пол курицы только что сожрал и не подавился! Так что можешь за него не переживать! - подает голос с крыльца баба Авдотья. - Иди лучше ты поешь! Пирог готов и молочко домашнее Дунька принесла. Тебе за троих есть надо, а в тебя вечно ничего не впихнешь! Вот куда только Глеб твой смотрит! - началось. Но я даже не реагирую. Пусть бурчит. Мы скрываемся в большом доме, Мила идет в спальню переодеться, а я начинаю накрывать на стол.

После плотного ужина сидим около камина. Дрова потрескивают, обдавая приятным теплом. Мила снова дремлет у меня на плече. Я поглаживаю ее животик, пытаюсь уловить движения малышей. Кто у нас появится, мы пока не знаем. На последнем УЗИ врач долго смотрел, но так и не определил пол. Наши маленькие козявки не хотят раскрываться. Но главное, они здоровы, и Мила чувствует себя хорошо. Целую мою девочку в шею. Она довольно мурлычет, как кошка. Потом обнимает в ответ, тянется ко мне губами. Мы сливается в поцелуе. Да. Это мой плен, мой рай, мое проклятье. Моя самая сладкая, необыкновенная девочка.

- Люблю тебя! - шепчу нежно.

- И я тебя. Навсегда!

- Навсегда!

Не могу понять, мы говорим вслух, или эти слова звенят в голове, в душе сами собой. Так бывает. Наша связь, возникшая сразу, теперь окрепла, часто нам не нужны слова, достаточно прикосновений и взглядов, чтобы почувствовать единение душ и тел. С моей рыжеволосой девочкой мы легко возносимся в небеса, и счастье наполняет нас, потому что теперь я точно знаю место, где живут ангелы!

Эпилог

Жара... дикая жара. Единственно чего хочется - залечь в бассейне и никуда не двигаться! Но это только мечты. Нашим полуторагодовалым малышам этого не объяснишь! Они готовы нестись, бежать, ползти в любую погоду, любое время суток. Как правило, одновременно и в разные стороны! Вот и сейчас стоило мне присесть на лавочку, как Манька вскочила и побежала в песочницу, схватив Егоркину лопатку! Ну, он же не может такого допустить! Бросается с воплем за ней. Машка прибавляет скорость, падает, начинает рыдать. Пока я бегу к ним, Егорка уже помогает Машке встать, пытается ее успокоить, обнимает неуклюже, в итоге они спотыкаются оба. Успеваю в последний момент подхватить непоседливую парочку. Со стороны дома уже бежит Мила, с порога бухтит в своей обычной манере баба Авдотья. Все как всегда. Малышня орет, бабка Авдотья причитает, мы с Милой успокаиваем мелких. Вот так и живем. И хоть мозг готов взорваться, как только ловлю взгляд моей девочки, невольно улыбаюсь. Мила подходит ко мне с Машей на руках, к ней тянется еще и Егор.

- Нет, зайчик, маме тяжело держать вас двоих. Вы же уже большие. Особенно ты! Ты же богатырь! - Егорка успокаивается, Машка тоже уже реже всхлипывает. Вытираю ее сопливый нос платком, обнимаю Милу.

- Что опять не поделили? - спрашивает она.

- Лопатку для песка, - со вздохом отвечаю я.

- Безобразие! У вас же у каждого своя!

- Ага! А надо, чтобы у каждого была еще и своя песочница! - смеюсь я. Что тут скажешь, наши малыши - большие собственники. Мы были очень рады, что Бог послал нам сразу и мальчика и девочку, но теперь получается весело. Приходится им покупать и одинаковые куклы, и машинки. Иначе никак. Хотя и это не всегда спасает, вот как сейчас. А когда эти карапузы начинают делить маму - тушите свет!!! Несмотря ни на что, у нас самые лучшие дети! На самом деле они обожают друг друга и по отдельности совершенно не могут. Как-то мы пробовали, когда Маша заболела, отправить Егорку к бабушке, но пришлось среди ночи ехать, забирать его назад, потому что он устроил дикий концерт. Он просился назад к сестре и никак не хотел успокаиваться.

Вот так мы и живем! Весело и дружно. Скучать нам просто некогда! Мы полностью перебрались в деревню. Я настроил здесь нормальный интернет и теперь работаю удаленно, в город приезжая только для самых срочных вопросов. А еще мы выкупили местную ферму. Вот кто бы мог подумать, что меня затянет в сельское хозяйство. Но сейчас мне все нравится. Мы выиграли грант на новую инновационную программу развития. Наша ферма полностью автоматизирована, что позволяет получать высокие удои и прирост живого веса на свиноферме.

Сегодня выходной, и мы целый день решили провести вместе. Малышам пора кушать и спать. Этот момент я уже предвкушаю, ведь он предполагает, что на пару часов я получу в полное распоряжение мою жену. Поэтому я, как ребенок, ожидающий подарок, помогаю кормить детишек, укладывать маленьких вредин спать. И как только они затихают, тяну Милу из детской. На пороге мы, не сговариваясь, останавливаемся, чтобы еще раз посмотреть на наших ангелочков, сейчас мирно сопящих в кроватках. А потом я притягиваю мою девочку ближе, целую, мы спешно покидаем детскую, чтобы скрыться в спальне и насладиться друг другом.

Сейчас все отходит на второй план, потому что в моих руках она - моя самая родная, любимая девочка! Мы почти доходим до кровати, когда слышим тоненький писк, сначала тихий, потом все громче. Черт! Вот так всегда! Мила бросается укачивать Машку, пока она не разбудила Егора, а я невольно вспоминаю кучу матерных слов. Вот что мне делать с пожаром в штанах? Тоже зареветь? Так не поможет ведь!

Устраиваюсь на кровати и жду мою жену.

Пока из соседней комнаты доносится тихая колыбельная, я погружаюсь в воспоминания. В такие моменты, когда раздражение берет вверх, стоит только вспомнить, как нелегко далось нам это счастье, недовольство бесследно проходит. Да! Малыши дались нам не просто. Если первые месяцы беременность проходила легко, то к концу все было совсем не радужно. И что самое странное и пугающее, в больницу Милу определить я никак не мог. В городе ей было очень плохо. В деревне же все более или менее налаживалось. Недомогания, конечно, случались, но не такие тяжелые, как в городе. Но, несмотря на все это, я даже в дурном сне не мог предположить, что рожать мы тоже будем не как все цивилизованные люди в больнице под присмотром врачей, а здесь же, в деревне, и вместо квалифицированного персонала рядом будет только вечно ворчащая баба Авдотья.

Это был жуткий день! Миле с самого утра было нехорошо. Я собирался вызвать доктора сюда, но разразилась страшная непогода. Еще утром светило солнце, к обеду пошел дождь, переходящий в снег, поднялся страшный ветер, казалось, сейчас он снесет крышу и все вокруг. А еще начал громыхать гром и молнии. В середине марта! Сложно поверить, но так было. Непогода бушевала до вечера. А потом Мила вдруг схватилась за живот и сползла по стене с посеревшим лицом. В этот момент у меня, кажется, пронеслась вся жизнь перед глазами. Не растерялась только баба Авдотья. Она совершенно спокойно констатировала: