Босиком по пеплу. Книга 2 (СИ) - Мейер Лана

— Ты так думаешь? — глухо спрашиваю я, пытаясь найти на её лице искренние ответы, а не те, что она придумывает на ходу.

— Я это знаю, — не моргнув глазом, выдает Алисия. — Что останется от меня, когда твоя благосклонность закончится, Амиран?

Шумно вдохнув, я смотрю в сторону, призывая все свое терпение. И когда наши взгляды снова встречаются, я уже полностью владею собой.

— Нам пора, tatlim, — убрав руки с талии жены, освобождаю её от своего подавляющего присутствия, и направляюсь к кортежу. Она идет следом, торопится, стараясь не отстать, но больше не предпринимает попыток взять меня за руку.

Глава 11

Алисия

«Никаких секретов и закулисных игр. Каждая возникшая мысль в твоей голове — для меня.»

Я не знала с какой стороны подойти к своей новой жизни.

Как обуздать весь внутренний и внешний хаос, как найти в себе столько сил, чтобы полностью принять и осознать простую истину — пути назад уже давно нет.

Я принадлежу Амирану, и мне остается не так много вариантов в выборе стратегии поведения.

Продолжить бороться и воевать с ним целую жизнь, превратить наше совместное существование в ад? Оказаться на краю той самой пропасти, которую показал мне Амиран, если и дальше продолжу во все глаза пялиться на Нейтана? Всем своим видом давать мужу поводы сменить благосклонную милость на настоящий гнев и лишить любимого человека жизни, а сестру — мужчины её мечты?

Или я могу… смириться.

Заняться наконец, собой и редакцией, которая стала для меня источником света в темном и непроглядном тоннеле тоталитарного гнета и бесконечных манипуляций Амирана.

Я слишком быстро выскочила из беспечной студенческой жизни во взрослую и не была к этому готова. Очевидно, что единственный выход адаптироваться к произошедшему — повзрослеть.

Следующие три недели я потратила на то, чтобы создать концепцию нового издания в Анмаре и набрать в редакцию персонал, состоящий из одних женщин. При этом я продолжала писать статьи для своего интернет журнала с читателями из США. Меньше всего мне бы хотелось навсегда оборвать связь со страной, ассоциирующейся у меня с полной свободой.

В прессе, мой поступок произвел настоящий фурор. Новость о том, что в Анмаре организованы несколько десятков законных рабочих мест, предназначенных для слабой половины человечества, мелькала во всех заголовках газет и СМИ. Я получила тысячи резюме и добралась далеко не до каждого, но делала все, что в моих силах, чтобы устроить на работу самых заинтересованных и нуждающихся женщин.

Мою сумасбродную, но одобренную принцем авантюру, затмевали лишь новости о нас с Амираном, сверкающие во всех анмарских таблоидах.

Они переливались сиянием манящих брильянтов для любопытных и жадных глаз народа, но лишь я и самые близкие знали, насколько обманчив их блеск.

Любой, кто в курсе нашей настоящей с Амираном истории, знает, что алмазная крошка, которой основательно сдобрили наш брак — иллюзия. Если приглядеться и сбросить рафинированную мишуру и пыль, можно разглядеть лишь горстку битого стекла, на котором мне еще долго предстоит танцевать босыми ногами.

На фотографиях в прессе мы выглядим волшебной парой. Заголовки пестрят громкими фразами в духе «обрученные небом», а фотографы подлавливают самые романтичные и проникновенные ракурсы, где мы с эмиром действительно выглядим самой красивой и влюбленной парой на свете. Я уже привыкла видеть себя в абайе на снимках, и все время удивлялась тому, что Амиран на каждом чертовом снимке все равно пытается закрыть меня всем своим телом. Зачем? У меня, итак, видны лишь глаза, и мне кажется, что в фотошопе им добавляют глянцевого блеска — лишь бы ни у кого не возникло сомнений в том, что я смотрю на своего эмира, как на Божество, снизошедшее на землю Анмара.

Мне тяжело читать выдуманную красивую историю о любви с Амираном.

Хуже становится лишь тогда, когда понимаю, что все это безобразие видит и читает Нейтан.

Это с ним у нас была красивая история любви, длинною в жизнь. 

Это про нашу запретную и отчаянную любовь можно написать книгу… История с Амираном пока лишь тянет на короткую главу, которую я с удовольствием сожгла и разорвала бы. Или мне только хочется в это верить? 

Правда в том, что я не знаю, что чувствую. Слишком мало прошло времени с того момента, как над пылающим озером, носящим имя моего мужа,  вместе с взорванным вертолетом разлетелись на осколки мои мечты и планы, вся моя жизнь, сгоревшая дотла по щелчку пальцев эмира.

Я не хотела много... Всего лишь шанс быть счастливой. Возможно, он все еще есть, но не с Нейтаном.

Почему мне так страшно принять, что не с ним?

Сейчас, когда Хамдан постоянно рядом, его присутствие превратилось в особую и изощренную пытку для обоих. Нейтан сопровождает эмира везде и отдыхает лишь один день в неделю. Так больно осознавать, что все, что я могу сейчас сделать для Нейта — это не смотреть на него открыто, не провоцировать в Амиране  ярость. Жизнь Каттана, итак, была на волоске — повторения подобной ситуации я просто не вынесу.

  «Я пытаюсь донести до тебя эту мысль с самого начала, но ты продолжаешь бояться подпустить меня ближе, цепляясь за то, что давно перестало иметь значение». 

Боюсь, мой дорогой муж, Нейтан никогда не перестанет быть важнейшим человеком в моей судьбе, как бы тебе не хотелось верить в обратное.

Амиран всегда чувствует, когда мой взор обращен на Нейта. Даже стоя к нам спиной, он не теряет бдительности, и каждый раз целует так, что я теряю способность дышать.

А я…всецело отвечаю на поцелуи, даря эмиру иллюзию того, что он полновластно владеет мной, и я становлюсь той, которую он так жаждет видеть — послушной, покорной и верной женой. Даже интересно, насколько быстро ему надоест «идеальная Алиса»?

Ну и этого издевательства и демонстрации власти надо мной Амирану всегда мало.

 Наша спальня охраняется круглосуточно. Это всегда не более двух гвардейцев. И каждый раз, когда поздним вечером после ужина, я перемещаюсь из своей спальни в общую, я молюсь об одном — лишь бы не встретить у дверей Амирана, Нейтана.

Дважды за последние недели нам не повезло.

 Я чувствовала, как пылают на моем теле открытые раны, выцарапанные на теле обжигающим взглядом Нейтана. Поднимая на него взор, читала в его глазах лишь одно желание — убить, разорвать, задушить голыми руками…перегрызть наследнику глотку, невзирая на то, что за это желание придется заплатить головой.

Уверена, останавливает Нейта одно — знание, что заплатит он не только своей головой.

Мне страшно представить, что он чувствовал, когда я скрывалась в нашей общей с Амираном спальне.

В первую ночь, я покорно скинула с себя абайю и длинный шелковый халат. Абсолютно обнаженная, легкой и невесомой походкой, направилась к своему мужу, пытаясь завлечь его в душ, где наши стоны смог бы заглушить шум воды. Но Мир ни в первый, ни во второй раз не купился на мою притворную податливость и хитрое приглашение в ванную.

Амиран взял меня на постели. Чуть позже — у стены, максимально близко к двери, за которой без всяких сомнений стоял Нейтан. Как бы Ран не пытался убедить меня в том, что он слишком уверен в себе, чтобы продолжать вести себя подобным образом…факт остается фактом — он хотел навсегда вдолбить в голову Нейта, что он не имеет права ни смотреть, ни дышать в мою сторону.

Я принадлежу ему — каждым криком, каждым стоном, каждой клеточкой и мыслью.

И как бы я не пыталась скрыть свои эмоции во время близости с Амираном, особенно в те жуткие две ночи, я не могла. Секс с Миром с каждым разом становился только насыщеннее, вкуснее, горячее, больнее, ярче, безумнее. Превращался в откровенный, наполненный, чувственный языческий танец с жесткими акцентами и ударами в ритм воображаемой музыки.

Неудержимый голод одолевает меня, когда наши тела соприкасаются. Мгновенно согреваюсь об него, но покрываюсь мурашками…