Вера Колочкова - Сладкий хлеб мачехи
— Кирилл, ты где? Я тебя не вижу…
Прижимая к уху телефон, Инга сердито озиралась по сторонам, от нетерпения переступая стройными ножками в замшевых модельных сапожках.
— Сейчас подъеду. Я тут в пробке стою. Близко уже.
— Знаю я твою пробку! Я просила тебя к пяти подъехать, а сейчас уже половина шестого!
— Да сейчас я, сейчас. Не злись.
Через десять минут он ловко подъехал к ней, выскочил из машины, услужливо распахнул дверцу. Инга посмотрела в оплывшее небритое лицо брата, вздохнула, садясь на переднее сиденье:
— Ну и видок у тебя… Садись, поехали, по дороге поговорим!
Однако никакого разговора не склеилось. Поморщившись от застоявшегося в машине похмельного запаха, Инга снова вздохнула, потом произнесла раздраженно:
— Ладно, фиг с тобой… Чего я тебе, воспитательница, в конце концов? Живи как хочешь. Давай фотографии…
Порывшись в бардачке, Кирилл молча протянул ей пакет. Выцепив из него довольно толстую пачку, она торопливо принялась листать яркие снимки, потом повернула злое лицо к Кириллу:
— Что ты мне суешь вчерашний день, братец! Я эту рыжую девку уже видела!
— Ну и что? Еще раз посмотри. На тебя не угодишь…
— А чего мне на нее смотреть? Я ее каждый день живьем наблюдаю, сама на работу недавно курьером принимала… Ишь, какая шустрая оказалась! Она студентка, кажется. А одета, одета как бедненько, прости господи… Ну да ладно, эта девица у меня никаких эмоций не вызывает. Не о ней сейчас речь. Вообще-то я просила тебя узнать, с кем он сегодня утром встречался. Что, опять с этой лошадкой?
— Нет. Не с этой. Утром вообще какая-то непонятная баба была. Я даже удивился, когда ее увидел. Серая моль, а не баба. Еще подумал — чего это нашего эстета на серость потянуло? Хотя разговор у них был такой… явно не нежный. Деловой скорее. И было похоже, что эта баба его чем-то сильно огорчила. Или озадачила. Я так понял, что это мамашка чья-то. Наверное, отношения выяснять приходила.
— Да уж… Только мамашки нам и не хватало. А фотографии этой мамашки ты сделал?
— Нет. Я камеру дома оставил. Ты ж сама меня по тревоге подняла, а я не дома ночевал… Да ладно, сестрица! Чего там было фотографировать — никакого кайфа нет. Говорю же — серая моль! Вот если бы молодая была…
— Да тебе-то какая разница, папарацци хренов!
— Ну, уж не скажи… Молодух снимать очень даже завлекательно! У них лица такие восхитительные, когда они с твоим Вадимом кокетничают… Глазки горят, щечки пылают! А еще — изо всех сил стараются, чтоб на рожице обязательно интеллект присутствовал. Так забавно наблюдать… Вот объясни мне, идиоту, чего они в нем находят, а? Мужик как мужик.
— Да ты не поймешь, Кирюша, и не старайся. То, что есть в Вадиме, в тебе полностью отсутствует, природой не дано.
— Да-а-а? — дурашливо хохотнул Кирилл, высоко поднимая красиво очерченные брови. — И что это во мне отсутствует, интересно? Козлиная натура, что ли? Так мне и не надо… Пусть на эту натуру молодые да глупые подсаживаются. Одно только странно: ты вроде тетка умная, продвинутая, а тоже, смотри, подсела…
— Ну да. Зелен, зелен виноград. Знаем. Проходили.
— Нет, мне и впрямь интересно, чего ты в нем нашла, в этом Вадиме? Вцепилась, как бультерьер в кусок мяса.
— Я не вцепилась. Если не забыл, у нас бизнес общий.
— Ой, не смеши меня! Бизнес общий! Да твоя доля в его бизнесе — фигушка на постном масле!
— Ну и что? Эта фигушка, между прочим, еще и на общей постели держится. А когда отношения двух деловых людей скреплены общей постелью — это уже успех. Для обоих, между прочим.
— Ну, для такого успеха можно кого и посолиднее присмотреть…
— Да? А ты не забыл, сколько мне лет, братец?
— А сколько?
— А ты напряги мозги, может, не все еще в сомнительных удовольствиях растратил. Когда ты родился, я уже, между прочим, школу заканчивала. И вообще, стыдно не знать, сколько твоей родной сестре лет…
— Да понятно, понятно! Завелась! Знаю я, сколько тебе лет. Может, я, наоборот, хотел комплимент сделать? Да ты и не выглядишь, как… как…
— Как сорокалетняя кошелка?
— Ну, типа да…
— Конечно, не выгляжу. Пока. Но скоро буду, наверное. Мой поезд уже идет, идет по платформе, уже набирает ход. И мне надо разбежаться и обязательно в последний вагон суметь запрыгнуть. Обязательно надо. Иначе — катастрофа.
— Не понял… Это твой козел Вадим, что ли, последний вагон?
— Ух, какой ты догадливый!
Коротко и зло рассмеявшись, Инга на секунду отвернулась к окну, потом снова сердито уставилась на брата. Разговор ей не нравился, явно не нравился. Кирилл же, не прочувствовав ее настроения, с воодушевлением продолжил:
— Ин, да на хрена тебе такой вагон сдался вообще! Чего в нем хорошего? Он же до конца жизни будет за молодыми телками волочиться, нервы тебе трепать! Оно тебе надо?
— Нервы трепать? Вот этими молоденькими дурочками? — взяв в руку пачку фотографий, насмешливо повертела она ей под носом у Кирилла. — Да брось, братец… Это всего лишь забава, невинная сублимация, маленькие игрушки для большого и сильного мужика. Так природой положено, понимаешь? Большим и сильным такие вот игрушки по штату полагаются, понял?
— Ага. Понял. А жена у такого мужика должна быть не молоденькая и не дурочка. Она должна быть умная и всё понимающая. И про сублимацию понимающая, и про игрушки. Правильно?
— Да. Именно так. Вот здесь ты в самую точку попал. Именно, что жена… Хочу, понимаешь ли, в солидный женский возраст замужней дамой войти, со всеми вытекающими отсюда привилегиями.
— Так он все равно от тебя гулять будет — и женатый, и неженатый.
— Да, будет. Но под моим чутким и тайным руководством. И это уже не будет так… оскорбительно. Понимаешь, есть такое выражение — сладкие розы терпения. И они действительно сладкие. Статус жены, он многое оправдывает. И бультерьерскую хватку, и снисходительность к маленьким шалостям, и даже твои некрасивые услуги личного папарацци… Это, если хочешь, своеобразное творчество — быть законной женой такого мужика, как Вадим. А любое творчество делает жизнь вкуснее.
— Ну, так и в чем тогда дело? Хватай его за шкварник да тащи к алтарю!
— И давно бы уже притащила, если б не одно обстоятельство! Понимаешь, эта идиотка, ну, прежняя его жена, будто сквозь землю провалилась! И не просто так провалилась, а вместе со штампом в паспорте! Нет чтобы по-честному развод перед этим оформить! А так — ни себе, ни людям… Убила бы, ей-богу, если б нашла!
— Ну, так уж и убила бы…
— А что? Рука бы не дрогнула. Ты ж меня знаешь.
— Да… Интересно было бы на эту тетку посмотреть…
