Кэтрин Куксон - Соперницы
— Что она сделала? — тихо спросил он.
— Она... столкнула Сару с холма, в тот ров, куда они выбрасывают старые инструменты. Она не знала, что произойдет. Сара очень повредила ногу. — Голова Бриджи медленно затряслась, и, как будто признаваясь в преступлении, она проговорила: — Не просто повредила — сломала, мышцы оказались порваны, очень глубокие раны. — Она закрыла глаза, словно не хотела видеть эту картину, а затем закончила: — И... и ее ударил Джим.
— Ударил? Барбару? — Дэн сморщился.
— По его собственным словам, он ударил ее, и... и если Барбара поняла хотя бы четверть того, что он ей наговорил, уже тогда часть ее души умерла. А остальное добил Майкл, потому что был так же разъярен, как, вероятно, и она, когда смотрел мне в лицо и повторял все то, что рассказал Джим Уэйт. А потом еще добавил: «Никогда больше сюда не приходите, слышите?». Это Майкл сказал мне, Дэн. «Никогда больше здесь не появляйтесь, и более того, — продолжал он, — я объяснил Барбаре, что не желаю ее больше видеть никогда, и если что-то случится с Сарой, я буду ненавидеть Барбару до конца своих дней. Я сказал ей, что женюсь на Саре. Все кончено, все интриги, планы, всему конец». Да, все кончено, Дэн. Когда Барбара садилась в двуколку на дороге, я поняла, что все кончено. Ее душа уже была мертва, единственное, что еще оставалось — это убить ее тело, и...
— Перестаньте, Бриджи. — В голосе Дэна прозвучали те же нотки, как в разговоре с Бруксом, когда он требовал, чтобы дворецкий прекратил свое бессвязное бормотание. — Пока ее не нашли, всегда остается надежда. Так, скажите мне, скажите точно, куда она побежала.
— Она взобралась по откосу сразу у дороги, которая ведет к оврагам, и оттуда могла пойти или прямо в сторону Эллендейла, или налево, к Каттону.
— Она не смогла бы дойти так далеко. И ей пришлось бы пересечь речку.
— Там есть брод и мостики.
— Она бы не нашла их, говорят, было уже почти темно.
— Значит, она в реке.
— Если бы она утонула в реке здесь, ее бы уже давно нашли. В Южном Тайне, может быть, и нет, потому что он образует затоны, но не здесь.
— Да, здесь тоже, Дэн, там есть...
— Прекратите! Бога ради, прекратите, Бриджи! Я удивляюсь вам — нельзя сдаваться. — Он потер лоб. — Они смотрели в ямах... я имею в виду свинцовые выработки?
— Не знаю. Скорее всего, да. Но Барбара не пошла бы туда, ни за что не пошла бы снова в том направлении. Он сказал, что никогда не хочет больше ее видеть...
— Бриджи. — Теперь его голос звучал ласково. — Вам надо отдохнуть, лечь в кровать хотя бы на несколько часов. Послушайте, я... я ухожу. Понимаю, что немного смогу сделать, пока не рассвело, и все равно пойду, но только если вы пообещаете мне лечь в постель.
Она снова откинулась в кресле, и задумчиво посмотрела на юношу.
— Странно, почему именно Уэйты всегда выступали для Молленов в роли демона Зла. Отец Джима, Гарри Уэйт, послужил причиной разорения Томаса. Если бы он не подслушал о наказании молодого хозяина, Томас никогда бы не разорился, и ему не пришлось бы провести последние дни в этом доме, и... Барбара никогда бы не появилась на свет. А теперь Джим Уэйт убил Барбару.
— Не говорите так, Бриджи. — Повернувшись, Дэн прокричал: — Мэри! Мэри! — и когда служанка мелкими шажками вбежала в комнату, сказал: — Бриджи собирается прилечь на пару часиков.
Мисс Бригмор покачала головой:
— Я... я здесь отдохну, и посплю здесь.
— Если так, то я тоже останусь здесь, и никуда не пойду.
Они посмотрели друг на друга.
— Ладно, — согласилась она, — скоро прилягу.
— Идите сейчас. Поднимитесь с ней, Мэри.
— Да, да, поднимусь, конечно. Если она не пойдет, то к нашим заботам прибавится еще одна.
— Я подожду, пока вы не вернетесь и не скажете мне, что она в постели.
Мисс Бригмор медленно поднялась. Она поглядела на Дэна, но больше ничего не сказала, и, не покачнувшись, вышла из комнаты. Однако ее походка напоминала шаги механической куклы.
Почти через десять минут Мэри снова появилась в гостиной со словами:
— Ну, она в кровати, но не могу обещать, что заснет.
— Заснет, раз легла.
— Ох, мистер Дэн, ну разве это не ужасно? Вы когда-нибудь слышали о таком? Знаете, в рассказах старых бабок все-таки что-то есть! Есть-есть, и это опять подтвердилось. Они всегда говорили, что Моллены прокляты и приносят другим смерть и несчастья, и вот вам доказательство — бедная девочка, Сара, теперь калека на всю жизнь. Мисс еще об этом не знает.
— Что ты имеешь в виду?
— Бен Таггерт рассказал мне, когда возвращался. Он заскочил на минутку, узнать, не нашли ли мисс, и говорит: «Будет Божьим благословением, если ее найдут мертвой, потому что иначе ей придется отвечать за последнее злодеяние». Он сказал, что Саре отрезали ногу. Когда ее привезли в больницу, то ничего не могли поделать, такой разбитой и размозженной была нога, торчали куски мяса, словно ее терзал дикий зверь. «Сегодня черный день для всех них, — сказал Бен, — потому что она была славная девчушка». Да, она, как звездочка, сияла в доме Уэйтов. Она приходилась племянницей Гарри Уэйту, но для них она была как дочь, и Джим Уэйт просто обожал ее. Заботился о ней, как отец, а не двоюродный брат. Бен сказал, что на ферме как будто чума случилась, и это понятно, правда, такая славная девчушка, и теперь с одной ногой... Ох! Мисс Барбара. Но я вовсе не удивлена, мистер Дэн, совсем не удивлена, она была своенравным ребенком и стала своенравной женщиной. Это все из-за мистера Майкла, знаете ли. Неестественные чувства она к нему испытывала, потому что, между нами говоря... — Мэри наклонилась к Дэну. — Ни к чему бы это не привело, ведь они только-только узнали, что не брат и сестра. Неестественно это, правда? Вся жизнь у нее пошла кувырком. Да, чего я только не повидала в свое время, и в этом самом доме. Это я нашла ее мать, после того, как хозяин сделал с ней свое дело, и я же укладывала его в гроб, когда он застрелился. Да, да, я многое могу порассказать. А некоторые еще говорят, что это темная сторона вещей и ничего не происходит... Вы куда, мистер Дэн?
— Пойду попробую отыскать ее, Мэри.
— Но вы можете и сами заблудиться, мистер Дэн, и ночь такая морозная, иней на земле, для лошади опасно. Нам не надо другой какой беды.
— Думаю, тебе не стоит беспокоиться обо мне или о лошади.
Мэри проводила его до дверей, и когда он отворил их, спокойно проговорила:
— Было бы лучше, мистер Дэн, если бы вы решили, как и она, что Барбары больше нет. Сегодня холодно, но в прошлую ночь было еще хуже. Такой мороз прикончил бы и медведя, если бы тому пришлось спать снаружи.
— Посмотрим, Мэри.
Больше ничего не было сказано, и Дэн, обойдя коттедж, направился через двор к старой конюшне, где он в укрытии оставил лошадь. Потом, взобравшись верхом, исчез в темноте.
Отъехав от коттеджа всего на несколько ярдов, Дэн остановился и спросил себя: куда дальше? Перед ним лежала дорога, ведущая к холмам, а налево змеилась тропинка, в конце которой находились ворота, где в старину взимали пошлину за проезд. За воротами открывались два пути, оба вели к подножью холмов. Там были пещеры, и заброшенная свинцовая шахта. Дэн помнил, как исследовал ее много лет назад, и еще там, кажется, был какой-то старый дом.
Он повернул лошадь на заросшую тропинку. Дважды лошадь останавливалась, не желая идти дальше, пока Дэн не вонзал шпоры ей в бока. Когда она остановилась в третий раз, то при слабом свете фонаря Дэн увидел, что добрался до ворот заставы.
Неуклюже (поскольку уже замерз), слезая с лошади, он вспомнил слова Мэри: «Такой мороз прикончил бы и медведя, если бы тому пришлось спать снаружи». Дэн знал, что это действительно так, и для Барбары не оставалось шанса выжить в такую холодную ночь на открытых холмах.
Распахнув разбитые ворота, он провел через них лошадь, потом снова сел в седло и поехал по правой дороге. Через полмили добрался до останков совсем уже разрушенного дома. Снова сойдя с лошади, Дэн провел ее в сомнительное укрытие в виде сломанного амбара, привязал к подпорке и накрыл попоной, которую отвязал от седла. Затем взял фонарь и повернулся, чтобы уйти, но тут животное испуганно заржало. Вернувшись, он погладил лошадь, стараясь ее успокоить.
— Все в порядке, в порядке, я недолго.
Он не видел ничего за пределами круга света от фонаря, но помнил, что вокруг этого места раскинулось множество мелких холмов, прижатых друг к другу. Когда Дэн попытался взобраться по первому склону, то поскользнулся и упал на колени, едва успев подхватить фонарь, чтобы тот не погас. Поднявшись на ноги, он постоял немного, ругая себя за глупость. Что он хочет здесь найти? Но через минуту снова взбирался, и так с трудом добрался, наконец, до верха. А потом сделал то, что позже расценил, как весьма странный поступок — поставил фонарь, приложил руки ко рту и позвал:
