Кира Буренина - Маска счастья
В последнее время все в моей жизни запуталось, и сейчас я пыталась найти решение. Итак, что я имею на сегодняшний день? Карьера балерины позади, с первым мужем давно разошлась, есть диплом балетмейстера и работа педагога-репетитора в театре классического и современного танца. Есть длящиеся пять лет отношения с директором театра Юрием Самойловым. На первый взгляд как будто неплохо. На самом деле – сплошная беда.
Мне очень хочется ставить в этом театре балеты. Но мне не дают. Первые годы работы я еще сопротивлялась, настаивала, жаловалась директору. Юрий всегда меня внимательно выслушивал, обещал помочь, поддержать, но время проходило, и в моей жизни ничего не менялось.
Изменения претерпели только мои отношения с директором – из служебных они превратились в личные, а потом в очень личные. В глубине души я надеялась, что хотя бы это поможет моему продвижению, но ошиблась. После последнего разговора, когда в очередной раз мне было отказано, я пригрозила уходом из театра. Он усмехнулся. Я ушла, хлопнув дверью. Все выходные я провела на телефоне – созванивалась с одноклассниками и сокурсниками в поисках работы. «Ох, Надюш, – вздыхали они, – знаешь, какое время… Самоокупаемость, сами едва держимся».
Открывая дверь квартиры, я услышала телефонный звонок. Бросив свой осенний букет на тумбочку в прихожей, я поспешила поднять трубку. Звонил мой одноклассник Митя Полетаев из заштатного городка Светлицка Новосибирской области. Он попал туда после бурных перемен в своей жизни и теперь тихо спивался, работая репетитором в местном театре музыкальной комедии, где дотягивал до приемлемого уровня слабенькую балетную труппу.
В театре освободилось место главного балетмейстера, и Митя сразу подумал обо мне. Дирекция одобрила мою кандидатуру. Постановку балета «Доктор Живаго» спонсирует Совет городских предпринимателей, и мой гонорар составит солидную сумму в долларовом выражении. Вылетать к месту новой работы нужно как можно скорее.
– Митя, ты прелесть! – закричала я в трубку. – Я постараюсь взять билеты на вечер!
Радостное возбуждение охватило меня. Сама судьба преподнесла мне решение. Прощай, Самойлов!
Неказистый фасад, давно требующий ремонта, узкие пыльные коридоры, тесный репетиционный зал, крохотные гримуборные и на удивление удобная сцена с хорошим наклоном – так выглядело пристанище муз в Светлицке.
Шла репетиция. Все, как везде – палка, ряд артистов.
– Андрей, будем ноги поднимать или не будем?! – гремел голос репетитора. – Нелли, посмотри на свою ногу, что это за бедро!
На стук двери репетитор оглянулся – да ведь это Митя! Как он изменился! Мы расцеловались, по ровному ряду стоящих у станка прошел шелест, и двадцать пар глаз впились в меня. Женщины, среди которых было очень мало молодых, поправляли прически, макияж, а те, кто работал «вполноги», – подтянулись. Каждая понимала важность момента.
– Мы с тобой поболтаем позже, – пообещал мне Митя, – а сейчас – извини… Приходи вечером, сегодня мы работаем наш последний премьерный спектакль. После спектакля – ужин со спонсорами и мэром города. Ничего мужик, толковый. Честно скажу, повезло нам, что такой меценат оказался. Иначе, – и он полоснул ребром ладони по горлу.
Митя хлопнул в ладоши, концертмейстер ударил по клавишам, репетиция продолжилась.
– Как ваше впечатление? – поинтересовался директор театра после спектакля за роскошным ужином. Местный Совет предпринимателей явно не скупился на нужды культуры. – Сам знаю, что спектакль слабенький. Но где взять кадры? Зарплата нищенская, развлечений никаких, тоска. Вот и глушат все водку. Не каждый день наши «отцы города» оплачивают премьеры.
Последнюю фразу директора уловил Сибирцев, мой визави, тот самый городской меценатмэр. Он внимательно изучал меня своими цепкими глазами весь вечер и, казалось, был теперь рад предоставившейся возможности вступить в разговор. Мэр весьма любопытно описал процесс принятия решения о постановке балета, а также пообещал, что теперь городские власти будут всегда со вниманием относиться к нуждам театра.
– Это ведь наш единственный, так сказать, очаг культуры, – сообщил он в заключение.
Начались репетиции. Я все реже вспоминала Москву, Самойлова, театр. Я жаждала реванша, мечтала о том, как вернусь с победой в Москву, и Юрий поймет наконец, что он был не прав. Новые впечатления, новый город, а также повышенное внимание ко мне со стороны мэра Сибирцева стирали грустные воспоминания.
Чем ближе день премьеры, тем ожесточеннее становились споры, возникали скандалы. То актеры отказываются надевать утвержденные, уже сшитые костюмы, то травмы, то неожиданные срочные вводы, то интриги и истерики.
Неоднородный состав труппы, разный уровень подготовки заставляли меня перекраивать уже почти готовую канву балета. Но несмотря ни на что, я работала с наслаждением. Наконец-то я могла утолить свою многолетнюю жажду творчества!
Пролетела генеральная. В день премьеры я получила от Сибирцева корзину роз – говорили, что из лучших теплиц Новосибирска. Я с недоумением вглядывалась в афишу своего спектакля, на которой аршинными буквами значилось: «Балетмейстер – Надежда Снегирёва».
Неужели это я? Неужели свершилось?
Спектакль имел успех. Ах, если бы мне удалось поставить его в Москве! Все превозносили мои таланты до небес, я же от чистого сердца поблагодарила артистов – они честно работали на пределе своих возможностей и показали самое лучшее, на что были способны. Все районные и областные газеты дали положительные рецензии, хороший отклик даже пришел из Москвы. Я расписалась в получении неслабого гонорара. Теперь я – богатая женщина.
В предпоследний перед моим отъездом день меня вызвал к себе директор.
– Надежда Викторовна, – торжественно объявил он, – дирекция предлагает вам место главного балетмейстера театра. Мы будем платить вам оклад, а также Совет городских предпринимателей обещал поддержку Я знаю, что Светлицк – это не престижно. Вполне очевидно, что ваш успех здесь – своеобразный трамплин для, так сказать, покорения новых высот там, в Москве. Но вы все-таки не отказывайтесь сразу. Подумайте, ладно? Только думайте скорее, через неделю вакансия должна быть закрыта. Так что мы ждем.
– Возвращайся, Снегирёва, – провожая меня в Москву, шмыгал красным носом Митька Полетаев. – Мы с тобой здесь такое сочиним!
Попрощаться со мной пришел мэр:
– Я бы очень хотел, но не смею удерживать вас. Может быть, вы подумаете и вернетесь?
«Нет, не вернусь, – вертелось в моей голове, – никогда не вернусь». Хотя почему-то мне было очень грустно.
В Домодедово ко мне неожиданно подошел Юрий с букетом роз.
– Здорово, лягушка-путешественница! – поцеловал он меня в щеку.
В теплой темноте «BMW» по дороге домой Юрий долго распространялся о планах театра на будущее, рассказывал о последних сплетнях и интригах.
– Ну почему ты меня не спросишь, как мои дела? – не выдержала я.
– Наслышан, наслышан, – насмешливо протянул он. – Ну, потешила местных мафиози, и ладно! Мы же здесь настоящее дело делаем, не какая-нибудь деревня…
Злые слезы жгли мне лицо:
– Значит, ты считаешь, что мое место только в деревне?
– Ну, не надо так критично, – засмеялся он, – просто сейчас не время, понимаешь?
«BMW» затормозил у моего подъезда.
– Приглашаешь? – Юрий взялся за ручку дверцы машины.
– Нет, дорогой, – отрезала я. – Хочу попрощаться с тобой. Наверно, надолго.
– Подумать только, какая звезда! – Он с грохотом швырнул мой вынутый из багажника чемодан на асфальт. – Еще на пузе приползешь!
Когда я вошла в квартиру, на меня пахнуло нежилым. Было в этом запахе нечто тревожащее, горьковатое, я оглянулась – на тумбочке, свернувшись в трубочку, лежали сухие кленовые листья – как привет старого друга из далекого сентября. Не снимая пальто, бросив чемодан, я решительно схватила телефонную трубку:
– Справочная? Когда ближайший рейс в Новосибирск?
Сувенир
– Добрый день. Коммандитное товарищество «Лорен и Компания» слушает, – скороговоркой проговорила Ирина Дятлова в трубку, продолжая делать на полях документа пометки. Первоклассница дочь трезвонила с душераздирающими проблемами каждые десять минут.
Анна Георгиевна, старший секретарь-делопроизводитель, похожая на старуху Шапокляк, неодобрительно глянула поверх очков. Чувствовалось, что у нее на языке так и вертится едкое замечание: «Детей надо воспитывать дома».
Звонок:
– Добрый день. Коммандитное това…
– Мам, – зазвенел в трубке дрожащий от слез голос Ксюши, – ты все неправильно объяснила, опять ответ не сходится.
Ирина с опаской бросила взгляд в сторону делопроизводителя. Та демонстративно сбросила с мясистого носа очки – понятно, будет небольшое наставление.
